Проза

СКОЛЬКО СЕБЯ ПОМНЮ, ПОМНЮ И СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ, ОНИ У НАС БЫЛИ КЛАССНЫЕ, КАК СЕЙЧАС ГОВОРЯТ. Как и положено, я у папы была лапочка-дочка. Помню, уже училась в школе, прибегала домой и садилась к нему на колени. Он меня обожал. Мы с братьями пытались вспомнить, чтобы он накричал на нас, не вспомнили. А бабушка говорила, что у мамы было сто женихов, а замуж она вышла за сто первого – за него. Познакомились родители на вечеринке, посвящённой 8 Марта, а поженились 1 апреля и прожили вместе шестьдесят…

Возможно, я покажусь кому-то глупой и странной, пусть! А может, кто-то прислушается и осознает, что жизнь одна, в которой нельзя терять ни минуты своего драгоценного времени, детства и юности, зрелости и старости. Всё-таки, несмотря ни на что, надо жить и даже продолжать не законченные кем-то дела! Да, я уже точно знаю, что за чёрной полосой обязательно будет белая, а жизнь подкинет немало испытаний, проверив нас на прочность. Но то, что нас не убьёт, то сделает нас сильнее! И нет ничего невозможного,…

Нет ничего проще сна… Просто закройте глаза и старайтесь ровно дышать. Не верьте тем людям, которые утверждают, что им не снятся сны… Практически все люди видят сны, но забывают их почти полностью в течение десяти минут после пробуждения. Если всё запоминать и ничего не терять, то, как в компьютере, закончится свободная виртуальная память… Природа позаботилась о нашем биокомпьютере – мозге… Правда, некоторые советуют перед сном класть на прикроватную тумбочку блокнот и карандаш – а вдруг что-то интересное…

В переполненном автобусе, оцепенев от ужаса ехали навстречу своей страшной судьбе с десяток новых женщин. Им завязали глаза, периодически отпускали в их адрес сальные шуточки, один, особо рьяный вояка выволок в проход одну из пленниц и остальные могли только слышать, что с ней учинили конвоиры. Нет, они не боялись наказания. Руководство очень лояльно относилось к таким небольшим слабостям сотрудников «ОБР» и только криво ухмылялись, выслушивая рассказы изнасилованных в дороге женщин. Уж руководство…

«Нихао! Ци чу ми шо-оа ту ю фонь…» – Бля-а! – недослушав, Федя швыряет трубку на пол. Снаружи, судя по доносящимся до его ушей, звукам, тоже происходит что-то невообразимое. Исполняемая, сотнями вразнобой гудящих сигналов, какофония, перемежается матерками, свистом резины и глухими ударами. Какие-то удары Федя чувствует буквально. Они передаются ему через вибрирующий кузов машины. «Вот те бля…купил новый Шушпан» – зло шепчет он, чувствуя, очередной удар, который похож на забиваемый в крышку…

По началу мне один раз заплатили. И всё. Управляющая, главный бухгалтер – им всем хочется кушать, а расходы Банку не нужно. Нужна только прибыль. Ну ладно, – думала я, – попробую перевестись в городское отделение. Лично принесла заявление в их отдел кадров. Я знала, что место было, так один из сотрудников ушёл на пенсию. Ответа не последовало. Сетуя по молодости на несправедливость я отложила попытки перевестись в город, где собственно говоря и жила с рождения. Потом оказалось, что на свободную…

Но их свадьбы не случилось. Алекс помимо танцев был увлечен лодками, катерами, кораблями и яхтами. Он поехал в Санкт Петербург учиться на корабела, обещав через полгода забрать туда Арину. Их переписка длилась почти год, но потом всё сошло на нет и вот уже шесть лет никто о нём ничего не слышал. Родители его тоже переехали. Алекс стал для многих в городе ярким воспоминанием. Как-то для Таисии, но не для Арины. Она терпеливо ждала его, потом постепенно стала понимать, что он не вернётся за ней и жизнь,…

Юная мечтательница сидит сейчас на полу и представляет себя в Париже. Она открывает скрипящее окно, и в комнату вихрем влетает прохладный воздух, наполненный ароматом круассанов из кофейни, что находится этажом ниже. За что можно любить зиму? За мороз, приятно покусывающий щеки. За кружку обжигающего чая с дольками лимона после тяжелого дня. За снежные хлопья, садящиеся на теплый шарф. За старые мамины рукавицы, надетые после долгого поиска странно пропавших перчаток. За прекрасную атмосферу праздника.…

Однако через восемь месяцев её вдруг нежданно-негаданно амнистируют. Судимость гасят, пишут неплохие рекомендации, и сумму, заработанную на шитье, выдают полностью, не вычтя денег за содержание. Просто чудеса какие-то. Но, наученная горьким опытом, Даша в этот раз радоваться такому повороту не спешила. Мало ли, что могло стоять за всем этим. Она не контролировала ситуацию и не знала ничего о тех скрытых механизмах, которые стояли за её амнистией. Расслабляться было нельзя, и далеко загадывать в будущее…

Загружены всегда пустой работой, А жизнь проходит мимо будто сон. Ещё одним нужны лишь только пляски, Вокруг себя, под ёлкой хоровод. Свершатся чудеса, как в старой сказке, Чтоб сбылось всё без пота и хлопот. Доказывать кому-то, что ты нужен? Пройти сквозь правду – всё мартышкин труд. Когда наполовину мир разрушен, Для всех чужак, вокруг ни брат не друг. Чтоб удивить, жонглировать на сцене, Вести с ребёнком взрослый диалог. Зашорены глаза, меж вами стены, Писать…

