Русская классическая проза

- Мамочка, дай! Мамочка дорогая, ну что тебе стоит! И мать кидалась на колени и била себя в грудь: - Господи, помоги! Господи, защити! И когда, наконец, рассвело, послышалось под окнами сквозь гул и грохот вьюги уже совсем явственно, совсем не так, как всю ночь мерещилось, что кто-то подъехал, что раздаются чьи-то глухие голоса, а затем торопливый зловещий стук в окно. Это были новосельские мужики, привезшие мертвое тело, белого, мерзлого, всего забитого снегом, навзничь лежавшего в розвальнях…

Не жди: наутро не проглянет На небе солнце. Дождь и мгла Холодным дымом лес туманят,Недаром эта ночь прошла! Но Осень затаит глубоко Все, что она пережила В немую ночь, и одиноко Запрется в тереме своем: Пусть бор бушует под дождем, Пусть мрачны и ненастны ночи И на поляне волчьи очи Зеленым светятся огнем! Лес, точно терем без призора, Весь потемнел и полинял, Сентябрь, кружась по чащам бора, С него местами крышу снял И вход сырой листвой усыпал; А там зазимок ночью выпал И таять стал, все умертвив...…

В июне 1928 года Москва светилась, огни танцевали, гасли и вспыхивали. На Театральной площади вертелись белые фонари автобусов, зеленые огни трамваев. А над Большим театром гигантский рупор завывал: - Антикуриные прививки в Лефортовском ветеринарном институте дали блестящие результаты. Количество... куриных смертей за сегодняшнее число уменьшилось вдвое... Затем рупор менял тембр, что-то рычало в нем, над театром вспыхивала и угасала зеленая струя, и рупор жаловался басом: - Образована чрезвычайная…

Если за стихи капитана Лебядкина о таракане Достоевского можно считать первым писателем абсурда, то Платонова за сцену с медведем-молотобойцем в "Котловане" следовало бы признать первым серьезным сюрреалистом. Я говорю -первым, несмотря на Кафку, ибо сюрреализм -- отнюдь не эстетическая категория, связанная в нашем представлении, как правило, с индивидуалистическим мироощущением, но форма философского бешенства, продукт психологии тупика. Платонов не был индивидуалистом, ровно наоборот:…

Написано мною гораздо больше, нежели собрано в книгах. С конца 90-х годов стал я сотрудничать в разных журналах и газетах. За 25 лет я состоял сотрудником большинства выходивших за этот период повременных изданий, в том числе сборников и альманахов. В этих изданиях напечатано мною бесчисленное число статеек, заметок, рецензий (за моей подписью, под псевдонимами и вовсе без подписи), собирать которые в книги я считал совершенно излишним. Там же есть немалое количество стихов, рассказов и драматических…

Я долго думал, что с ней делать. Наконец решился спихнуть ночью с балкона. Спихнул - а что дальше? Ее ведь так просто на улице не бросишь: тарелка летающая как-никак, не консервная банка... Тогда я оттащил ее к приятелю в гараж. Мы его мотороллер выселили, под окно поставили, а тарелку в гараже заперли. На утро приятель является с претензией: "Из-за твоей бандуры у меня ночью мотороллер увели!" Я его успокоил: "Не огорчайся, я тебе "фиат" или "ягуар" телепортирую. Мне это - пара пустяков. Подожди…

- Игорек, будете еще лазить по крышам? - спросила она. - Нет, тетушка Юля, чтоб мне провалиться, - нагло соврал я. - Вот я пожалуюсь Клаве, - со значением закивала головой тетя Юля. Клава - это моя мама. Из-за ее спины Отставкич наставил на меня объектив кинокамеры и, корча рожи, нажал на пусковую кнопку. Моторчик приятно зажужжал. Меня раздирал смех, но я крепился, как мог, однако, когда он, установив на возвышении работающую кинокамеру, полез под кровать за аккордеоном, спешно нацепил на…

Искусство по сути своей - вызов человека небытию, необжитой пустоте мироздания. В простейшей форме такой вызов - отчаянные, счастливые, хриплые песни-крики Эдит Пиаф, немолодой, неизлечимо больной женщины. Вахтангов незадолго перед смертью сидел на репетиции "Принцессы Турандот" и согнувшись от боли, кричал актерам: "Это - смешней! Это - смешней!.." Другой жизни вместо этой не будет. Другой жизни вместо этой не будет. Другой жизни вместо этой не будет! ...Замечать, ловить все, что уже…

А потом пошли слухи, что его женила на себе какая-то стерва, изменяла ему у всех на виду. Он стал пить, по-черному пил, не хуже наших, и сгинул где-то под забором. От него даже некролога не осталось. А мне говорят: "Знаешь что? Ведь мимо тебя прошел представляешь кто?.. Всё наши комплексы, всё наши комплексы... Таня! Зачем он меня послушал! Зачем перестал за мной ходить! Повел бы за собой, как собачонку. Я ведь пошла бы... Таня, у меня и детей нет. Сначала не хотела, а теперь поздно. Таня, он…

Если нет "карася" игра ведется между собою. В этих случаях общество, так сказать, пожирает сама себя, и благодаря неосторожному употреблению условных знаков, игра нередко кончается общей кровопролитной баталией... Контингент посетителей бенефисов очень пестрый, чаще всего попадаются: мелкий чиновник, содержатель извозчичьей биржи, разбогатевший лавочник, купеческий альфонс и, наконец, личности загадочных профессий и подозрительного вида.

Особенно благоприятна для нищенства суббота. Этот день богобоязненные лавочники, в силу освященного давностью времени обычая, посвящают раздаче нищим медных денег и залежалых съестных припасов. С самого раннего утра в субботу киевские улицы наводняются таким множеством хромых, слепых, безруких, одетых в страшные лохмотья субъектов, что незнакомый с обычаем наблюдатель только диву дается. Правда, вечером в тот же день половина этих калек каким-то чудом выздоравливает в «Зеленом кабинете» или в «Свидании…

Двадцать лет, двадцать долгих лет глядел каждый вечер Демир-Кая на чудесный обрубок дерева, вкопанный во дворе, но он оставался черен и мертв. Потускнели у Демир-Кая орлиные глаза, согнулся его могучий стан, и волосы на голове его стали белы, как крылья ангела. Но вот однажды ранним утром услышал он конский топот, и выбежал на дорогу, и увидел всадника, который мчался на взмыленной лошади. Кинулся к нему Демир-Кая, схватил коня под уздцы и молил всадника: - О брат мой, зайди в дом ко мне. Освежи…