Арменикенд и его обитатели

Еще задолго до революции городская управа приняла решение построить на северной окраине Баку поселок для рабочей бедноты, вчерашних крестьян. Большая редкость: чиновники позаботились о своем народе. Выбрали место. Однако там, на огромном безжизненном пустыре, не было ничего, кроме жалких самодельных хибар: ни зелени, ни магазинов, ни школ, ни бань, ни больниц... Водопровод тоже отсутствовал - кое-где вырыли колодцы, откуда черпали ведрами питьевую воду сомнительного качества. И все же за дело взялись, и вскоре возвели целые кварталы благоустроенных двух- и трехэтажных домов.

Периферийным городским слободкам названия давали экзотические – Чемберекенд, Нагорная, Кишлы, Завокзальная, Молоканка… Новичка окрестили на местном наречии Арменикендом – армянской деревней (поселком)… При царе именовался «Новым поселком», при Советской власти – Шаумяна, в конце 80-х «деарменизированных» годов ему присвоили имя некоего Мамедьярова. Но в народе этот колоритный район всегда оставался Арменикендом.

В центре Баку преобладали кривые и узкие улочки, скученная и плотная застройка. А в Арменикенде проложили широкие улицы. Удивляло другое: поселок, предназначенный в основном для рабочих, располагался вдали… от промыслов и заводов.

Вчерашнее предместье, нагромождение убогих и грязных трущоб, стало активно застраиваться, приближаясь к центру города. Весь жилой массив делился на небольшие по размерам, но хорошо спланированные кварталы. Возводились типовые дома для трудящихся, которые отвечали новому социальному содержанию. В самом центре поселка разбили парк им. Джапаридзе, открыли гостиницу «Мугань», потом еще один парк...

Арменикенд застраивался как бы по принципу средневековых замков - домами-квадратами с дворами посередине и с высоко поднятыми узкими зарешеченными окнами первых этажей. У каждого дома, возведенного в стиле конструктивизма, имелись огромные тяжелые железные ворота, которые закрывали на ночь на висячий замок, превращая двор в неприступную крепость.

Новостройки соседствовали с «шанхаями». Очереди шли медленно, люди не хотели долго ждать – самовольно захватывали землю и сооружали из подручного материала одноэтажные плоскокрышие строения. Подводили воду, газ, свет, сажали у порога виноград и инжир.

<p align="center">

2

Заглянем в одну из квартир в Арменикенде 50-60-х годов минувшего столетия. Скажем, на улице, названной в честь большевика-латыша Яна Фабрициуса. Открываем деревянные двустворчатые двери со стеклянными окошками и оказываемся в прихожей, которая является одновременно и кухней (спустя годы подобное архитектурное новшество назовут по-заграничному «студией»). Газовая плита, рукомойник, обеденный стол и четыре табурета, громоздкий буфет. Просторное трехстворчатое окно до самого потолка. На подоконнике – горшки с обязательной геранью и фикусами, а также банки с вареньем и соленьями.

Квартира «с удобствами». Из кухни-прихожей подходим к совмещенному санузлу. Над чугунной ванной – колонка для нагревания и бак из тонкой жести для хранения воды. Вся квартира спроектирована по «проходному» принципу. Из кухни попадаешь сквозь распахнутые двери в гостиную без окон, которую бакинцы именуют «столовой» (хотя принимают там только гостей, а едят исключительно на кухне), а далее аналогичным способом заходишь в спальню с двумя окнами (тоже до потолка), выходящими на улицу.

Стена в столовой, как правило, увешана огромным восточным ковром до пола. Хозяин, обычно показывая на потертый, видавший виды ковер, подчеркивал: «Ручной работы, от деда достался». На спинке дивана небольшая полочка с расставленными по росту мраморными слониками. Их хранят «на счастье». Фигурки как бы дарят ощущение покоя и достатка в доме. Но к 70-м годам на месте «антикварных» диванов появляются изящные тахты, которые не имели ни спинок, ни полочек со слониками.

Сервант уставлен хрустальными бокалами, фужерами и стопками. В зажиточных домах на полках красуется сервиз «Мадонна» производства ГДР – предмет гордости хозяев и зависти соседей. Как правило, сервиз служит украшением серванта, им никогда не пользуются. «Мадонна» - один из декоративных символов благосостояния семьи.

Кто же живет в этих квартирах? Давайте познакомимся с обитателями нашего славного Арменикенда и заглянем в его дворы…

<p align="center">

3

… Вот «Арменчикина бабо», комендант двора. Должность иронично-условная и чисто бакинская. Ее имени мало кто знает. И уже не вспомнить, кто ей присвоил такое почетное звание Опрятная седовласая старушка с крючковатым носом и вечно перевязанной пуховым платком поясницей. Она всегда дремлет под тутовым деревом, в тенечке. Время от времени просыпается и, приподнимаясь с табурета, открывает один глаз:

– Арменчик, матах, ты покушал?

9-летний внук целыми днями пропадает во дворе и как бы находится под надзором бабушки. Зрение у бабо неважное, но слух отменный. Она знает все дворовые сплетни – кто к кому пришел, кто с кем гуляет, кто что купил, у кого семейный скандал, кто кому должен денег…

Вечером старушка поднимается по скрипучей деревянной лестнице к себе на второй этаж, чтобы поужинать и пообщаться с домочадцами. Но ровно в 23.00 «Арменчикина бабо» спускается вниз, тяжело дыша, ковыляет мимо «подстановок» с бельем, мимо грязных мусорок, где частенько копошатся крысы, к железным воротам и закрывает их на засов, как средневековую цитадель. С чувством исполненного долга комендант двора возвращается домой. Уже сверху, с веранды, устало провозглашает: «Можете спать. Я ворота закрыла».

… Вот дворовые женщины. От безделья они любят заниматься необычным делом - придирчиво разглядывать развешенное белье на балконах соседок и обсуждать увиденное. Не дай Бог, если на веревках белье висит «не по правилам». Белое надо с белым, цветное – с цветным, трусы с трусами, рубашки с рубашками и т.д. Отступила от правил - подвергаешься всеобщему женскому остракизму, осуждению и презрению. К тебе может приклеиться позорный ярлык неряхи, что равносильно печати изгоя общества.

Женщины помоложе обожают наряжаться. Даже за хлебом в ларек, буквально через дорогу, даже мусор выбросить настоящая бакинка выходит при параде – в новом платье, сшитом у известной портнихи, с золотыми цепочками и кольцами, напомаженная, с маникюром на пальцах и закрученными волосами… Но при этом можно позволить себе выйти в чувяках на босу ногу.

Каждая из них считает себя неотразимой. Она идет по Приморскому бульвару, как бы не замечая восторженных и испепеляющих взглядов парней, брошенные вслед комплименты: «Уффф, красотка!» Она идет по жизни победительницей, пока не окольцует какой-нибудь охламон и не укажет на ее постоянное место в доме и этой жизни в целом – у газовой плиты.