"А се грехи злые, смертные..": любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России (X - первая половина XIX в.).

В данной статье использованы полевые материалы о молодежных посиделках, собранные в 90-е годы преимущественно на Вологодчине и относящиеся к 20 — 50-м годам нашего века. Казалось бы, о «традиционной деревне» можно в этом случае говорить лишь с большой натяжкой. Однако характер интеракций (механизмов взаимодействия) индивидов, их связь с архаическими представлениями и обрядами позволяют говорить именно о традиционности, о длительном — возможно, многовековом — процессе выработки и совершенствования определенных поведенческих паттернов (моделей).

Посиделки (или вечерки) представляли собой повсеместно распространенный в традиционной восточнославянской деревне обычай крестьянской молодежи собираться по осенним и зимним вечерам - начиная с октября - для работы и развлечений. Они объединяли лиц противоположного пола, хотя в определенных случаях собирались одни девушки. Собрания мужской части молодежи («мальчишники») происходили реже, их «сценарий» был не столь разработан. Общий характер поведения на посиделках определялся, естественно, составом присутствующих и зависел от числа лиц противоположного пола. В конечном счете, совместный молодежный досуг актуализировал те личностные свойства, которые были важны для успешного осуществления репродуктивной функции, т. е. качества, необходимого для вступления в брак и поддержания его устойчивости. Таким образом, посиделки неявно «шлифовали» характеры людей, формируя качества, отвечавшие деревенским представлениям об идеальном женихе и невесте, а следовательно - и о «правильном», «добром» супружестве.

Репрессивные методы

Традиционный сценарий молодежных посиделок неоднократно описывался в этнографической литературе. Значительно меньше исследовались практики подавления своенравия, проявления индивидуальных интересов и предпочтений. За любой «проступок», каким бы незначительным он ни был, полагалось наказание, некая «месть» за причиненную обиду. Чаще всего такому порицанию подвергались девушки, совершившие «измену». Что понималось под нею? Молодежь на посиделках составляла довольно устойчивые пары, называвшие друг друга «игровой» и «игровая», «вечеровальник» и «вечеровальница», «беседник» и «беседница» и т. п. Это обстоятельство налагало (и прежде всего на девушку) существенные ограничения в поведении: она не могла открыто проявлять интерес к другим парням и принимать их ухаживания, а постоянный кавалер получал на свою «игровую» права, аналогичные, в известных пределах, правам мужа на жену. Если девушка отдавала предпочтение новому ухажеру и хотела расстаться с прежним, то ей приходилось «откупаться»: давать ему небольшую сумму денег, прилюдно возвращать подарки, полученные от него, или возмещать расходы по их покупке. В противном случае он мог демонстративно отнять и разорвать у нее платок, вырвать из волос и сломать гребенку, а иногда и ударить. По традиции, «изменщицы» могли подвергнуться преследованиям и со стороны других парней, друзей оставленного «игрового».

Серьезно наказывалась и та участница посиделок, чья добрачная связь по той или иной причине, неосторожности или умышленно подвергалась огласке. Широко известен обычай мазать девушке ворота или окна дегтем, разведенным навозом или сажей. В тех местах, где существовала традиция совместных ночевок молодежи на посиделках, например в Рязанской области, любой парень, даже если он был главным виновником, мог «для позора» разорвать подушку у дома «провинившейся» и пустить пух по деревне¹. Нередко практиковались действия, которые были направлены на «охлаждение», «замораживание» гениталий загулявшей девушки. Выведя девушку из дома, ее переворачивали вниз головой, растягивали юбку наподобие колокола и набивали снегом или же просто набрасывали снега под подол².

Патриархальная культура требовала строгого соблюдения гендерных ролей. Девушке в ней предписывалась скромность, и потому преднамеренное оскорбление парня на людях (например, исполнение корильной частушки, дразнилки, демонстративный отказ принимать ухаживания) могло иметь для нее опасные последствия. Практически безнаказанно парень мог поколотить ее, иногда дело доходило и до убийства. Например, в Грязовецком р-не во время святочной вечеринки одна из ее участниц сочинила и тут же спела про парня позорящую частушку, чем сильно его разозлила. «Он вышел, его задело, эта песня задела, он вышел, она на огород вышла тоже, он как дал плахой — и убил. Вот так, девку — за песню»³. Такие случаи, разумеется, единичны; как правило, наказание обидчицы происходило в игровой форме, и все же сообщество участников посиделок оказывалось в таких случаях - и нередко - на стороне оскорбленного парня.

Одним из способов мести девушке, чем-либо досадившей своему ухажеру, выступали действия, направленные на порчу ее работы: оскорбленный мог поджечь ее кудель, испортить ее солью, табаком или водой; закрутить пряжу в толстые сосульки, снять с веретена и спутать спряденные нитки и проч. Месть за обиду усиливалась в этом случае аллюзией кудель — волосы (не случайно о парне, прибегнувшем к подобной мести, говорили что он «обрил девку»)⁴. В некоторых деревнях Харовского р-на Вологодской области поджигание кудели воспринималось окружающими как знак того, что за девушкой «есть что-то нехорошее», поэтому несчастная подвергалась всеобщему осуждению. Отламывание у веретена пятки или носка тоже считалось весьма оскорбительным для чести девушки. Обычно девушки безропотно сносили такие проделки, боясь навлечь на себя еще больший гнев («Не-ет! Где ж туг отомстить! Уж зло — не-ет! Не надо, а то хуже будет»)⁵, хотя иногда могли дать и отпор, например, швырнуть горящую кудель в лицо виновнику. Кроме своеобразного воспитательного средства, манипуляции с куделью или пряжей могли служить развлечением⁶.

