Современная проза

У Елизаветы вновь затряслись коленки, и она с трудом вымолвила: – Да. Антон действовал на нее как гипнотизер. Сидя в актовом зале, Лиза безотрывно смотрела на него. На сцене было еще три парня, но они сливались с занавесом и были просто фоном для него. Песни, которые пел Луцкий, вводили молодую девушку в транс. Особенно, когда солист смотрел на нее, а губы в микрофон произносили: Ты вошла, и мир вдруг изменился, Лишь увидел я твое лицо. Почему твоя улыбка манит И зовет, зовет…

Они стояли вдалеке возле бани и делали вид, что перебирают дрова, высматривая наиболее пригодные для вечернего костра. Роман давно подозревал жену в том, что она ему изменяет с начальником. Нервное поведение Ксюши только подливало масло в огонь ревностных мыслей. Эдик всегда был лучше. В школе отличник, пример для подражания, на работе лучший по профессии, грамоты от руководства. Оклад, разумеется, такой, что можно было ездить на мерседесе, жить в двухэтажном коттедже и раз в год посещать экзотические…

Когда сентябрьское тепло сменилось октябрьской прохладой, занятия физкультурой перенеслись с улицы в школьный спортзал, и физруки, мужчина и женщина, посвятили первые уроки оттачиванию у своих подопечных навыков игры в баскетбол. В процесс был вовлечен не только Алинкин класс, но и все старшие. А так как для баскетбола нужен «чистый» зал, без снарядов, которые мешали бы играть и тренировать броски – брусья, козёл, турник, канаты, – то они были убраны. Пацаны, и её одноклассники, и те, что постарше,…

А вдруг никто не друг… В сплетении разлук непросто сделать шаг, чтоб не задеть натянутые нити… А вдруг никто не друг, а вдруг никто не враг, но каждый человек тебе учитель? Гуляя по судьбе, просаживая дни, не думаем, что жизни быстротечны… Пообещай себе текущее ценить, ведь это всё дано нам не навечно… Кого б ни встретил ты, учиться есть чему у каждого попутчика, поверьте. Чудесные мечты у одного возьму, а у другого – жизнь на грани смерти. Тот учит помогать, а…

Муж Лены, работая когда-то помощником машиниста на электричке, подвозил её из Глаговков до Мошниц с маленьким Ваней. Доезжал до переезда, незаконно останавливался и высаживал их. В деревенской местности ему это спускали. А потом он сделал большую карьеру: стал диспетчером не чего-нибудь, а «Сапсанов». По-русски сказать – матюгальником, который, видя на карте, как они двигаются Москва – Петербург, поторапливал их матерком, чтоб не растягивали расписание, а знали, что и у других оно есть. «Не опаздывать,…

Выйдя из подъезда и продолжая напевать себе под нос полюбившуюся ему мелодию, наш персонаж летящей походкой направился в сторону супермаркета. Но ему не суждено было до него дойти. Пройдя некоторое расстояние и свернув за угол, Сан Саныч ещё издали увидел толпящихся возле магазина «Хозтовары» людей. Люди стояли длинной очередью, началом своим уходившей внутрь магазина. Некоторые из них приплясывали на морозе, кто-то кутался в шарф, кто-то старался разными другими способами согреться. Сан Саныч подошёл…

А какие у нее руки! – пальцы сплошь кривые, будто в узлы завязанные витые веревки. Как только она в своих пальцах, в веревках этих, не путается, пересчитывая ими белые и черные клавиши своего инструмента?! В определенном смысле все эти «три погибели» не доставляли ей особого неудобства, ведь куда ей еще смотреть: вниз под ноги и вниз на клавиатуру черного рояля, нашего орудия пыток. А так как разогнуться и увидеть наши лица древняя концертмейстерша не могла, то и различала она нас только по нашим…

Детство в деревне – что может быть прекраснее! По весне девчонки собирали такую охапку одуванчиков, что в их золотой красоте можно было утонуть. Они плели из них дивные венки. Водружая готовый венок на голову, Марфа становилась юной сказочной принцессой, а Люба – лесной феей. Мальчишки замирали от такой красоты – но лишь на миг. А потом им непременно надо было сорвать венки с девчоночьих голов – и всё, как всегда, испортить. А летом деревенской детворе было раздолье: носись себе по бескрайним полям,…

В спальне включил свет, снял со спинки стула с вечера приготовленные вещи и начал одеваться. И хотя май подходил к концу, Миша кутался так, словно была глубокая осень: шерстяная кофта, теплые штаны, толстые носки. Вернулся на кухню, где слева от входа находилась вешалка. Снял с неё ветровку, сунул ноги в резиновые сапоги, которые принёс дед откуда-то из кладовки в сенях, нахлобучил на голову старенькую кепку и выжидающе посмотрел на бабушку. Та, раскладывала блины и оладьи по прозрачным целлофановым…

Темно-серые глаза загорелись красным, словно огонь затлел – в глазах, в мыслях и во всем его теле. Демон не мог позволить парню умереть добровольно, он хотел, чтобы тот страдал. Он смотрел Кайлу в глаза так долго и так пристально, что Кайл невольно увидел то, чего не должен был. Но ведь демон уже позволил Кайлу почувствовать страх, почему же этот страх не победил? Почему Кайл, человек, почувствовавший настоящий ужас перед смертью, все равно желал смерти? Что же такого мог сотворить с ним этот чертов…

