Современная проза

Подрядился стекольщиком, стекла вставлять. Кто-то ему рассказал, что стекольщики там в один день богатеют, оттого что в Осетии этой дожди идут ой какие! с градом хлещут дожди, не дай Бог, стекла дробит подчистую! А он тебе — кто? Он хоть плотник, хоть свинопас, хоть стекольщик. Ну и поехал, значит. А вернулся в станицу — и что ж! До дома еще не успел дойти, ему уже про Тамару и то, и это. Тамара ведь молода была, и хороша собою казачка. Ух! волосы смоляные, тяжелые, брови в стрелочку, задница арбузами…

Если хочешь сделать время длиннее - надо научиться понимать людей. Им принадлежит очень много пищи - и они убивают за неё. Они правы: за пищу надо сражаться. Чтобы выжить, я делаюсь невидимым для них. Серая тень. Я вышел из подвала на свет. Крался вдоль стен. Заходил туда, куда можно зайти незаметно. Я исследовал мир. Я нашёл место, где очень много еды. Это чудесная еда. Мне ещё не приходилось есть такую. Моя шерсть блестит. В этом месте, где чисто, тепло и пахнет едой, очень опасно. Люди его…

— Как маленькое? Его нарочно уменьшили, чтобы калибр получился больше… Но безмозглый скептик не сдавался: — А поцэму… — Поцэму, поцэму? — передразнивал Юрка. — Ты все равно не поймешь! — Поцэму? — с недоверием и обидой спрашивал Томка. — Потому… — Юрка пренебрежительно махал рукой и отворачивался. — Потому что ты в огнестрельном оружии не разбираешься… Ты еще маленький… Стрела намека попадала в самое сердце! Томка не переносил вечного, позорного упрека, что ему только пять лет с хвостиком.…

Вечером она выходила во двор и рассказывала соседкам, как живут молодые хозяева. Жизнь самой тети Маши так долго протекала рядом с помойкой, мухами, облепившими мокрые арбузные корки, бинтами и ватой со следами месячных циклов, что она не знала, почему об одних вещах можно рассказывать, а о других нет. И когда Лиля закатывала очередную истерику, Марья Акимовна только удивлялась: какая сука соседская доносит все время? Зачем портить людям кровь? Об одном Лиля строго-настрого наказывала молчать,…

А кстати, чего только Витька не слышал о происхождении и даже о написании слова «пацан». Юрка считал, что следует писать: «подцан». — Конечно, — сразу согласился Витька, — подцан — это вроде как подлещик. Еще не лещ. Ну, а что такое оставшийся «цан», для них не имело значения, раз они точно не знают. Потом их просветит на этот счет загадочный Никифор, который жил, а может, прятался в развалинах элеватора. — Не люблю этого слова. Оно от еврейского «поц», что означает… — выругался он. — А «пацан»,…

    Когда они впервые поссорились из-за какого-то пустяка, она была очень обижена, и, помнится, даже всплакнула украдкой. Целый день Эля не разговаривала с мужем, игнорируя его попытки, как бы, невзначай, завести с ней разговор. Когда он вечером ехал с работы домой, по обыкновению, позвонил ей, мол, чего купить вкусненького к столу? «Мне все равно!»- окатила она ледяным презрением его попытки и бросила трубку. Александр не знал, как  к ней подступиться, ходил за ней, как щенок, все время пытаясь…

Во-вторых, тему Соловков я исчерпал, а в качестве жизненного пространства острова исчерпали себя сами. В-третьих, я полюбил Карелию, ее глаза цвета Онего и таящуюся в них глубину, и вдруг понял, что быть в двух местах невозможно. В двух местах можно лишь бывать. Поэтому я и поселился в Заонежье. В моей жизни изменилось многое: вид из окна (теперь по утрам я заглядываю в Онего) и запахи во дворе (вместо ламинарии пахнет дикой мятой); рыба на столе (вместо трески или сельди — лосось, палия,…

Но основная часть представления была впереди. Полку предстоял еще церемониальный марш, и именно его ждали сейчас невесты и жены, толпившиеся в отдалении. И вот они, долгожданные, непонятные непосвященному, но такие праздничные в своей непонятности слова командира, произнесенные почти нараспев: – По-о-олк. Побатальонно. На двух линейных дистанции… Равнение напра-а-а… Над плацем повисла короткая пауза. Невесты и жены замерли. Владимир чувствовал, как по спине под мундиром ползет, извиваясь, струйка…

          Ася, конечно, знала Любкин характер, поэтому самолично приняла решение не звать подругу  на костер, на котором Роська прощался с холостой жизнью.  Любка, конечно, это понимала, но ничего не могла поделать с обидой на Асю, Роську, а заодно и на всех прочих. Она выдергивала травинки, бросала их в костер и вспоминала, как она почти два года жила счастливым ожиданием Роськиных писем, а он писал ей часто, почти каждую неделю. Все его письма до сих пор аккуратно сложенные в коробку из-под сапог…

Машина завелась не сразу, что удивило Андрея. Его старенький "Опель" никогда не давал сбоя. Андрей осторожно развернулся и поехал по улице, ведущей к выезду из города. * * * - Вот чёрт, ну и льёт же, - в сердцах выругалась Лариса. Её чёрные джинсы и коротенькая кожаная куртка были насквозь мокрыми, а в кроссовках хлюпало так, будто туда залили литра по два воды. Лариса услышала звук приближающегося автомобиля и подняла руку. Но серебристый "Мерседес" промчался мимо,…

