Проза

— Плох князь Пантелей Мстиславич, — ответил воевода Алтухов, — видать, причинился ему мозговой удар. Но приспел Ипат и кровь ему пустил немедля. Бог милостив, авось обойдется. — С чего ж то родителю содеялось? — Гонец с худыми вестями прибыл. Опять люди брянского князя Глеба Святославича наши села пожгли и полон угнали. Ну, услыхавши такое, князь-то и растревожился. — А где тот вестник? — Во дворе дожидается, княжич. Ничего родитель твой и приказать не успел. — Добро, Семен Никитич, пришлешь…

— Да ладно, сочтемся — свои люди. Как попарился-то? — А все добро. Два захода сделал. Нина явно была удивлена встречей. — Чего я это не заметила, как ты зашел? Видно, у девок на женском отделении была, чай пили. Слушай, может тебе чаю принести? — предложила она и полезла в тумбочку. — Нет, не надо, — замотал головой Иван, заворачиваясь в простыню. — Я потом в буфет зайду… А тут все по-другому стало. — Так ведь капремонт был. Переделали все, обновили. Иван сел на лавку у стола, по другую…

Остается также добавить, что для меня принципиальным является место написания этой книги: Израиль, конкретно же Тель-Авив, город и дом у Средиземного моря — оно редко бывает холодным. Ты живешь на своей земле, которую раньше в глаза не видел, среди своих соплеменников, говорящих на языке, который уж точно не станет твоим. Понятно, что нынешняя твоя жизнь проходит в государстве, новейшая история коего, находящая подтверждение и оправдание в истории древней, образует длинную цепь хорошо известных неразрешимых…

Прошел месяц (10 лет). Потехин из своей резиденции переезжает в Москву и случайным, образом попадает в мюзик-холл. Там дают Венгерскую рапсодию Франца Листа. Родригес – дирижёр из Парагвая должен возглавить оркестр! А мы с вами знаем, товарищи, что в 1989 в Парагвае случился путч, в результате которого был свергнут военный диктатор Альфредо Стресснер. Новый правитель государства Родригес, вступив в свои президентские полномочия, сразу же повел Парагвай по пути демократических преобразований. На здании…

— Всегда разумнее задать вопрос первым, верно? Ты сам-то что тут делаешь? Мой дом гораздо ближе твоего! — Ты знал, что я здесь? — Нет, просто гулял. — Посреди ночи? Раньше ты не страдал лунатизмом, кузен! — Я прогуливался. Потом увидел твою лошадь. — Проклятье! Я думал, что хорошо его спрятал! Но ты не мог узнать Нестора! Я же купил его на прошлой неделе! — Что ж, очень неплохая лошадь, а здесь не так много людей, способных бросить такого коня ночью без присмотра. — И ты решил,…

Вторая операция 29.11.1968 года . Лапаротомия. Дренирование брюшной полости через срединный разрез и разрезы в подвздошных областях. Осложнение: межпетлевые абсцессы. Множественные тонко и толсто кишечные свищи. Несостоятельность швов передней брюшной стенки. Третья операция 05.12.1968 года Релапаротомия. Ревизия брюшной полости. Осложнение: дефект передней брюшной стенки (20x14 см.). Спаечная болезнь. Четвёртая операция 08.12.1968 года. Ушивание доступных свищей.…

В розовом тумане над городом поднималось солнце. Оно переправлялось через реку Цну по узкой, золотистой дорожке и сразу же разбегалось по окнам домов, по непросохшим лужицам. Разбуженные его теплыми лучами, просыпались под стрехами воробьи, и звонкие птичьи разговоры повисали над улицами. Все вокруг было наполнено весной, природа жила и радовалась могучему, извечно прекрасному своему обновлению. Но город, казалось, не замечал ничего. Весна шла ему навстречу, а он стоял хмурый, притихший, с забинтованными…

— Вам всем, конечно, это в новость. Ну, а я старый парашютист. У меня сегодня будет третий прыжок. Первый раз я прыгал давным-давно, в 1907 году, когда о парашютном спорте и слуху не было. Жил я тогда в Белоруссии, в большом рабочем поселке Бежице. В праздничный день Николы мой отец был именинником и позвал к себе гостей. Гости все пожилые люди, ну и, конечно, мне, восьмилетнему мальчишке, было с ними скучно. Я воспользовался суматохой в доме, стащил у отца табачку, взял селедку, отрезал кусок именинного…

— Лучше чужого в лавке держать, чем наших варнаков, — говорил покойный лавочник, — здешних к своей лавке не приучишь. Вырос Санка верным приказчиком Булавина. Был он человек сильный, способный по суткам работать без устали. В дороге при перевозках умел сохранить товар, а в лавке был незаменим: торговал быстро и ловко, хорошо умел считать, знал, с кем и как надо обойтись. ...Тройка остановилась. Лошади махали головами, взмыленные, усталые от подъема на холм. Начались лесистые отроги восточного…

Старик улыбался все довольнее, все светлее, — настроение, как видно, у него улучшилось. — Да-а-а, молодые были!.. — завздыхал он. Телега въехала в ворота, именуемые «Хакмар», выложенные из темно-красного дикого камня. Главный колокол на колокольне Преображенского собора гулко прогремел, каждый удар плыл над улицами могучей плотной волною. Старик перекрестился трижды, неуклюже слезая с телеги. К нему подскочил с тротуара бравый молоденький офицер. — Разрешите, ваше превосходительство, помогу!…

