Современная проза

– Это писюн?! Радостно выкрикнула я, указывая туда рукой. Родители засмеялись, услышав мои слова. Дело в том, что в то время я только-только узнала об этих анатомических особенностях девочек и мальчиков, что у первых – письки, а у вторых – писюны. Вот так вот и приросла кличка Писюн. Слыша это слово, я уже не обнаруживаю в нём первоначального значения. Для меня Писюн – это только мой пёс и больше ничего другого. Я столько в жизни называла его по имени, что то навечно закрепилось за ним. У моих…

— Кто ты? — хриплым от страха голосом прокричал Макс. — Тебе не все ли равно, ты не уйдёшь отсюда. Побегаешь, покричишь и я тебя съем… — Где ты? Покажись! — Я в твоей голове. Она очень вкусная. Ну же, впусти меня! — Это же не по-настоящему, это квест, ребят. Мы проиграем, и всё. Нас выпустят, никто не будет нас жрать. — Мне нравятся её мысли, впусти меня и всё закончиться. Щупальца стали обвиваться вокруг ребят, сдавливая купол. С громким хлопком защита…

– Давай, рассказывай честь по чести, Сергеич, каким таким манером ты смог уломать нашего Моисеича и заставить его подписать акт комиссии на выписку из больницы? – Да, мои дорогие коллеги, этот факт поистине удивителен! – Ты глаза-то не закатывай, партизан! Ведь я всё одно узнаю, ты же меня знаешь! – затем Егорша повернулся к Журналисту и спросил. – Жорик, а как это место называется? – Москва, город Герой! – Не чуди, остряк, я ведь серьёзно! Ты, как мне говорил? – Типа, доезжай да Садового,…

– Виктор, подойди, я тебе кое-что расскажу! – заговорщически подмигивая обоими глазами Гия “по секрету” поведал Виктору о том, что во время выходных он и его избранница, – белокурая патронесса борделя, прикупили в центральном торговом центре городка великолепный, инкрустированный дорогими породами дерева, журнальный столик. – Ты рад за нас, дорогой? Пойми же, это всё для нашей будущей семейной жизни! Мы уже всё рассчитали, теперь дело только за свадьбой. Да, вот ещё: надо будет на днях купить билеты…

– Так это же стихи, – сказал он с некоторым удивлением, ухватив в мешанине мелких, почти микроскопических букв несколько предложений, написанных более крупно. – Это? – хозяйка взяла один из листов обратно, чуть коснувшись пальцев Петра своими и, посмотрев ему в глаза, провела языком по губам. После чего взглянула на листок. – Вот это? – насмешливо произнесла она и прочитала: «Бесконечность – мой горшок. Вечность – обтиралка. Я люблю тоску кишок. Я зову судьбу мочалкой». – Ха-ха-ха,…

Без Ани Саша затосковал. Пустота скапливалась и превращалась в бездонную пропасть. Немов искал Точкину. Возможно, она уехала, или помирилась с мужем и заперлась дома. Саша прочесывал городские кварталы, заглядывал в кредитку, но безрезультатно. Девушка исчезла столь же неожиданно, как и появилась. Позже, восстановив отношения с любимой, Немов размышлял, как бы все сложилось, если бы они с Аней сблизились. «Как несправедливо, – думал он, наблюдая за огнями машин, отражавшихся на потолке, – Бог…

Зашел какой-то взрослый мужчина, недолго покрутил головой и вышел. Широкоплечий человек проводил его насмешливым взглядом. – Все домой торопятся, не до магазинов, наверное, – сказал вдруг я – решил, что обстановка в отделе стоит подобного комментария. Широкоплечий человек весело взглянул на меня. – Да не сказал бы, скорее просто торопятся. Не переживай, мы сегодня уже неплохо накосили. Я смотрел на широкоплечего человека, не видя ни единого повода полагать, что он рисуется или что-либо искажает.…

По пути были встречены коллеги, они молча кивнули друг другу головой – принятое рабочее приветствие. Большее попросту воспринималось как дурной тон, за это штрафовали. В договоре было чётко прописано: «неформальные связи, такие как беседа, обмен личными вещами, совместное обсуждение нерабочих вопросов в группах, превосходящих трёх сотрудников, воспринимаются компанией как саботаж и влекут за собой в первый раз штраф локального характера, во второй – отстранение от работы без сохранения оплаты». …

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Дикого визга школьников на каждой переменке с тех пор уже давно не было слышно: летние каникулы находились в самом разгаре всепоглощающего солнечно-пляжного пекла. Чтобы не сидеть в душном городе, особо предприимчивые школьники выезжали на время школьных каникул в область: на территории водохранилищ. Кое-где на местных прилегающих к базам площадках для отдыха можно было поесть вкусного шашлыка напополам с томатным кетчупом, занять на пляже свой шезлонг и даже прийти со своей экипировкой…

Он стоял в задних рядах и спокойно ждал. Старухи и матроны без опаски продирались мимо него. Мужики, конечно, рядом не напирали, один поворот его плеча мог нескольких уложить на землю. Он ждал со слабой надеждой, но в принципе уже смирившись с мыслью, что не попадёт сегодня в последний автобус. Так и случилось. Голиаф остался с немногими бедолагами, не сумевшими добыть себе места и стать достойными возвращения в деревню на государственном транспорте. Те, кто был рядом с ним, были измучены, раздавлены,…

