Современная проза

Она спрашивает меня о чем-то еще, но мое внимание привлекает фраза, сказанная хрупким мгновением ранее. Домой. Кто-то возвращается домой, в милый молчаливый городок на берегу могучего лазурного моря. Наверное, этот кто-то спрячется в золотых теплых песках бухты, где таятся самые прекрасные воспоминания о лучших временах и правдивой нежности. Кто-то пойдет в большой порт, на рыбный рынок или в трактир. А я останусь в своем имении на диком утесе, ведь чье-то прибытие в город не имеет никакого значения…

Фух. Не так уж и проста эта банановая каша. На третью причину зарождения эмоционального мазохизма я разом свалю все оставшиеся предположения в порядке возрастания их нелепости с припиской «а может быть». Люблю, когда меня жалеют, словно сам никогда не восклицал о недопустимости и никчемности жалости. Хуже того, всем и каждому лично пропагандировал ее оскорбительную аморальность. Степень нелепости – банально. Люблю мириться. Какое наслаждение: вновь обрести шаткую псевдогармонию в треснувших…

Конечно, она чувствовала себя некомфортно в металлическом каш-сексе, однако решила потерпеть, пока не поднимется солнце и не начнётся жара. Здесь, на багамском пляже, она жаждала находиться в центре внимания, ведь не за горами было возвращение домой и уединённая жизнь в загородном особняке, затерявшемся среди хмурого осинника. Взаперти её держал не муж: он не был ревнивцем. Она сама старалась как можно реже общаться с элитой родного города: натерпелась, пока поднималась на высоту своего нынешнего…

–Мам, я пришел, – протянул Алексашка после того, как открыл тяжелую, для его лет, железную дверь своим ключом. Он шагнул вперед, в маленький коридор, еще погруженный во тьму. Включил свет. Поежился. Закрыл дверь за другом и еще раз окрикнул маму. Стройная женщина в домашнем поношенном халате выглянула из кухни. Ее каштановые волосы волнами спадали на плечи. Большие глаза с теплотой оглядели мальчиков. Все еще в разноцветном кухонном фартуке и с мокрыми руками, она обняла сына и поцеловала его в…

Так вот, на самом благословенном месте, прямо рядом с православным храмом, построили молодые свой дом на большом земельном участке. К моменту окончания строительства уже и статус семьи стал другим, и уровень жизни поменялся. Петр открыл извозчичью станцию, выкупив восемь лошадей и четыре фаэтона, стал в городе уважаемым человеком и нанял на работу извозчиков. А семья у него стала такая же, как у родителей: семь Я – их двое да четверо мальчишек и девочка.

Работы у табаковода Марфы было много. Она никому не доверяла осмотры безбрежных полей табака! Сама объезжала верхом на лошади посевы, следила за порядком и качеством посадки табака, результатами продукции табака, а также отношением работников к делу. Если у них работа не спорилась, то она могла быть жёсткой и даже грубой. Её побаивались и бабы, и мужики. Марфа была замужем, имела дочку Настю, но воспитанием ребёнка занималась мало. Тихая семейная жизнь была не для неё. Работы у Марфы было так много,…

А где была в это время ОНА? Да кто ЕЕ знает. Во всяком случае уже в том самом team-е. И во всяком случае уже практически полтора года. До того как и ЕГО угораздило. И, наверное, ни ОН, ни ОНА уже не вспомнят, как все это начиналось. Но тем не менее началось. Что именно? Да так. Ничего особенного. Просто общение. С привкусом эзотерики и философии. Ни о чем. И обо всем. «Чай-чай?» – имела обыкновение ОНА писать ЕМУ по внутреннему рабочему чату. Когда работать было совсем невмоготу. (Уже в безкабинетных…

Нет, участвовать в подобном шоу, желания у меня нет. Возможно, в этом и есть моя проблема – у меня больше нет желания ни к чему. Я оглянулась вокруг. Оказывается, что мои мысли завели меня в центральный парк. Сегодня было не то настроение, чтобы гулять и наслаждаться прекрасной летней погодой, поэтому я развернулась и пошла прочь. – Хорошо, что не успела завести собаку, – вырвалось из моих уст. В следующий момент раздался какой-то громкий звук и меня кто-то толкнул. – Ты чего бесстрашная?…

Лежа на животе, её легкое тело мерно двигалось в такт железнодорожному ритму. И стороннему наблюдателю невозможно было увидеть сквозь притворное равнодушие, какие страсти кипят у неё на душе. Янка, в который раз ощупала пальцем ногтевые пластины. Буквально физически ощущая, как пробуждается к жизни с таким трудом заглушенное чувство. И превышающей все нормативы дозой клокочущего адреналина, разбавляет горячую кровь. Она закрыла глаза. Она не хотела их закрывать! Но, стоило ей это сделать, и картины…

