Современная проза

Однако время шло, а сына всё не было. Катя сказала, у Даши заснул. Уснул, подумал, стало быть, дело на поправку, и ушел к себе. С недавних пор у меня появился свой угол. Две старшие дочери давно определились и жили своими семьями в райцентре, в нашем некогда славном, а ныне захудалом городке, кстати, летописцем не раз помянутом. Каково же было моё удивление, когда в половине третьего в комнату вошла Катя. Глянув на неё, я даже возмутился: – Может, хватит? – Иди сам посмотри. Шум подъехавшего…

Он думал два долгих дня и решился на первое в своей жизни воровство: зная, что бабушка хранит сбережения между простынями, он отпер дверцу шкафа и вытащил из пачки четыре купюры. Так он стал принадлежать ему, оливковый гладиатор с пятнистым гребнем на спине. Через неделю на двор обрушился запах лета. Если день был теплым – а в памяти остаются только они, теплые, по-морскому влажные дни, – то начинался он с синтетических звуков радио, доносившихся через раскрытое кухонное окно. Дворовый поп брал…

ГЛАВА I Евдокия поднялась, отряхивая с себя сухие травинки. – Погубишь ты меня, Феденька, – сказала она, поправляя разметавшуюся косу, – не отмолить мне свой грех с тобой! Федор прикусил зубами еще зеленый стебель колоска. – Да что уж теперь-то. Иди сюда! – позвал он. Евдокия снова прилегла ему на плечо. – Вот повенчались бы мы с тобой, Феденька! Не пришлось бы больше от людей прятаться. А от Бога и так не спрячешься. – Не могу я, Дуняша. Ты же и сама знаешь. Хоть и по сердцу ты мне,…

С того времени прошло… – а, действительно, сколько прошло? – почти сорок лет! Сегодня с утра – помню точно! – было первое февраля 2019 года. На работе всё шло как обычно: после фейерверка важных утренних встреч, совещаний, летучек в головном офисе мы выехали на нашем стареньком уазике к себе в контору, расположенную на Заневском проспекте. И я, кажется, задремал, сидя на переднем пассажирском кресле. И что теперь? А теперь вдруг оказался здесь, точнее даже, «не тут»: в далёком прошлом! …

Купающиеся в воде дружно держались поплавками, а ныряющие с плотика, как рыбки, – терялись, удалялись, бесхвостые двуногие. И Джонни не отставал: нырнул «ласточкой» – бултых! – и, оставив все сомнения позади, скрылся невидимой рыбкой, решив пересечь водную глубину, доплыть до удалённого берега и удивить своим подвигом плавающую ватагу ребят. Джонни плыл и плыл и не появлялся на поверхности. Вокруг же ничего не менялось, как при замедленной съёмке. Прошло достаточно много времени, кто-то досчитал…

Если Морзикову случалось посетить какое-либо учреждение (библиотеку, скажем, или больницу), то в гардеробе он сдавал лишь свой плащ, а старенькую чёрную шляпу брал с собой. – Чтоб не спёрли, – ласково пояснял Пётр Иванович, любовно оглаживая свою бесценную шляпу. И шляпа лоснилась от удовольствия, как сытая, довольная кошка. Однажды Морзиков попал в автомобильную аварию. Придя в себя на носилках скорой помощи, он первым делом спросил: – А где моя шляпа? Как будто речь шла о кошельке с миллионом…

Нет худа без добра. После того как разговор о рублях завел, почти перестал его видеть. Разве что иногда мимо пролетал. Турниры прекратились. Нам с Костиком облегчало, зато Ламара, жена Гедеона, начала жаловаться. – Каждый вечер в шахматы играть учит. Не хочет понять, что в них нет у меня способностей. – Раз открыв рот, выдала по полной. – А в последнее время совсем невмоготу, на голодном пайке держит. Копейки приходится считать, может с работы уволили? У человека дела плохи, а я какую только…

Своим невозмутимым спокойствием она доводила исполнителей до исступления, и зачастую за дверями машбюро слышался сочный многоэтажный мат со всевозможными коленцами по ее адресу. Вера Михайловна была дама закаленная и мата не боялась. Прошибить ее не удавалось никому. В то время работы писались с рукописного текста, с многочисленными правками жуткими корявыми почерками, которые иногда были по силам только опытным дешифровальщикам Комитета Государственной Безопасности. Вера Михайловна не любила утруждать…

Возвращаясь к вопросу о том, что это за книжка, каков ее жанр, зачем она читателю (а предполагается, что читатель – искушенный, умный, способный на иронию и, мало того, верующий)… Зачем – каждый уж решит сам, закрыв книжку и либо поставив на полку, чтоб не раз перечитывать на досуге, либо выбросив в мусорное ведро и пожалев о потраченном времени. Жанр же ее я бы определил как «заметки на полях», почеркушки-маргиналии. Пример такого жанра – и знаменитые почеркушки Пушкина на полях своих произведений,…

Умываясь в ванной, Алексей почти не глядел на себя в зеркало, будучи равнодушным к своей внешности. Его худая, немного сутулая фигура никак не реагировала на беспорядочное питание и сидячий офисный режим, поскольку он относился к тем нескольким процентам человечества, которые не толстели ни при каких обстоятельствах. Аппетита не было, но Алексей знал, что для того, чтобы уменьшить вероятность обморока, которые случались с ним довольно часто в последнее время, надо заставлять себя питаться. После…

– Ты не представляешь! Он приезжает уже сегодня! Господи, сегодня! – я отчаянно пыталась понять смысл ее бессвязных выражений. – А ты что решила искупаться? – Я в шоке, неужели ты это заметила? – пыталась не особо язвить я. Девушка наигранно, как в мелодрамах по «России 1», рассмеялась, поблескивая недавно отбеленными зубами, и посерьезнела. Серьезная Лиза – это всегда признак того, что мне придется разгребать какое-то дерьмо, и порой это было не метафорой. – К сожалению, я не могу сегодня…

Хижина (вигвам) индейцев Кубы А теперь кто не знает кубинское пиво Атуэй с индейцем на этикетке? По крайней мере среди побывавших на Кубе туристов, таких, наверное, не много… Шли годы, на Кубу, как и на материк, испанцы стали завозить рабов для работ на плантациях сахарного тростника. Уборка тростника – тяжёлый физический труд, очень тяжёлый. Кто видел, как это делается? Рассказываю. Сахарный тростник со стороны напоминает растущий камыш по берегам рек. Такой же густой, с острыми листьями,…

На картине изображён был туманный пейзаж. Что-то европейское. Мужчина сфотографировал находку и отослал снимок по телефону. Потом позвонил жене: она-то знает толк в искусстве… Мимо неслышно проехал электровелосипед с темнокожим парнем за рулём. Одежда парня тоже была в тёмных тонах. «Так и случаются аварии, – промелькнула мысль. – Как же ты увидишь такое привидение на ночной дороге?» А велосипедист весело улыбнулся и показал два ряда белых, блестящих в лунном свете жемчужных зубов. Показалось даже,…

Поцелуй меня, Удача! – Ну, мужики, хотите – верьте, хотите – нет, но на той неделе деньжищ у меня была целая куча! Как? А вот так! Просыпаюсь я (в понедельник дело было) со страшного бодуна! Чувствую, всё – кранты! Не опохмелюсь – примеряй «бушлат» из сосны. Денег – шаром покати! Я уж четвёртый месяц не работал. Последний раз в больнице числился. Кем? Патологоанатомом! Чё тупые вопросы кидаешь! Числился в больнице рабочим по обслуживанию здания. Выгнали, конечно! За что? Мочу с калом перепутал!…

– Засцала, малая? – моих ушей достигла финальная реплика, которую сопровождали раскаты одобрительного хохота. «Вот же козёл», – подумала я, оставляя в прохожей запыленные кеды. После ухода отца в квартире стало слишком просторно. Хотя, по сути ничего не изменилось! Я по-прежнему делила спальню с Машкой, старшей сестрой. А мама обитала в родительской. Я представляла, как ей одиноко, должно быть, спать в пустой кровати. А потому частенько ускользала по ночам в мамину спальню, занимая прежнее отцовское…

Юлька – полная противоположность Светке. У неё длинные волосы льняного цвета, большие, почти всегда смеющиеся голубые глаза и маленький прямой носик. Она тоненькая как тростинка и очень живая. Живёт Юлька по соседству с Сашкой и иногда забегает к нему за помощью по математике. С математикой Юлька не дружит. – Опять не получается задачка, – обычно вздыхает она, и Сашка всегда с радостью помогает девчонке. Он считает Юльку малявкой и относится к ней как старший брат. Сашка знает, какая у Юльки нелёгкая,…

Я не мог не согласиться с ним, но от услышанного любопытство разгорелось еще больше. – А что же тогда вы пишете? – А это по настоянию племянника. – Он снова улыбнулся. – Сам не знаю, что у меня получилось. Это не имеет к моей работе никакого отношения. Так просто… Перевожу бумагу… – На лице его появилось смущение. – Понимаете, лет шесть назад меня пригласили на встречу в школу, где учится моя дочка. Я рассказал ребятам о том, что было со мной на фронте… А потом, провожая меня, учитель литературы…

Зачем я копаюсь во всем этом в прологе к своей книге? Ах да! Я хотел сказать, что Патти Дифуса – двоюродная сестра всех этих заблудших девчонок, населяющих фильмы, снятые дуэтом Уорхол – Морриси [4] . И если бы я получше владел английским, я так бы все и объяснил маэстро. Если снова вернуться в Мадрид, в лоне которого была рождена Патти, то, признаться, у нас тогда не было ни славы, ни денег, зато каждый день происходило очень много всего. С помощью Патти я все ставил с ног на голову, а попутно…

– Что я говорил! – хвастается он. Жена не отвечает ему. – А где Марион? – Не знаю. А она идет под дождем домой, она уже промокла, платье липнет к ногам. Она сходит с тропинки и проходит в двадцати метрах от открытой двери хижины. Она попадается на глаза Крафту, они переглядываются. Над материком небо уже очистилось. Она проходит через холодную веранду и заглядывает в кухню: – Ну и погодка. Потом она идет к себе, мурлыча, снимает с себя все до нитки и усаживается на кровати под тропинкой,…

Пролог «Приезжай домой. Ты нужен своему сыну». Джонни Мак Кэхилл вновь перечел краткое послание. Ни малейшего смысла в этой чертовой писульке. У него нет никакого сына, дом вот уже пятнадцать лет здесь, в Хьюстоне. Перевернул письмо, мысленно отметив, что написано оно от руки на листке из школьной тетради. Потом взял конверт, брошенный на диван вместе с остальной почтой, и попытался прочесть надпись на смазанном штемпеле. Однако разобрать смог только «АЛ» и «35». Алабама? Кто может писать…