Заглянем же вовнутрь. Сегодня десятое января 1981 года. Вчера только вытащили из комнаты новогоднюю елку. Год, собственно, только начался, но уже совершились события, прогремели новости, пробежали люди. Иные даже не пешком, а по воздуху — на метле, как Баба-Яга. Скажем, старшая сестра Сивая Пелагея Карповна. Очень энергичная, очень подвижная и страшно злая, даже злобная. Выставляет кулачки, средний палец выпирает уголочком и угрожающе визжит, тоненькой стрункой голосит: «Ненавижу-у-у…».…

Нет… Мне не вылезти из этого месива. И, наверное, нет смысла пытаться. Неожиданно крепкая сухая ладонь ложится на мою руку. Кто-то совершает почти нечеловеческое усилие и выдергивает меня из липкой массы. Мы оказываемся посередине вечерней сутолоки. Нас толкают, чертыхаясь и кляня. Сзади раздается злое шипение: «Дура!» Передо мной по-настоящему красивый, ухоженный мальчик с хорошей кожей и разноцветными глазами. Я благодарю своего спасителя и ныряю в толпу. Эскалатор тяжело…

Есть автор, тело – текст. Нет автора – дождь. Прежде считал, что кроме имени иметь что-то еще нескромно. Сейчас и имя – роскошь. Дело! Дождь – дело, вот и иду. Поэзия – воздух. Вода – проза. Дождь – между. Он не единственен. Кроме дождя свободны снег, листопад и пальцы влюбленных. У авторов первая буква – «я», у дождя она как в азбуке – последняя. У авторов: книги, гонорар, слава. У дождя – радуга. * * * Не в дождь я одинок. Не в дождь даже думать не могу. Одиночеством не думается.…

Теперь меня спасает только газированная вода возле причала. Ура. Двое в очереди, не считая меня. Он пьет, она ждет. Теперь она пьет, а он зовет: «Танька, Мика, Мирзо! Ждать не будем!» Упомянутые трое отодвигают меня от газировки. Теперь они пьют, а он и она ждут. Теперь пьют опять он и она, а Мирзо кричит: «Камиль, Райка, Володя, Боб! Мы нэ будимэ васэ подождат!» В виду подбежавшего интернационала я вытираю себя полотенцем и тихо двигаюсь в столовую дома отдыха. Я узнал Володю и Райку – это авангард…

Но истинное различие характеров демонстрировали их улыбки. Когда у Анны был повод для смеха, она улыбалась широко и даже заискивающе. На лице Наташи легкая усмешка играла постоянно, но, когда что-то по-настоящему развлекало ее, улыбка меняла выражение ее глаз, форму лица и могла растопить сердце любого, даже враждебно к ней настроенного. Все, с кем встречалась Наташа, мечтали, чтобы она к ним вернулась. Бывшие кавалеры Анны неизменно хотели, чтобы она убралась с их глаз долой. Наташа наконец…

— Не має права. Ми — інваліди! — так гаряче і страшно прохрипів Помазан, що в ближнім дворі сонно загарчав пес. Вони закурили і рушили далі, пускаючи по вітру іскри з цигарок. Уже три роки Олекса й Сергуня, рано (як інваліди) вийшовши на пенсію, сторожували ферми. Олекса — корівник і телятник, Сергуня — все інше: курей, гусей, свинарник і конюшню з чотирма конячинами. — То що сьогодні — граємо чи... оддихнем після вчорашнього? — спитав Помазан і догідливо присвітив ліхтариком під ноги Чабанові,…

катастрофичнее: от получужого-то дядьки! Мало он меня драл. Но спасибо и на том. Заметив мою склонность к стихам, он заставил меня, третьеклассницу, выдолбить наизусть первую главу «Евгения Онегина». Ежедневно я «отвечала» ему по 3–4 пушкинских строфы, мало что в них понимая. Напрасно я допытывалась у отца, кто такие «месье ль’Аббе, француз убогий», Адам Смит и Гомер, Ювенал и Феокрит — он и сам того не знал: не шибко был образован, принадлежал к тому поколению, которое…

Следствия никакого не было: Борис и в милиции завсегдатай, знают там его. В пьяных драках милиция у нас исстари не копается. Несчастный случай в состоянии алкогольного опьянения, и все тут. Промельчинский переговорил с похоронным бюро и бесплатно выбил оба наших ритуальных автобуса; на бока их при свадебных перевозках накладывают алые рейки с алыми же фанерными бантами, а при скорбных — черные. На похороны Ане с лихвой хватило редакционных пожертвований. Пока Борисово тело лежало в морге райбольницы,…

– Серж. Сашины акции прогорели уже три месяца назад, – поджав пухлые губы прощебетала Маша. – Ого. Он тебе это сам сказал? – Что-что, а отслеживать финансы я умею отлично. – И поэтому ты сменила его на более аппетитную наживку? – предлагая жестом пройти к лифту, поинтересовался я. – Ну, не зря же в Oxford'ском университете училась. – Да ты моя умница. – И без тебя знаю, дорогой. А какую крашеную куклу заманил в свои сети ты, Spider-Man? – Шанипову, – максимально обыденным тоном ответил…

Часть первая Мой альбом хранит ряды Старых фотографий. На одной из них следы Детских каллиграфий. Надпись бледная видна: «Люк и Фек» и дата. Эту надпись я сама Сделала когда-то. Начало I Люк привет! Привет и Фек! На забытом снимке В молодой двадцатый век Вы вошли в обнимку. Только что окончен ВУЗ, В прошлом страхи сессий, Подработки, тяжкий груз Черновых профессий. Общежитий суета И студентов братство Значили для вас тогда Больше,…