Хорошо зная своего отца, я позволю себе утверждать, что в его Салавате очень много от него самого: и живейший интерес к фольклору, и рано пробудившаяся страсть к поэзии, к литературному творчеству, и великая, трепетная любовь к природе родного Урала, и неизбывная боль за прошлое, как и тревога за будущее башкирского народа. Этого вполне достаточно, чтобы прочувствовать, понять и оценить, как надо, внутренний мир своего героя, войти в образ, оживив его своим духом и темпераментом, рассчитать его поведение…

—  Eupha Meta him, frugativi et apellavi! – Стоило мне закончить как неожиданно свет в комнате резко погас, и показалось, что запахло чем— то подозрительно горелым, но если бы это было так, то пожарная система в ту же секунду сообщила мне бы об этом, но на этом все закончилось и стало подозрительно тихо и опять же очень скучно. – Черт! – Вскрикнула я, немного испугавшись и позже вздохнув, ведь более ничего не предвещало беды помимо того, что в любую секунду я рисковала уснуть прямо так. – Нет, ну…

«Как такого добром не помянуть?» — подумала она. — Ох, видно, не спится тебе, потому и капризничаешь… — Клянусь своим отцом, не радует меня человек, который не способен понять настроение другого. Не отличается он от дикого зверя, — сердито сказала госпожа и повернулась спиной к мужу. Ато Гульлят продолжал прислушиваться к тому, что происходило на улице, вытаращив в темноте свои маленькие глазки. Он чувствовал биение усталого, ожиревшего сердца и боязливо вздрагивал от каждого выстрела, нарушавшего…

На арене, как только парень с метлой скрылся за воротами конюшни, появился высокий, худощавый человек с микрофоном в руках. Он на какую-то долю секунды приостановился на краю арены, окинув собравшихся сквозь большие темные очки, и откашлялся, словно предупреждая о своем выходе на сцену. Зрители мгновенно отреагировали на этот нехитрый прием ведущего аукциона и притихли. — Товарищи! Дамы и господа! Вот уже три дня как продолжается наш аукцион… Но… — ведущий выдержал продолжительную паузу, интригуя…

Я сброшу с него последний пилотаж. Звезда-альфа выпускного курса. Несомненный кумир… Итак, он будет музыкантом. Струнные приближения к кифаре. Запиленная смычковая метафора — извлечение лучших звуков из наших душ… Что за звуки! Что за музыка ностальгии — где-то вдали… над шумным грабьармейским оркестром, волокущим — инструменты страстей или Времени: черные мешки рвущих внутренности волынок, и привязанные к черным посохам узелки скрипок, и срубленные головы барабанов, и медные тазы труб… а подмороженные…

Жена мистера Нусича, Валентина, очень возмущалась тем, что мистер Нусич бесплатно поит любого забулдыгу, который готов слушать его разглагольствования о жизни, о внутренней и внешней политике, об экономике и так далее. Однажды Валентина даже попросила бармена Джейсона, чтобы он в течение недели записывал, на какую сумму бесплатно выпивают Владимир и его собутыльники. Получилось четыреста пятьдесят семь долларов! А ведь это почти две тысячи долларов в месяц! После этого Валентина попыталась как-то…

— Вы че! Совсем у себя в полиции ошалели? — крикнул я мужичку, — не имеете права, плетью хлестать! Хотя какой он полицейский, мужик как будто только что сошел со страниц исторической книжки про крепостное право. Окладистая борода, сапоги, меховая шапка на голове, холщевые шаровары, красная без пуговиц рубаха, подвязанная кожаным ремешком. Наверное, чтобы пузо не вывалилось, усмехнулся я. — Я сейчас тебе, сучий потрох, покажу твои права! — мужик щелкнул плетью в воздухе, давая понять, что на европейскую…

Гулянье в разгаре. Рассевшись на бревнах возле недостроенной избы, парни и девушки смеются, громко перекликаются, раздаются переливы гармоники. Амине в темноте не видно, кто играет, но она по звуку узнала гармонь Эмана. Второй такой гармони ни у кого нет не только в их деревне, но и в соседних. Она не похожа на все другие так же, как ее хозяин не похож на других парней деревни Кома. Эту гармонь Ардаш привез Эману из далекого города. Амина подошла поближе. Гармонь действительно Эманова, а играет…

— Пожалуйста! — сказали мне в «Огоньке». — Но только в обмен на очерк. О нашей, советской делегатке. Сейчас они собрались в Колонном зале. Там проходит пресс-конференция. Идите, слушайте, выбирайте — какая приглянется. Это оказалось не так легко — выбрать! Пятьдесят наших женщин: жен, матерей. Знаменитых, значительных, красивых. Космонавт. Вулканолог. Хирург… Чего же мне не хватало? Может быть, созвучия тому, что скрыто, что неосознанно звучало во мне? И чему я не смела изменить. А потом…

В землянке засмеялись. Новенький отсел подальше от плошки в тень и замолк, обиженный. Но сейчас Прибылов подумал: «Зачем бы парень стал проситься в группу захвата, если он робкого десятка? Да еще так настойчиво просился!» Конечно, этот новенький — парень чересчур зеленый. Когда его прислали с пополнением во взвод разведки, он даже по-пластунски ползать не умел как следует: то становился на карачки, то елозил на четвереньках. «Голову спрятал наподобие страуса, а вся казенная часть торчит наружу»,…