Атланты. Книга вторая

На следующий день все мои подчинённые толпились у казармы, обмениваясь впечатлениями о вчерашнем побоище. Я подошёл к ним и сказал:

– Господ десятников и старшину покорнейше прошу в канцелярию.

Добрыня отдал распоряжение солдатам не разбредаться и первым пошёл за мной. Моя канцелярия была не столь просторной, как у сотника, но поместились мы в ней все. И я сказал:

– Что, герои, воины, защитники Атлантиды, получили удовольствие ?

Всех моих десятников как-то да коснулась вчерашняя драка. Они стояли передо мной, уткнувшись в пол, а Горыня, самый молодой, и вовсе голову в плечи втянул. Лишь Добрыня смотрел мне в глаза, приподняв бровь.

– Вот как мы проводим свободное время,- продолжал я.- Дерёмся с комендатурой. Ну да, а чем же ещё заняться ? Этого самого свободного времени у вас много, дури в бошках тоже хватает. И вы, скоты эдакие дерётесь с комендатурой, а в это же самое время ваш командир скучает дома !

И для пущей убедительности своих слов я грохнул кулаком по столу.

– Не ругайся, командир,- ответил Добрыня.- Ты ведь сам нас учишь тому, что подготовка, выучка и слаженность сами по себе не приходят.

– Издеваешься ?- спросил я.

– Никак нет, господин подсотник,- отрапортовал старшина.- Комендантские сами нас зацепили. Их было больше, вот они и осмелели. Мы мирно выпивали в кабаке, драться никто и не собирался.

– Ни у кого из нас не было ни дубины, ни ремня с бляхой,- вмешался Довбуш.

– Помолчите, господин десятник,- оборвал я его.

– Это правда, командир,- поддержал товарища Добрыня.- Драться никто и не думал, мы собрались просто выпить. С нами был старшина сотни, а так же все десятники господина подсотника Вирда и один - господина подсотника Герта.

– Не понял,- сказал я.- Лучники считают себя лучше других ?

– Нет, командир. У них там разное... Один недавно женился, у другого ребёнок заболел, третий сам хворает. А четвёртый испросил отпуск и поехал проведать родителей. Ну а они ввалились в наш кабак и принялись нас задирать. Клянусь Древними богами, командир, мы хотели уйти !

– И что же вам помешало ?

– Они оскорбили штурмовиков,- объяснил Добрыня.

– Знаете, как оно бывает, господин подсотник,- снова заговорил Довбуш.- Руки сами сжимаются в кулаки, ноги несутся вперёд...

– А мозг отключается,- перебил я.- Вам, господин десятник, было велено молчать.

– Виноват, господин подсотник.

– Командир, ну некого было за тобой отправить,- оправдывался Добрыня.- Все были заняты, на каждого напало по двое.

– Значит так,- сказал я.- Картина мне ясна. На этой неделе выходной для вас отменяется. Позанимаемся силовыми упражнениями. А господа десятники Мирослав и Горыня потом ещё дополнительно поработают над приёмами самообороны, ибо недопустимо для штурмовика пропускать прямые удары в глаз. Вопросы ко мне есть ?

– Всё ясно, командир,- заверил меня Добрыня.

– Свободны,- ответил я и отправился к сотнику.

***

– Что-то я недопонимаю, Герт,- сказал командир.- У Ратибора и Вирда все десятники ходят с битыми мордами, а у тебя только один. В чём дело ?

– Они отсутствовали по уважительной причине, командир. Я могу подать рапорт.

– Потом. Где были ваши старшины ?

– Мой затеял какую-то перестановку в доме,- доложил Герт.- Уже с неделю не в себе. На попойку его сейчас и силой не затащишь.

– А мой был у меня,- добавил Вирд.- Он мне понадобился по кое-какому вопросу.

– Понятно,- ответил сотник Тан.- Вообще-то, надо признать, что в комендатуре тоже люди служат.

– Кто бы сомневался, командир,- подхватил я.- Да ещё какие ! Один подсотник, говорят, на днях задержал трёх вооружённых грабителей.

– Вот-вот,- продолжал сотник.- Ребята они бравые.

– С такими и самим подраться не грех,- ввернул Вирд.

– Я к тому и веду,- сказал Тан.- Сегодня вечером, а ?

– Только не пойдём, как эти олухи-десятники,- предложил Герт.- Возьмём и ремни, и дубины.

– И в порт,- распорядился Тан.- В тех краях их всегда полно. А я договорюсь с другими нашими сотнями, может ещё кто подтянется. Как начнёт темнеть, собираемся у порта возле кабака, на вывеске которого нарисована змея.

Мы закивали головами, дав понять, что заведение это нам хорошо знакомо.

– А там посмотрим. Ну а сейчас, господа офицеры, я вас более не задерживаю.

***

Но все наши планы были грубо нарушены. Вечером я как раз собирался на битву, когда ко мне примчался солдат-посыльный.

– Господин подсотник, вас срочно вызывает сотник Тан.

– Но я уже и так...

– Нет,- перебил меня солдат.- Он вызывает вас в расположение сотни.

Я пожал плечами и отправился.

В городе было неспокойно. Спроектировали его так: идёшь себе по узкой улочке вдоль прилепленных друг к другу домов со слепыми стенами, а тут - раз !
– площадь с небольшим рынком и парой увеселительных заведений. И так по всему городу. И вот как раз на этих площадях собирался народ. Услышав призывы к погромам, я прибавил шагу, пытаясь представить себе, что творится на главной площади., на центральном рынке и в порту.

– В городе мятеж,- объявил нам всем сотник Тан.

– Мы уже поняли,- проворчал Герт.

Нас с Вирдом по дороге не трогали, а в командира лучников какая-то добрая душа запустила камнем.

Наше подразделение отправилось к главной площади. Там мы перекрыли три улицы, ведущие к правительственному зданию, и принялись оценивать обстановку.

Площадь бурлила. Народ толпился вокруг памятника Правителю Дану, у стен главного храма; на центральном рынке тоже колыхалось море голов, хотя все торгаши давно уже ушли с него. Слышались крики и вопли, угрозы и оскорбления. Тан убежал к сотнику Ферро уточнять задание, за себя оставил Вирда и велел с места не двигаться.

Пока его не было, мятежники попытались атаковать и отогнали их назад дубинами. Мечи, по настоянию командира, оставили в казармах.

– Что, грустно стало ?- прокричал в толпу Добрыня.

– Сволочи !- отвечали оттуда.

Вернулся сотник Тан. Он рассказал нам, что главная площадь и порт оцеплены, уйти никто не сможет. В настоящее время комендатура разгоняет мятежников на площадях помельче. Ну а мы пока остаёмся на месте и ждём сигнала.

– Ратибор идёт со мной к Старику,- закончил он свою речь.