– Так как ты узнал об этом месте? Здесь безопасно? Прикусывая губы, коллега мямлил: – Главный канцеляр показал его мне. Мы постоянно здесь встречаемся, как и в сегодняшний вечер. Не думал, что вы один из нас. – Главный канцеляр? Чем вы здесь занимаетесь? – Да, канцеляр. – коллега протер лоб и виски – … Чем мы занимаемся? Я думал, вы знаете. Окружающий шум притуплял внимание Емельяна. Пришлось напрячься, чтобы слышать речь коллеги. И немного наклонившись к нему, продолжил: – Я совсем…

Олег не успел пройти период мастурбации, как его потянуло на живое, горячее и волнующее. Он понял, что его жизнеутверждающий орган бодро и активно воспринимает игру гормонов. А результат «живого, горячего и волнующего» выдал «на-гора» – жену, ребёнка и ответственность. Жена и ребёнок – понятно! А что делать с ответственностью??? Это как гром и молния. Сначала заряд молнии – ярко и озаряюще. А следом – разряд грома! ЗАРЯД – РАЗРЯД! И когда раскаты грома раздирают небо, тогда и «…мужик крестится»……

На самом деле, я не отношусь к тому большинству людей, которые боятся распрощаться со своей жизнью. В иные моменты я даже рассматривал различные методы. Введение яда мне показался самым интересным. Но есть все же одно обстоятельство, которое держит меня на земле. Дело в том, что я люблю наблюдать за смертью других людей. Поэтому и интересен более яд. Было бы интересно наблюдать за теми пытками, которые я бы испытал перед своей кончиной. Но это совсем не то, что можно подумать на первый взгляд. Я…

В молодости я, наверное, был красивее: за что-то ведь согласилась она выйти за меня! Но я тогда пил, обижал её своей гадкой ревностью до самого тысяча девятьсот девяносто восьмого года, когда мне поставили диагноз и пообещали судьбу Николая Островского. В тот день я ужаснулся, опомнился и предложил ей развестись. Но она ответила, что любит меня, никогда меня не бросит, и мы с ней и девятилетней дочкой Юлькой переехали из Казахстана в Сибирь к моим родителям в умирающий целинный совхоз. Отец и мать,…

– «У меня есть Порше». – О-о-о… Классная песня, а? А ты слышал… Дальше я отключаю внимание от их пустой болтовни. Зачем мне знать, что какой-то там Домито выпустил новый альбом, а самой его популярной песней является какое-то там Порше? Я, конечно, знаю, что эта фирма до сих делает весьма дорогие автомобили, но сейчас совсем не хочется засорять себе голову. Мне прямо проблем не хватает в жизни, как обсуждать посредственных певцов и их песни! – Следующий! На этот раз пришлось идти мальчику,…

Он в лучшем мире! – Произнесла набожная пожилая женщина, стоя в толпе, образовавшейся вокруг мертвого тела мальчика-подростка, лежавшего на асфальте, когда в глазах его окончательно потухла жизнь. Сознание, только что рисовавшее утопические картины теперь навсегда угасло. На асфальте была разлита кровь вперемешку с серым веществом, а прибывшие полицейские кричали собравшейся толпе, чтобы все разошлись… Ошибка Точки. Точки на прямой моего одномерного зрения, говорящие об искривлении двумерного…

Вот только тогда Василий осознал, что вся эта беготня чушь собачья, а вот если бы у него были «большие» деньги, это было бы действительно круто. Деньги новая идентичность, относительно новая, ведь в первобытнообщинном строе людей идентифицировали по другим признакам. Деньги сразу меняли всё, вот если отнять у богача деньги, на выходе останется обычный пассажир электрички, унылый и неинтересный. А мы одного такого уже знаем. Так Василий уяснил для себя, что только деньги сделают его и его жизнь…

С завода Геннадий Иванович шел хмурый и поникший. А ведь почти месяц назад он уже знал, что завод готовится к закрытию, но эта весть, как и всегда бывает, когда долго ждешь плохих новостей, прозвучала неожиданно и потрясла всех. Как пошел подписывать обходной лист, до того сжало грудь слева, что впервые почувствовал свое сердце и слезы навернулись на глаза. За последний месяц, отпрашиваясь под тем или иным предлогом с работы, благо руководство шло навстречу, искал завод, на который можно было бы…

Утром проснулся поздно. С трудом открыл глаза после вчерашней поездки в город. Повернулся на бок и стал и смотреть в окно на серые облака, затянувшие все небо, и слушал тихий ненавязчивый шум мелкого дождя о крышу дома да редкие удары капель о подоконник. Очевидно, синоптики, как и вчера, угадали, и погода сегодня будет ничуть не лучше, чем накануне: тот же холодный ветер, нудно дующий почему-то всегда в лицо, та же морось на весь день и на всю ночь. Такая погода в один день сменила бабье лето. Так…