Арменикенд и его обитатели

Всем клиентам «для освежиться» Арташес предлагал одеколон «Саша», а из-под полы своим, по знакомству - польский лосьон после бритья. Женам постоянных клиентов добывал дефицит: «Из Ирана вчера иранскую хну привезли. Только для тебя, дорогой. Я твоей жене лично обещал»…

Еще Арташес, приступая к делу, любил повторять веселую присказку: «Везде постричь! Ухи подровнять!»

Но и клиенты ходили к парикмахеру не из числа молчунов. Некоторые раскрывали ему душу, как во время сеанса у психотерапевта или на исповеди в церкви. Цирюльник знал много тайн, но умел их хранить. При желании на каждого своего посетителя мог досье составить. Только кому это надо! Один жене изменяет, другой с завода бутылку скипидара унес, у третьего сын курить начал… А вот большое городское начальство, владевшее секретами куда значимей, в скромное заведение Арташеса не заглядывало. Да и где вы видели на Завокзальной этих самых больших начальников?!

Свое действо наш цирюльник всегда начинал с привычной фразы: «Полина, прибор!» Из-за занавеси в дальнем конце салона появлялась пышногрудая блондинка в белом халате и с химической завивкой на голове. Она величаво шла к мастеру, держа поднос с «прибором» - опасной бритвой, медной миской с горячей водой, накрахмаленным вафельным полотенцем и помазком. Женщина медленно ставила поднос на тумбу и так же с чувством собственного достоинства удалялась прочь к себе в подсобку. Арташесу только оставалось приступать к делу.

Ходили слухи, что у Арташеса с Полиной долгие годы был служебный роман. Но уходить из семьи парикмахер не собирался, и синеглазая любовница нашла ему замену:

– Ну и расти со своей носатой мымрой своих армяшек.

Арташес погоревал немного и успокоился. Годы уже не те, пылкость прошла… С помощницей пришлось установить чисто производственные отношения.

Да, как и в баню, отцы приходили сюда с сыновьями, дедушки с внуками. Взрослым стрижка или бритье стоили всего рубль, детям радикальная стрижка «бокс», когда ты оказывался почти лысым, или слегка щадящий «полубокс», обходились всего в 30 копеек. После Арташеса мальчишки смело могли выходить на ринг. Привести в порядок свою голову можно было не только в парикмахерской, но и дома, если имелась механическая машинка для стрижки наголо, «под Котовского».

Мы с папой приходили в парикмахерскую в первую субботу месяца. Папа обладал густой шевелюрой. Он расчесывал волосы назад, по моде того времени, открывая высокий лоб. Расческу папа носил в нагрудном кармане пиджака. Причесавшись, всегда дул на нее и клал обратно. Арташес машинкой обрабатывал папину шею и виски. А потом брызгал на голову из пульверизатора одеколоном.

– Это польский лосьон, Володь, специально для тебя держал…

Мне казалось, что парикмахер врал, всех он обрызгивал пахучей жидкостью. И необязательно это был польский лосьон.

От бритья папа всегда благоразумно, на мой взгляд, отказывался. Он предпочитал бриться дома металлическим станком, хранившимся в специальном футлярчике, и сменными лезвиями «Нева» и «Спутник», которые я порой использовал для очистки карандашей. Электробритвы папа не признавал.

А вот некоторые отчаянные мужчины у Арташеса брились. Вид острой бритвы, которой в кино злодеи перерезали горло несчастным, приводил меня в ужас. Арташес артистически «правил» бритву о ременное точило, что-то насвистывая или рассказывая. Потом разводил пену в миске, обильно наносил ее помазком на лицо клиента… Водил бритвой по лицу он элегантно, под разными углами, на щеках, по горлу, под носом… Я смотрел на действо, затаив дыхание, и думал, что когда вырасту, то буду бриться, как папа, дома, станком или электробритвой. Но никак не у Арташеса.

Я взбирался в высокое кресло из черного дерматина. Дядя Арташес, зная, как «Володин сын» не любит стричься, приветствовал меня привычной фразой: «Волосы не зубы, отрастут». Как фокусник на арене цирка, накидывал мне на грудь белую простынку, делал узелок на моей шее. Оставалась видна одна моя голова. А вертеть ею нельзя… Я угрюмо смотрел на свое отражение в зеркале: кислое выражение лица ребенка, которому здесь не нравилось все – и обстановка, и эти дурацкие портреты моделей со стильными стрижками, и резкий запах одеколона…

Арташес не очень заморачивался оформлением интерьера салона. Устроил на стенке галерею красавцев с аккуратными стрижками, похожих на артистов кино. Красавцы улыбались и зазывали завокзальных мужчин к Арташесу: проходи смелей, дорогой, устраивайся в кресле, через полчаса выйдешь отсюда таким же бесподобным, как и я, все девушки на Апшероне будут твоими.

Поскольку головой вертеть категорически воспрещалось, мне ничего не оставалось, как слушать разговоры взрослых в зале…

Как правило, они комментировали свежие новости, которые выдавал парикмахер. Одни верили этим новостям беспрекословно, другие относились к газетам и двум кнопкам телевидения со скепсисом.

– Вот, в «Правде» вчера напечатали, на первой странице, между прочим! – пожилой инженер с Нефтяных Камней Евдокимов доставал из кармана пиджака сложенную газету. – И по программе «Время» об этом говорили.

– Ала, ты взрослый человек, почти в отцы мне годишься, а все газете веришь, - удивлялся инспектор ГАИ Наджафов.
– Если там напишут, что завтра коммунизм будет, что в магазинах на Торговой все бесплатно раздавать будут, а Арташес без денег брить нас станет… Поверишь?

Политику любили обсуждать.

– Вошли наши в Чехословакию. А я вот думаю: зачем вошли? – спрашивал на затравку Арташес.

– Как зачем?! Так им и надо, этим чехам! – не скрывал своего возмущения инженер Евдокимов. – Бунтовать они вздумали. Правильно им всыпали.

– На него смотри! Тебе что, чехи долг не вернули или любовницу увели? Какой тебе до них дело! Хотят сами жить - пусть сами живут! – взрывался местный диссидент Аванесов. Поговаривали, что он регулярно слушает вражеские «голоса». – Сначала Венгрия, потом Чехословакия… Дубчека убрали – он вам чем помешал?!

– Ну, вы скажете, - перебил его Евдокимов. _ Оппортунистов и ренегатов надо сразу к стенке! И если бы не мы, туда вошли танки НАТО.

– Этот НАТО, он что от нас хочет? Мы же их раздавим, как клопов, - закурил инспектор Наджафов.
– Я бы им сказал так: чехи, сидите тихо, живите тихо и другим не мешайте… Зачем вам шухур-мухур делать, чтобы чужие танки по улицам ездили, асфальт портили? Потом разные дорожно-транспортные происшествия будут из-за плохой дороги… Зачем головная боль вам и нам нужна? Лучше, чехи, делайте свои чешские люстры и чешские туфли.

– Наши соседи вчера купили, - вставил Арташес.

– Что купили? – не понял гаишник.

– Чешскую люстру, хрустальную. По блату достали.

– Молодцы-да!

– Молодцы… Теперь жена моя пилить будет: Самедовы купили, а у нас старая люстра висит. Как будто от старой люстры свет хуже горит…

– Женщины-да, Арташес, не бери в голову!