Мнётся Степанов. Понимаю, что и он не сделал домашку. А я ещё посмел на него надеяться! Не признаётся – а вот это по-нашему! Пусть время потянет, товарищей выручит. Ему пары не избежать уже, а нам всяко меньше достанется, если он подольше выкручиваться будет. Не выйдет актёра из Степанова. Сдался почти сразу, посыпался. И пяти минут у доски не простоял. Я думал, хоть училка нотации начнёт ему читать, а там и пол урока уже пройдёт. Но она быстро управилась, всего лишь назвала Степанова безответственным…

Сокрушаюсь. Ущемляюсь. Захлопываюсь. – Мерзкие существа! – шипит подбитый едкой миной однополчанин. – Мерзкое утро! Мерзкая контора! Да гори оно все синим пламенем! Раненый боец круто разворачивается – и, костеря понедельник, уползает с передовой. Встречные солдаты почтительно расступаются: однажды и нас сцапает нервный срыв, однажды и мы станем жертвами грандиозного припадка, быстрей бы, а? Преодолев окопы и впадины, оставив неоперенных сослуживцев позади, добираюсь наконец до зебры и…

– По пути расскажу. Через 40 минут заберем с «Дом Радио». – Буду. Благое дело, почему бы и нет? Там от меня прок будет, надеюсь. Останься я в городе, начну сопливые думы на кулак наматывать. Не пойму жизнь, не получается понять, нет покоя внутри, а хочется быть в ладу. Рассматривать картины, слушать симфонии или бухать, чтобы душевно уравновеситься, не приручен. Выходной загородом, на свежем воздухе, что может быть круче? Дорога к шихану усеяна шашлычными, после активности мясо поедим, размечтался…

Мы разворачивали фунтики с мороженым, облизывали и обменивались на пробу друг у друга, как дети в песочнице в самом далёком детстве! – Вот это я ещё хочу укусить. Можно? – он потянулся к моему фунтику со смородиновым вкусом. – Забирайте, я его больше не хочу – слишком сладко! – щедро ответила я и потянулась в пакет за другим. – Надо вашу коляску в багажник положить, но тогда туда не влезет мороженое, чтобы до дома его довезти. – Коляска может поместиться на заднем сиденье – если нам важно…

За окном визжат сирены, ходят люди. Они выбрали общую дорогу. У них нет сомнений. Они смеются над такими, как я. Ну и что. Я не с вами. «В жизни орёл не терял времени больше, чем когда ему пришлось учиться у вороны», – говорил индеец Никто. Пусть смеются. Кто сказал, что правы они, а не я. Может, это где-то записано на небесах, что нужно жить так, как все? Как бы там ни было, люди выбрали реальную жизнь. Я выбрал свою. Я купил себе телевизор… Сквозь воющую пургу в черноте ночи свет маленьких окошек…

Торжественный момент настал. Юная и очаровательная особа появилась в проходе. Все взгляды обратились в ее сторону. Полюбоваться действительно было на что. Среднего роста, с точеной фигуркой и высокой прической из густых темно-русых волос, Полин Ольев выгодно отличалась от своих более округлых и приземистых сверстниц. Серебристый шелк платья струился почти до самого пола, изящно облегая фигурку в нужных изгибах и подчеркивая девичьи достоинства. Нежный стыдливый румянец оттенял безупречный тон лица…

Постель – единственное место, где ощущались взаимность и ответная страсть. Когда мы поехали выбирать мне машину, я чувствовала себя очень неуютно. Как будто присваиваю или снова выпрашиваю. Я не только не могла сосредоточиться на выборе авто, но и порадоваться покупке. Не покидало ощущение, что он подобрал меня как собачонку, несчастную, облезлую, которая постоянно жалобно скулила. За недолгое время, пока мы были любовниками, я столько жаловалась ему, что запрограммировала его на спасение. Это…

Нельзя слишком долго смотреть в Темноту – она затягивает. Такое уже случалось неисчислимое количество раз. Я не имею права вмешиваться – я всего лишь Свидетель Дороги. Человек входит в Реку, идёт, пока есть возможность, потом плывёт навстречу Темноте, пока не исчезает в ней навсегда. Никому ещё не удавалось вернуться оттуда. Обычно я тихо стою на краю полосы Леса, не выхожу на берег, прячусь за деревом, наблюдаю, стараюсь запомнить, как можно больше деталей. Кто-то сразу входит в Реку и плывёт…

В самом деле, чего ему было опасаться? К кому ревновать?.. В результате Устав был нарушен, Адам и Ева полюбили сами себя и друг друга. Так начиналось познание нашего большого мира. В любом случае это был просчёт Бога-создателя, его личная ошибка. И он не мог не понимать этого. Иначе – какой же он Бог? За шалости детей должны отвечать их родители. Не так ли? Да, получается в каком-то смысле мы, смертные земные люди – это ошибка Бога. Бога-создателя. И Адам, и Ева были навсегда…

Вошёл хозяйски. На левом виске выбито пять чёрных волн – символ скользящих. Прощупав автобус липким взглядом, остановил его на милой девчушке – явно ещё несовершеннолетней. Подошел к ней и выпростал наружу своё богатство. Прошипел: – Ссасссиии! – с наслаждением растягивая буквы и закатывая глаза. Раздался звук списания талона. Пассажиры смотрели с интересом и неприкрытой завистью. Большинство тут же повытаскивали из карманов гаджеты и начали записывать процесс на видео. Девочка подняла…