Архип

"У амбаров" для всех местных означало общинные зерно- и сенохранилища на окраине деревни, где складировалась часть урожая или заготовки, которую общество использовало для своих общественных же нужд. В оплату ли налогов, ведь на звонкую монету или хрустящий банковский билет эти края были не очень богаты, а потому государевым службам платили все больше по-старинке: подводами с зерном да беличьими шкурками. Ну или для споможества кому-либо, за зиму пострадавшему. Все хранилось там. Сейчас, правда, когда налоги уже выплачены, а зима давно перевалила за половину, большая часть из них пустовала.

– И что там в этих санях?

– Ууух, дя Архип, там такая страсть!!!
– мальчишка закатил глаза от предвкушения реакции собеседника.- Мужики, значит, все, и подмастерья, и приказчик наш, значит, в куски порублены и наизнанку вывернуты! Во как! Да так мелко, что хоть в пироги заправляй.

– Ишь ты, - задумчиво посмотрел на провожатого колдун, пытаясь разобрать, на сколько тот преувеличивает.
– А ты сам-то видел страсти эти?

– Не, дя Архип, мне Димка рассказывал, он подводы первый на дороге увидел. Чуть в штаны, говорит, не наделал. Но я думаю, брешет... Наделал!
– и довольный своей немудреной шуткой Алексей расхохотался.

Архип покачал головой. Жестокость детей, иногда, удивляла и пугала его. Дарья, женщина в этом деле опытная, говорила, что это от того, что те еще несмысшленные и не хапнули настоящей боли, а как повзрослеют, то и нормальными людями становятся.

За мыслями и разговорами, кратчайшей дорогой добрались до амбаров, где и Архип увидел, что около одного из них уже начала понемногу собираться любопытствующая толпа. Все-таки в селе, как не прячь новость, а всегда выплывет. "Что знают трое, то знает и свинья", как гласит народная мудрость. Пока что от народу веяло больше любопытством, чем страхом или злобой, а значит Архип успел вовремя. К хлипким воротам одного из строений вел след из алого, окровавленного снега. Учитывая, сколько пришлось преодолеть саням, само его наличие заставляло относиться к истории об изрезанных на наизнанку вывернутых купеческих слугах с куда большей толикой доверия. Сколько ж там должно было вылиться кровищи, чтоб до сих пор оставалось? Перед Архипом толпа охотно расступилась, пропуская вперед к облегченно выдохнувшему старосте. Тот выглядел всклокоченным, донельзя перепуганным, хотя и храбрился перед народом, все-таки он представлял собой власть, а власть, она может быть какой угодной, но только не слабой. А еще слегка зеленоватым. "Занятное", должно быть, ожидало колдуна зрелище.

– Здорово, Андрей Семеныч, - преувеличенно жизнерадостно поприветствовал его Архип.
– Пропустишь меня-то?
– и чуть тише добавил.
– Все настолько плохо?

– Хуже некуда, Архип Семеныч, - староста даже и не попытался поддержать тон собеседника. Он только лишь исподлобья зыркал на все прибывавших зевак. Пока что тем хватало и его мрачной физиономии, чтобы держаться поодаль.
– Ты иди, сам посмотри, я не могу второй раз. Кошмар там. Там Григорий. Надеюсь, по крайней мере, что его удар там не хватил.

Озадаченный поведением старосты, уж кто-то, а Андрей был мужиком основательным и суровым, в отца пошел, из того тоже ежели б подковы ковать, так сносу б не было, прошел и Крым, и Рым, причем буквально - пришлось повоевать за Царя-Батюшку с турками, а тут так расклеился, Архип приоткрыл дверь амбара и быстренько скользнул внутрь.

– Ты чего , святой отец, язвить тебя в дышло, лом проглотил что ли?
– тут же выругался он, с ходу врезавшись в широкую спину укрытую в черную рясу. И сражу закашлялся, стоило только священнику отступить влево, освобождая проход и обзор.

Это было чудовищно. Даже по меркам колдуна, повидавшего в своей жизни всяческую дрянь. В первых санях лежали три изуродованных тела. Лишенные пальцев, ушей и... прочих выступающих частей тела, освежеванные, они были с каким-то противоестественным тщанием расположены так, чтобы создавать у смотрящего иллюзию будто три друга выехали на прогулочных санях покататься. Позы их были настолько выразительными и веяли таким приложением немалого художественного таланта, что казалось, вот-вот один из них хлопнет поднятой рукой по колену да и расхохочется над удачной шуткой товарища. Это было бы даже красиво, если бы забыть, что когда-то эти трое были живыми людьми, а теперь представляли собой одни лишь лишенные кожи замерзшие куски мяса. Кстати, недостающие члены и кожа обнаружились рядом, на лошадях. Неизвестно, чем опоили бедных животин, чтобы те не реагировали на запах человеческой крови, но спины их, словно попона, укрывали человеческая кожа, а на шеях висели "ожерелья" из пальцев, ушей и... прочих выступающих частей тела.

Но хуже всего досталось Еремею, плутоватому купеческому приказчику, который в недобрый час согласился повести этот караван. Несчастного мужика, молодого совсем, даже ожениться не успел нормально, выпотрошили и распяли на телеге. Руки и ноги развели в стороны, в форме Андреевского креста, располосовали от паха до подбородка, а внутренности изъяли. Грудную клетку выломали наружу и развели в стороны, словно крылья какой-то чудовищной птицы. Голова его, зажатая меж двумя вбитыми в сани кольями так, чтобы она уставила в небо искаженное в ужасе и муке лицо. Именно по выражению оному, Архип, внутренне содрогнувшись, и предположил, что экзекуцию над Еремеем проводили наживо. На лбу, широко распахнутых глазах и в распятом в безмолвном вопле рту были закреплены несколько деревянных табличек с изображениями, напоминавшими то танцующих человечков, то разных животных. Архип сжал зубы до скрипа, когда неожиданно узнал их.

– Тварь!
– выдохнул он с ненависть, и схватил первый глиняный горшочек, стоявший около тела, срывая запечатанное воском горлышко. В кувшине, как он и ожидал, лежало человеческое сердце.

– Архип Семеныч, - наконец обрел дар голоса священник. Непрестанно крестясь, даже на него уже успевшего повидать и кровь и страх, зрелище произвело невероятное впечатление.
– Какое чудовище на такое способно?

– Человек, - глухо прорычал Архип. В груди его клокотала ярость.

– Архип Семенович?
– удивленный реакцией колдуна поп даже позабыл об происходящем вокруг.
– Ты чего?

– Кем бы ни была мразь, что это сотворила, она - человек, - последнее слово Архип словно выплюнул.
– Или по крайней мере была ей. Слыхал о некромантии, Григорий?

– Богопротивная наука общения с мертвецами?
– еще раз перекрестился тот.

Архип только кивнул, не отводя взгляда с лица усопшего.

– Оно самое. И я им владею, - он криво ухмыльнулся.
– Да не строй из себя девицу невинную, фарисейка, будто не знал, что на мне клейма ставить негде, - рука священника так и не донесенная до лба в очередной попытке перекреститься, замерла.
– С мертвыми можно разговаривать. Не по-настоящему. Души у них все равно не будет, душа только Господу принадлежит и его одного слушает, а без нее, без божественной искры, мы просто куча мяса. Но пока мясо не сгнило, его можно колдовскими методами растормошить, разбудить, заставить ответить на несколько вопросов. Немного. Обычно два-три, реже больше, до дюжины, - глаза Григория медленно расширялись, когда он слушал откровения от, казалось, совершенно ушедшего в себя колдуна.
– Я надеялся на это, признаюсь. Что на татарском хуторе, что на хитровском, но...

– Но у трупов было вырвано горло, - подхватил священник, догадавшись.

– Ты попал в точку. Мертвяка можно было поднять, но он не сумеет писать, даже ежели хозяин при жизни умел, тупа простейшая нежить безмерно, а сказать не сможет, поскольку нечем. Думал я,случайно так получилось, звери, думал я, пусть и управляемые, но били просто в самую уязвимую часть, но теперь...

– Что?

– А теперь, Григорий... Видишь Еремея? Как думаешь, почему он так выглядит? Не знаешь?
– священник покачал головой.
– А я вот знаю. Его приготовили для одного из ритуалов общения с мертвыми. Не знаю, кто выступает нашим врагом, Григорий, но он мало того, что очень опытный и сильный колдун, мне бы на такой ритуал потребовалось несколько недель, так он еще и очень многое обо мне знает. Куда больше, чем мне бы хотелось. А еще это отродье Сатаны играется с нами. Тобой, мной, всей деревней.

– И что, ты прямо можешь с ним поговорить?

– Да, - невесело хмыкнул Архип, - тут все приготовлено в лучшем виде, достаточно просто нужные слова произнести.

– А что будет?

– А я откуда знаю?
– пожал плечами колдун.
– скорее всего это западня и меня после этого ждет какая-то немыслимая гадость. Но аспид все правильно просчитал, отказаться от такого приглашения я просто не в силах.

– Но ты ж сам говоришь, что это ловушка!

– А у нас есть выбор, Григорий? Он уже выгрыз два хутора да перебил купцовую экспедицию. Дальше что? Стащим весь народ из отдаленных хуторов в села, да там всю зиму сидеть будем в тесноте да безопасности? Это при условии, что он чего-нибудь новенького не выдумает, а он, судя по всему, большой к выдумкам мастер. А дальше что? К весне народ до глубокой ночи пашет, иначе не успеть им, лето у нас короткое, работы много, как охранять будешь? У губернатора пойдешь полк просить? У Коллегии чародеев в помощь? Так их в Чернореченске три калеки, и каждого любая лесная ведьма за пояс заткнет. Из губернии ждать? Сколько? А жрать потом что? Ежели повезет, то сумеем с ним сговориться, чтоб отстал от нас. Ежели нет... Ну нет так нет, вдруг получится узнать что о нем новое.