Аврора. Заря сгорает дотла

— Какаду вечно приносят какую-то ерунду, — отмахнулся Фаррел и вернулся на свое место.

— Не скажи… — пробормотала Ро и едва ли не носом ткнулась в мятую карту. Обрывок, по чести говоря. — Тут написано «…d tu veux». Это ведь из девиза Блэквингов и Мерче. Ах, Фарр, это же… с маяка на краю земли!

Фаррел отобрал у Ро бумагу и хмуро засунул в рот остатки бутерброда. Едва не прожег кусок надписи мрачным взглядом.

— Веришь во что не попадя, Ро Бореалис.

Ро обиделась.

— Между прочим, есть слишком много доказательств тому, что это правда.

— Косвенных. Косвенных доказательств.

— Каких же косвенных!

— Никто не может доказать, что Мерчевиль и Буканбург были одним целым. А маяк на краю земли — это вообще легенда.

— Да какая… какая легенда! Сваль оттуда приплыл! Да и ты ведь сам верил!

— Я? Когда это?..

— А экспедиция на край света? А стекло для далекозора? «Спасти империю»?..

Она даже руками взмахнула бессильно. Левой, в большинстве своем. И ломтик соленого огурца упал на пол с бутерброда.

— Это не то же самое, — терпеливо возразил дознаватель. — Экспедиция нужна. Но не из-за маяка. А чтобы покорить новые земли. А артефакт… Буканбург ничего не заметил, поэтому остается в сокровищнице. Ро, ну как можно увидеть невидимое? Сама подумай!

— Но есть ведь карта… где моя записка? Вот та, кровавая?

Ро вскочила, едва не сгорая от ярости. Фарр же, наоборот, не вставая, совершенно спокойно сунул руку в нагрудный карман и, вытащив искомый предмет, протянул ей. Ни один мускул на его расслабленном лице не дрогнул. Аврора поспешно развернула карандашной картой кверху и ткнула дознавателю под нос.

Какадук тем временем спорхнул на пол клюнуть потерянный огурец. Больше из свойственного какаду любопытства.

— Вот это карта. К маяку.

— Которая была нацарапана на стене рухнувшей пещеры.

— А это?

«…d tu veux».

— Обрывок, принесенный птицей? Нет, Ро, я не то, чтобы тебе не верю. Но доказательств все равно нет. То, что это карта к маяку на краю света, как ты это называешь, тебе сказала морская сирена. Смысл существования которой — пожирать людей.

Ро насупилась.

— Так уж и смысл… А вот Кастеллет мне поверил.

— И запер как умалишенную.

— Это его брат, не Чак…

Ро снова прошила дрожь воспоминаний. Она хотела обхватить плечи, но Фарр положил ладонь на ее пальцы. Стало теплее. Немного.

— Мы разберемся, Ро, обещаю. Но лезть во что бы то ни было сломя голову — не наш метод.

— Не твой, ты хотел сказать.

— Не слишком это к лицу имперскому дознавателю, это да… Но и тебе, заря моя, такой навык пригодится. Да он у тебя и есть. Не слишком прокачан, но — есть.

Ро вздохнула. А может, он и прав. И она просто помешалась на том будто некий маяк решит местно-мировые проблемы. Ведь не решит. Кому нужна история и что она решает?

— Что ты собираешься сделать с Седриком?

— Вот ты пойдешь спать, и я загляну в картотеку. Когда найдутся письменные доказательства…

— Как это «загляну»?! Вместе заглянем, разумеется?

Фаррел вздохнул и, нагнувшись. отобрал у Какадука несчастный огурец.

— Ро, тебе стоит отдохнуть. И волноваться для тебя — лишнее…

В возмущении Аврора снова вскочила.

— Да как это так?! Ведь я эту тему раскопала, изучила, жизнью рискнула, а ты — «спать»?! Да ни за что!

Он посмеялся ее упрямству и сунул в рот последний бутерброд. К маринованным корнишонам прилагался добрый кусок овечьего сыра. Свел брови и посмотрел в никуда, не обращая внимания на звуки протеста.

— …то Седрик Джарлет пойдет под суд и распрощается с головой.

Ро побелела, проглотив сыр на пару с огурцом и хлебом враз.

— Снова… казнить?!

Лицо дознавателя не изменилось, когда он посмотрел на девушку в одеяле.

— Ро, я уже говорил тебе: закон есть закон, и он обязан быть суров.

Ро заходила взад и вперед. Ну, как ему объяснить?.. Как объяснить миру все то, что ты с рождения знаешь — правильно? А мир никак не может понять.

Но объяснять ты обязан. Особенно тем, кого ты… любишь, будем уж откровенны, что ли.

Обернулась решительно, и одеяло свалилось таки с плеч.

— Фарр, ну, ты посмотри… вся белиберда со Странником началась из-за той резни девятнадцать лет назад. Именно из-за того, что закон был суров. Я не знаю, что не понравилось Лукрецию… Но он хотел предотвратить создание империи любой ценой и сложил за это жизнь. И пусть ты казнишь Джарлета, даже… Кастеллета — пусть. Но их поддерживают многие. Таурон, разбойники в горах, да и Блэквинг вряд ли останется в стороне, если его зять сложит голову, пусть и после справедливого суда, капитан Барм со «Звезды Востока»… Нельзя так! Любая жестокость породит жестокость — это еще более суровый и непреложный закон, чем тот, о котором говоришь ты. Потому что это закон мироздания, а не человека, который сам по себе — лишь творение.

Фарр потер морщины на собственном лбу.

— Хм… если устранить того, кто разваливает империю, она развалится… Парадокс, но… звучит логично. И что же ты предлагаешь?

Ро закусила губу и уставилась на его пальцы, выбивающие дробь по столешнице. Сказать?.. Конечно, сказать! Когда, если не сейчас, раз уж это ночь посиделок и откровений, даже если и собственных. Она его любит — дожили! Надо же в таком себе признаться в столь неудобный момент. Да знаешь ли ты вообще, Ро, что значит любить?..

— Вообще-то, пока ничего… Но у меня есть идея. