Современная проза

Столовая была абсолютно пуста за исключением немолодой пары, которая сидела за столиком возле входа и о чем-то беседовала, держась за руки. Я заказал грибной суп и стакан светлого пива. Больше ничего не хотелось, разве что выкурить сигарету, но то было лишь мимолетным желанием –  уже три месяца как я держался, и идти на поводу у пагубного пристрастия более не планировал. Доев суп и по привычке собрав крошки со стола, я принялся за холодное и, как выяснилось, довольно терпкое местное пиво. Оно мне…

В центральном порту стоял небольшой, переделанный из старого СЧС (средний черноморский сейнер) морской грузовичок, и эта старая калоша, как мне было сказано, должна была пройти очень серьезный ремонт и даже модернизацию. Еще удивило само место стоянки. Не по статусу старенькому СЧС стоять рядом с военными транспортами. Впрочем, в то время, когда старое рушилось, а новое принимало какие-то уродливые формы, за происходящим лучше всего было наблюдать молча. Причем издалека и с капиталом в кармане,…

Там за окном горят россыпи звёзд, А где-то внизу умерла человечность, Люди поникли, осталась лишь злость… Люблю… Тебе обнять намного проще, Чем признаваться мне в любви… Давно не слышал слов я схожих, От них мы стали далеки… Я родился в глухую эру, Здесь обесценились слова, Но я по-прежнему им верю, В них раскрывается душа! Ценю я близости моменты, Когда от искренности слов Голос дрожит, сбивая тембр, — Так раскрывается любовь! Но я давно уже не слышал…

– Грейс, я вхожу! – Н-е-е-т… – мой стон настолько тихий, что я и сама не слышу его, уткнувшись лицом в подушку. – Грейс, я не могу ждать вечно, я вхожу. – Щелчок дверного замка заставляет поднять голову. Я перекатываюсь на спину, и вижу в дверном проёме высокую блондинку, словно только приехавшей из парижской недели моды. – Что бы ты делала без своей лучшей подруги? – Иронизирует девушка звенящим голосом. – Не ходила бы в колледж. – К сожалению, твоя мама нашла бы мне замену, чтобы ты не…

Галина Владимировна приумолкла, посмотрела на Ию живыми чёрными глазами и впечатление, которое не спешила о ней выяснить, оставила при себе. Тогда Ия раскрыла чемодан и отдала всё, что мама передала своей подруге, – чёрное бельё, заказанное на тот случай, лекарства, письмо. Задетая такой поспешностью Галина Владимировна сделалась ещё молчаливей и стала читать письмо. Угрюмая молодая женщина встала со сна, пыталась услужить гостям. Отнесла их вещи, постелила постель. Расправляя край простыни…

В это время Li повернулась к Августу, поменяла руку на руле, положила освободившуюся ладошку ему на колено и ласково сказала: Послушай, милый… а как ты смог? Что именно? Ну, например, изменить меня. Э… откуда столько терпения? Ты все-таки не такой спокойный и совсем не флегматик. Ты как альпинист, у которого только два состояния: он либо поднимается, либо спускается. Ах, да, да! Зачем ты мне это напоминаешь? Я помню, как ты сам писал, что ты либо ползешь вверх, либо падаешь вниз третьего не дано!…

Особенно привлекла его одна женщина, которую он повстречал в автобусе, когда она не искала проездной в круглой кожаной сумочке цвета крем-брюле, не расточала свою речь на дневную болтовню, не изображала чтение популярного романа. Наблюдая за ней, он заметил редкий феномен – ее глаза не прятались за веки и умиротворенно смотрели прямо перед собой. Тело ее было расслаблено, осторожно и послушно вечному моменту. Она источала внеразумное притяжение, в котором отсутствует открытое приглашение, но есть…

града шумного Ростова. Видит, дедок Ходок на ярмарку едет. Запрыгнул Ивась к нему в телегу и начал речь вести о той местности, где жил он в озёрах глубоких, плавал в морях далёких, да про то как они, караси-иваси, друг с другом смешно разговаривают: ртами шлёпают – пузыри идут! Слушал дедок Ходок, слушал, плюнул: – Везти тебя я передумал, — и скинул рыбину с телеги. — Погуляй, сынок, побегай! Угодил карась прямо на лавку торговую, там пузатый продавец гремит…

Поступление в артиллерийское училище, было для меня выбором «в слепую», я не имел представления о военной профессии, но поиск трудностей, к которым не привык, не желание быть «на шее у мамы», недовольство собой, задача сделать себя, эти важные вопросы моего роста, казалось, я не решил бы, поступив в институт. С помощью дисциплины я хотел обрести внутреннюю силу, закалить характер, избавиться от лишней эмоциональности, не решительности, от мечтательности и романтичности, стать мужчиной, как Мартин…

Увидев своих новых вожатых, с которыми мне предстоит провести 21 день, я немного повеселела. Их взволнованные и задорные лица выражали симпатию к каждому, а голоса звенели в толпе монотонных окриков. Их было трое. Аня, Даша и Даша. Сначала я старалась держаться поближе к Юле Щербаковой, потому что везде были незнакомые лица, а потом потеряла ее из виду. Захотелось домой, потому что совершенно не могла сориентироваться куда идти. То ли стоять рядом с тетей, то ли нестись вместе с остальными к автобусу…

Справа по флангу нарастающим эхом долетела другая музыка, идеально сочетающаяся мотивом и однобоким смыслом с нашей. У нынешних псевдо-хипхоперов голоса, как под копирку, слизаны с пения поросят, сосущих сытные сиськи мамочки. Я бы даже не заметил, что на дороге есть ещё машины, если бы не услышал, в сантиметре от себя, грубые стуки костяшкой пальца по окну. Опять мы кому-то помешали, в страхе от будущей потасовки подумал я. Андрей, улыбнувшись, опустил моё окно. За плотной костяшкой, с плотно посаженным…

Захлопываюсь. – Ублюдочные существа! – шипит подбитый едкой миной однополчанин. – Ублюдочное утро! Ублюдочное ИП! Да гори оно всё синим пламенем! Раненый боец круто разворачивается – и, костеря понедельник, уползает с передовой. Несколько человек удручённо кивают: однажды и нас сцапает нервный срыв, однажды и мы станем жертвами припадка, быстрей бы, а? Преодолев окопы и впадины, оставив неоперённых сослуживцев позади, добираюсь, наконец, до зебры и – на красный свет светофора, игнорируя машины, –…

Он провел рукой перед собой, загребая пригоршню застывшего воздуха, попробовал его на вкус, этот кисель из переваренных мыслей города, впитавший в себя все оттенки страха и мгновений счастья. Наконец небо сжалилось над сгорающей от нетерпения пустыней, и на город обрушился он – Ливень. Разрезая застывшее пространство тяжелыми острыми каплями, вмиг превратив сухие тропы автомобильных трасс в полноводные реки, а сами автомобили – в лайнеры и корабли, с шумом рассекающие неожиданное кипящее море.…

нарочито молчаливых набитых, как живые, ливером неугомонные часы страны восходящего солнца где-то там, на краю мира где всегда тепло они ходят босые по песку, превращающемуся в стекло привыкаешь к стуку их размеренно-методичному в пластмассе маятника обличье без него уже не спится хрустит последняя спичка плита опаливает ресницы глаза светофоров (ядовито-жёлтые) на дороге протёртой (гладкой, как змеиная кожа) отражаются в окнах, до утра мёртвых подмигивают…

       Это и есть вторая основная потребность. Помнится, до распределения по частям еще на призыве, Вадим вслед за ребятами выкидывал домашние продукты прямо из автобуса, который вез их в экипаж. Гражданская жизнь, как казалось тогда, с мамиными пирожками и котлетами – ерунда. Начинается настоящий армейский режим, где прием пищи – просто один из пунктов в распорядке, не более. А есть захотелось сразу же на следующий вечер, когда на камбузе дежурный грохнул на стол семилитровый лагун с соленой и воняющей…

Человеком же, который всю жизнь был для Саши голосом разума и даже иногда помогал принимать правильные решения, была бабушка Катерина Владимировна. Описывать её я не вижу смысла, пусть каждый читающий представляет вместо неё самую строгую свою бабушку или тётку, а если таковой не имеется, то любую строгую и пожившую уже женщину из своей жизни. Две главные вещи в жизни Катерины Владимировны были работа и муж, оба этих предмета (если так вообще можно выразиться о человеке) занимали всю жизнь этой женщины…

Но именно на парадоксах и выстраивается гармония. По жанру стихотворения Юрия Райгородского можно отнести к философской лирике. Встречаются яркие и оригинальные образы: «оловянный глаз колодца», «холодостойкая судьба», «древний свидетель вулканов», «солнце встает тяжело и до срока», «сердце черёмуху ждёт» и множество других. Стоит отметить, что автор серьёзно работает и с формой стиха. Например, в стихотворении «Колодец» нет ни слова о стуке колёс, но он совершенно отчетливо слышится, благодаря…

Попался мне самый неудобистый участок № 9. А неудобен он тем, что на нём расположены все бывшие санатории и дома отдыха, переделанные под общежития. Письма идут туда постоянно. Тут же поссовет с нотариальной конторой и деревянные двухэтажные бараки: зайдёшь – и непонятно, кто в какой комнате проживает. Да целая улица новых коттеджей, которая вот-вот вся подпишется на газеты и журналы. По протяжённости участок вроде такой же, как и все, а писем и газет почти в два раза больше. Понятно, почему мне,…

Родители ничего не заметили. Я быстро побежала в туалет. Закрыв дверь на щеколду, опустив стульчак и сев на крышку унитаза, я прикоснулась к себе. Меня бросало то в жар, то в холод; казалось, что я вот-вот потеряю сознание, а когда приду в себя, то никогда больше не смогу заговорить. Как будто это была плата зато, что я узнала какую-то неведомую тайну; и, чтобы я никому не рассказала о ней, кто-то или что-то навсегда лишит меня дара речи. Я начала задыхаться и, пытаясь сделать глубокий вдох из…

Однако через некоторое время согласованность в действиях девочки исчезла. Палец правой руки еще машинально скользил по листу бумаги, а полуприкрытые глаза рассеянно смотрели в окно, в небольшой темный глухой дворик. Воспоминания сегодняшнего дня стали прорываться из подсознания девочки… Полина услышала крики в комнате матери. Тапочки слетели с ее ног на бегу. Толкнув дверь, она обоими широко распахнутыми коричневыми глазами увидела сидящую на диване мать. Перед ней в одних трусах стоит отчим…