После этого он прошел в свою комнату, переоделся и только потом разрешил себе пообедать. Аппетит хоть и затих немного, но все равно не обошлось без двух тарелок супа. Вечером он позвонил Артему и предложил завтра сходить в кино в ближний кинотеатр на новый американский боевик. Артем с радостью согласился и тут же побежал спрашивать разрешения у отца. Вовка разрешил и даже обещал заехать за ними в гимназию и довезти до кинотеатра и даже купить им билеты и дать деньги на буфет. Йес-бес-перевес! Это…

Тогда-то он и задумался: как так, что маленьких детей забирают, а для тех, кто постарше или некрасивый, нет новых родителей? Кто виноват? И что делать? И тут-то и пришла Правда. Он даже Её записал чтобы не забыть утром. Всё очень просто! Детей приносят аисты, это все знают. Такое правило. И так же говорит Мария Степановна, самый добрый воспитатель, она врать не будет. Значит, это самая что ни на есть Правдашняя Правда. И взрослые, естественно, ей следуют. Они всегда соблюдают все правила. И поэтому,…

Почему в вагон к студентам определили Будку, оставалось только гадать. Может, для того, чтобы они подтянули его идеологический уровень. У Будки поговорка такая была: «Серп и молот – смерть и голод». И вроде бы он даже удачно каламбурил, но подоплёка была такова, что на расстрельную статью тянула. И, должно быть, Будку именно потому не тронули до сих пор – решили, что финны этого бугая точно прикончат. Боец из него никакой, так пускай хоть чужую пулю словит. Впрочем, это была только версия. Может…

Он подождал ее у раздевалки и увел гулять по городу. Девочки повозмущались, но отпустили. Анастасия и сама не поняла, почему ушла с ним, ее потянуло неудержимо, как собаку на солнечный луг. Они гуляли по городу. Павел показывал достопримечательности. Высокий, Анастасии под стать, крупный, массивный: квадратный лоб, кудри-разлетайки, добрые выпуклые глаза – молодой бычок, наивный, стеснительный и очень красивый. Ходили к памятнику Салавату Юлаеву, визитной карточке столицы; со смотровой площадки…

– Может, это прозвучит странно, но хотите сесть за мой стол? – неожиданно предложила Елена. – Кажется, нам обоим сейчас нужно немного отвлечься. – Почему бы и нет? – согласился он и пересел за её стол. Глава 4: Разговор о том, что важно Алексей уселся напротив Елены, чувствуя себя немного неуютно. Это было непривычно – доверять кому-то свои мысли, особенно незнакомцу. Но её доброжелательность и тот странный внутренний покой, который он ощущал рядом с ней, побудили его остаться. – Как…

– Ты, дед сдурел что ли? – встрепенулась бабка Акулина, – какой праздник? – Обыкновенный рыбный день, – проговорил Матвей, какой бывает всегда по четвергам. – Да, не четверг же сегодня, – начала свою обычную песню бабка Акулина. – Какая тебе разница, – перебил её дед, – четверг или воскресенье, кушать оно всегда праздник. Вот так сказал и пошёл на речку, а бабка осталась стоять с открытым ртом и молча шевелить губами как рыба. Речка-то хорошо выручает, на пенсию много ли проживёшь. Да и…

– Мама, я позвоню Диане, обязательно, – проще согласиться. – Сегодня? – Да. – Днем? – Мама! – Прости, ты ведь знаешь, что я места себе не нахожу с тех пор, как она уехала работать в эти Тумбаи, – микроволновка звякнула, сообщая о готовности моего бутерброда. – Мумбаи, – привычно поправила я. – Совершенно не важно, как называется этот рассадник антисанитарии, – о, да, мама вообще не меняется. Меня задевало, когда она с такой интонацией говорила о выборе Дианы. – Это большой и развитый…

– Гоша, куда ты пойдешь? Нет у тебя родных на свете, отец мой тебя с детства пригрел, денег не пожалел, чтобы обучить тебя ремеслу сапожному, за сына ты ему был! Как поместье без такого сапожника останется? Да и Сёмка, сынишка мой, в тебе души не чает… – Не могу, Мария Демидовна, больше так жить: любил я вашу сестрицу Аннушку, больше жизни, да неровня ей был, знал, что барин не отдаст мне ее в жены. .. – Так и Аннушке ты люб был… –Правда?!– нервно перебил сапожник Марусю. – Правда, Гоша…Ты…

– Скучаешь? – спросила девушка, беря начальника «на слабо». – Аж жуть! – ответил он, ничуть не смутившись. – Тогда приеду завтра к часу. Норм? – спросила она. – Не, давай к десяти! Ну пока, надо работать. До завтра! – Павел деловито разъединился. Она провела рукой по плоскому животу, который после утренней чашки кофе, казалось, сжался до невозможности, ведь уже было два часа дня. Аня определенно почувствовала голод. «Так, если завтра поеду в офис, то проторчу там безвылазно до ночи, – подумала…

Я мысленно выставила за дверь общепринятое в сфере услуг правило «Клиент всегда прав» и не пошла навстречу наглой особе. Не знаю, как долго мы бы играли с ней в молчанку, но тут неожиданно заявились новые посетители. Они, как и дама в твидовом костюме, решили не соблюдать назначенное время, только явились, наоборот, чуть раньше. Сначала приоткрылась дверь, и в офис пробралось удушающее облако «Баккары Руж 540». А потом перед глазами возникла полная противоположность элегантной, молчаливо выжидающей…