Арменикенд и его обитатели

…Вот компания мужчин за железным столом в дворовой беседке. Это зона интеллектуального отдыха – режутся в шахматы, забивают в козла, в лото играют, разумеется, «на интерес». Сегодня собрались нардисты. Табуретки принесли свои. За нардами послали кого-то из детей. Сидят, покуривают. Послушаем, о чем они говорят.

– Слышали, в «Военном дворе» на проспекте Ленина вчера драка была? Один горский еврей с лезгином из-за девушки целую поножовщину устроил, - лысый мужчина делится последними новостями Арменикенда. Без криминальных сводок тут не обойтись.

– И кто победил?

– Участковый, - лысый улыбается, показывая крупные желтоватые зубы курильщика.
– По стольнику ему дали оба, мамой клянусь, чтобы дело замяли.

Проходит мимо пожилая супружеская пара, важные и серьезные, как на партийном пленуме. На нардистов никакого внимания.

– На этих посмотри! – криво усмехается им вслед небритый толстяк. – Думают, если свадьбу сыну сделали в «Интуристе», теперь с соседями здороваться не надо.

– Надо было, как все порядочные люди, во дворе свадьбу сыграть. Палатку бы разбили, - поддерживает разговор мужчина в кепке-аэродром.

– Какой палатка! Она все решает. Крутит-вертит им, как необразованным дураком. Она же в горисполкоме работает. А он кто – простой таксист, - толстяк вздыхает.

– А я с поминок только пришел, - подключается к беседе усатый нардист.
– Кямрана с 6-й Свердловской знаете? Умер. На поминках все выпивают-закусывают, и грузины, и армяне, и русские… А у наших только чай подают. И кто такие порядки придумал! Ала, даже умереть нормально не дают…

– Ильхам, умирать будешь, скажи-да, чтобы тебя как православного хоронили, - хихикает тощий сосед, обнажая рот с золотыми коронками.

– Нет, правда, не могут мусульмане по-людски проводить человека в последний путь, чесслово, - не сдается Ильхам. – Ведь люди не просто так поминки придумали. Там все говорят: наш усопший умер, в земле лежит, но жизнь продолжается… Хорошие слова за столом об усопшем говорят. Может, в жизни никто так не говорил про него…

Все согласно кивают головами.

… Вот важно восседает в кресле-качалке на веранде в своем неизменном синем в полоску двубортном пиджаке, белой несвежей сорочке и галстуке Лезгин Сельдар (так его называют во дворе). Широкая грудь, властно сдвинутые брови и при этом плешивая голова, хитрые глазки, которые не может оторвать от своего отращенного ногтя мизинца, которым обычно ковыряет в зубах после обеда.

Когда-то он, знаменитый цеховик, который завалил обувные магазины Баку модными мужскими туфлями на платформе, считался самым богатым в округе. За его продукцией приезжали аж из Сибири! Но 8 обысков в квартире, конфискация нажитого за всю жизнь и взятки правоохранительному начальству привели к тому, что Лезгин Сельдар превратился в рядового пенсионера со скромным доходом.

Но вот что удивительно: с крахом его обувного бизнеса и распадом семьи, цеховик зажил загадочной и бурной личной жизнью. Три раза в неделю – по вторникам, четвергам и субботам – ветеран теневой экономики принимал у себя очередную красотку, которая ему во внучки годилась. Ах, какие были гостьи! Соседи завидовали, сплетничали, допытывались до истины. Молодые парни провожали девушек взглядами, полными восхищения и недоумения.

Спросите, зачем он, старый разорившийся коммерсант, нужен был милашкам? Соседи, которые видят и знают все, быстро прояснили ситуацию.

Оказывается, цеховик изобрел гениальное средство от одиночества. По старым каналам он знакомился с прелестницами, которым обещал горы золотые, а именно: прописать в своей просторной квартире (бывшую жену и двух сыновей Лезгин Сельдар отправил в Дербент, купив там дом) и все имущество завещать. Дедушка намекал девушкам, что «ОБХСС не все нашел». Те верили блефу.

Учитесь, как надо скрашивать закат своей жизни. А еще над простодушными и бесхитростными лезгинами посмеивались…

… Вот женщины неподалеку сидят на лавочке, обсуждают свои проблемы.

– Пусть дети мои без куска хлеба останутся, если я насплетничала на тебя, Амаля!

– Ладно, ладно, Нигяр, хватит, детями не клянись-да…

Обе умолкают.

– А меня, знаете, золовка научила соус готовить к шашлыку. Берешь ткемали, немного острой аджики и мешаешь с болгарским кетчупом и мелко нарезанной кинзой.

– Соус это хорошо… Муж обещал стол накрыть, если наш Мишик в нархоз поступит. Я ему говорю, Шаген, нархоз всегда был дорогим институтом, завмагов готовит, главных экономистов готовит, туда без денег не поступишь, надо тапшануть (дать взятку – прим. автора). Он мне говорит, матах, не волнуйся, уже для Мишика откладываю. Даже знает, кому и сколько надо дать на лапу…

– А наш Вовик в медицинский пойдет. Наверное, в Краснодар к брату отправлю его. У нас в роду все стоматологи были. Там на приемных экзаменах тоже взятки берут – у кавказцев научились, но не такие, как в Баку… У нас совсем совесть эти приемные комиссии потеряли!

…Вот Самвел Никогосов, наверное, один из самых национально озабоченных во всем Арменикенде.

У его матери родной брат-историк в Ереван переехал. И в последнее время Самвел все чаще стал его навещать. Мать ворчит: «Все мозги тебе рассказами про «Великую Армению» хайастанские промыли». Самвел не обращает внимания. Во дворе его дашнаком кличут даже свои, армяне. После каждой поездки в Ереван, он устраивает политинформацию, просвещает своих шуртвацей (перевертышей – прим. автора).

В данный момент он раскрывает глаза Ромику.

– Ээээ, джаник, пусть все завидуют, что мы с тобой армяне. А армяне кто?

– Кто? – переспрашивает Ромик.

– Самые умные в мире! У нас на горе Арарат Ной высадился. Слышал про это? Не на Кавказе, не на Эвересте, а на Арарате. И кто, получается, первые люди на Земле?

– Кто? – снова переспрашивает непонятливый Ромик.