Пляски, занимавшие на посиделках немало времени, также давали возможность парню продемонстрировать свое отношение к девушке. Порицание, выраженное в момент, когда плясунья находилась в центре внимания, было особенно действенным, и его боялись больше всего. На святочном игрище в д. Татариново Кичменгско-Городецкого р-на Вологодской области парни во время пляски устраивали забаву, которая именовалась «пилой». Все вечеровальники стояли по кругу. Один парень вызывал какую-нибудь девушку в середину круга. Она должна была обежать вокруг него, держа за поднятую руку. И если парень почему-либо был сердит на вызванную, то он поднимал руку как можно выше, чтобы девушка не могла ее достать. Если той действительно не удавалось это сделать, парень хватал ее за руки, взваливал на себя спиной к спине и нес затем по кругу, а каждый из игроков хлопал ее по животу («пучине»). Потом наступала очередь другой девушки и т. д. Когда один парень обводил вокруг себя всех девушек, выходил следующий⁷.

Нередко обиженный парень зажимал мехи у гармони и вынуждал девушку сойти с круга, в то время, когда она выходила плясать: «будешь петь, дак парень подойдёт, тебе и гармошку зажмёт. Ты пляшешь, а он подойдёт у тебя и гармошку зажмёт»⁸. Или же выводил девушку в круг для пляски, а сам затем уходил.

Как правило, агрессивные действия были направлены против конкретного человека, но в определенных обстоятельствах такому наказанию за провинность одной «неверной» подвергалась вся девичья группа в целом. Это чаще происходило в ритуально значимые моменты времени (например, при устройстве молодежных ссыпок, на святки во время прихода ряженых). Аналогичные ритуальные нападения парней на девушек происходили и в другое время (обливание водой и закапывание в снег на Масленицу, стеганье крапивой при завивании венков на Троицу, обливание водой на Духов или Иванов день и т. д.). Нападение парней на девушек чаще имело характер грубоватого заигрывания, но если парни были серьезно раздосадованы, то могло принять и жесткие формы.

Во время молодежных ссыпок оскорбленные или не приглашенные на гулянку парни вымещали на девушках свое недовольство тем, что крали или портили продукты, лили в трубу воду или затыкали ее, чтобы весь дым шел в помещение, били окна или лампы на посиделках, которые затем девушкам приходилось покупать самим в складчину. Разбив «пузырь», обиженные парни нередко устраивали в темноте порку девушек.

Широко бытовали развлечения с битьем девушек на святках. Например, в д. Монастыриха устраивали «дутье со стула»: «Посреди избы становится скамья и на нее садятся девушки; все парни поочередно подходят и сзади с размаху ударяют девушек, причем они не должны издать ни звука; если же они выразят недовольство, то поплатятся за это жестоко»⁹. В Череповецком уезде, по свидетельству С. В. Максимова, парни на беседах часто «пекли блины»: «Один из парней берет хлебную лопату или широкий обрезок доски, а другой поочередно выводит девушек на середину избы и, держа за руки, поворачивает их спиной к первому парню, который со всего плеча дует их по спине»¹⁰. В Шекснинском р-не Вологодской области «девкам давали репы» и «хрену». Забавы были практически одинаковы: парень, называвшийся «кобылой», взваливал девушку к себе животом на спину и слегка наклонялся вперед, чтобы ее ноги оторвались от пола. «Репа» и «хрен» отличались только тем, что в первом случае девушку били по заду жгутом, а во втором — лопатой¹¹. В Белозерском р-не Вологодской области парни ставили каждую девушку лицом к доске и лупили ее особым кнутом, к концу которого был привязан тяжелый узел. «Девку к доске поставят. Ну вот. Вот так вот она и стоит у доски. А оне по этому вот схознут [шлепнут. — И. С.] по полу да по заднице. Во святки, во святки»¹².

Часто встречаются воспоминания о битье девушек, пробегающих между двумя шеренгами парней, соломенными жгутами или подобными орудиями. Так, в д. Чеченинская Вожегодского р-на Вологодской области парни вставали двумя шеренгами со «свистульками» (соломенными жгутами) в руках. Когда девушки пробегали по этому коридору, парни стегали их¹³. В д. Рома-шево Кирилловского р-на Вологодской области ряженые «пропускали девушек через розги»: хлестали их толстой частью высушенного коровьего хвоста¹⁴. В д. Сухонский Дор Тарногского р-на Вологодской области парни-ряженые устраивали девушкам «железную дорогу»: заставляли их пробегать на четвереньках у себя под руками и били при этом лаптем по спине¹⁵. Во всех этих забавах особенно доставалось «изменщицам».

Символика шуточной мести и вообще подобных развлечений становится ясна при сопоставлении их с той функцией, которую выполняет битье в обрядах: оно обычно имеет продуцирующий смысл, связано с понятием силы, здоровья, плодовитости¹⁶. Различные насильственные действия, направленные против участниц посиделок, составляли важную часть представлений ряженых. Например, «медведь» обнимал девушек измазанными сажей рукавицами, «лошадь» лягалась и брызгала разведенной в воде сажей, «коза» и «бык» бодались, «журавль» или «гусь» клевали острым носом, «осы» кололи шильями, «кузнецы» колотили по ногам молотками, «старики», пришедшие «блины печь», обливали жидкой глиной и т. п.¹⁷. Все эти игры и игровые действия, безусловно, связаны с архаическими представлениями и культами.