А большой любитель борзых и борзых маркиз в отелях-постелях полоснул вечной прозой, вернее “николкиным” афоризмом – афродизиаком. Макиавелли, хоть и пытали, но этот шедевр тогда так и не выпытали: “Мощность государства измеряется не в лошадиных силах, а в Троянских конях”. Такое “никол-кино” позабыть невозможно, даже в эмиграции, даже сорок лет спустя… даже после прочтения “Отеля Беттины”. Он всегда выворачивал фразе руки: “Самое иероглумическое слово… По простоте (простатит – В.З. ) написание…

– Ты, девка, вот чего… – шёпот старухи сделался чуть тише. – Сейчас уж лето на дворе, так ежели тебе совсем невмоготу станет, ты на Звониху нашу приди вечерком, на речку-то, сядь на бережку и скажи потихоньку: «Матушка быстра река, как смывашь споласкивашь с берегов желты песка, не смывай не споласкивай с берегов желты песка, а смой сполощи с рабы Божией Елены ты плач-плакущую, тоску-тоскущую, сухоту-сухотущую. С белого лица, с ретивого сердца, с лёгкого печня, с крови горячей». Поняла? Тебе легче…

Юван упрямо рассмеялся. Он считал глупыми пережитками легенды, передававшиеся между поколениями, и верил только в то, что видел. Опасность, грозившая стаду, осязаема. Животные не успокаивались, напротив, их странный танец ускорился. – Не убивай волков, – попросила она. – Только припугни. Они смышлёные – поймут. К тому же они никогда не забирают больше, чем нужно для пропитания. Зоя вглядывалась в сумрачную даль, пытаясь различить чёткие силуэты хищников, прятавшихся в густых зарослях. Но угроза…

Отношения с парнем идеальны. За спиной у каждого – опыт неудачных отношений. Но теперь-то они знают, что нужно делать, а чего не следует… Житейская мудрость. У них полное доверие и разграничение личного пространства. Они не лезут друг другу в мессенджеры, не мониторят лайки. В отличии от вас, у них реальная гармония. Они заслужили это, понимаете? А как вы хотели? Вселенная все видит. После того, как часть их жизни была отравлена вами, они заслуживают счастья. Это справедливая компенсация. Ну справедливость,…

Сергей был за рулём, когда Даша выпала из салона. Игорь это отчетливо понял, и всю свою боль, всю злость направил на автогонщика. Кинулся на него с воплем: «Убью!», разбежался, толкнул. Сергей влетел в толпу, но люди расступились. Игорь секунду наблюдал, как Сергей падает и проваливается в пропасть. Игорь замер на краю вырытой могилы. Но не удержался, поскользнулся в осенней луже, и полетел следом. Закрыл глаза и выставил вперёд руки. Секунда свободного падения, и… он не приземлился, он летел на…

Прихожу я к ней на первый урок. Сразу задачу ставит: – Вы, – говорит, – уже концертмейстер дипломированный, училище закончили. Сейчас для Вас главное по предмету репертуар накопить. Вот тут наваждение-то и началось. – Можете на работу устроиться концертмейстером, – продолжает, улыбаясь хитренько, – на полставки. Это лучше всего будет: и репертуар накопите, и опыт бесценный приобретете, и зачет получите, и денежка появится небольшая, но ведь не лишняя же. – Хорошо, а как занят буду? – отвечаю,…

Пьедестал мученичества под ее ногами я складывал из драгоценных камней своих эмоций. Я дорожил ими. Никто не мог прикоснуться к святыне в храме моего воображения. В великолепии своего отчаяния я чувствовал себя изысканно возвышенно. Я любил королеву. Как гусино-подобно проплывала она мимо меня, неопознанного раба, даря мне мое наслаждение страданием. Я жил восторгом и болью днями и ночами. Я хотел жить только этой болью. Боль заполняла пустоту во мне. Я был переполнен пустотой. Особый…

И все в полдне было придавлено и зажато, будто схватил удержаньем полдневный бесок. Президенту про падение мелкомоторного самолета даже не стали докладывать, хотя потом пришлось объяснять непонятые связи утра – морок полдневный, случайное сцепление происшествий-атомов – алеаторика, как назвал бы памятный из университетского курса Эпикур. Но странная близость переживаний в разных местах требовала порядка, словно молния мгновением свела в жестоком всполохе. Картина-ориентировка смутно в удержании…

Я затаилась за створкой окна. От окна до стола – три метра, я их преодолею. От стола до двери – еще три, а там уж я буду на воле. Я шагнула решительно. И так же решительно остановилась. В общем, так: или сейчас, или никогда. Внутренний голос мне подсказывал: никогда! Студенты лениво переговаривались. Будто меня здесь и нет. Но если они не обращают на меня внимания, разве и я не могу сделать то же самое – перестать обращать на себя внимание? Могу. Голубев спал. Пойду к нему, разбужу. …

Гётевское «остановись мгновенье – ты прекрасно!» заключает в себе глубокий смысл: тут подразумевается ещё и то, что встреча с прекрасным всегда связана с радостным ощущением и даже с восторгом. Но только ли это? Почему, бывает, вспоминается нам вдруг какой–нибудь печальный день, окрашенный нашим переживанием? Почему? Потому что это тоже выбивающийся из ряда момент нашей жизни, остающийся с нами помимо нашей воли. О детстве воспоминания остаются чистыми, без примесей – окрашенные каким–то одним ярким…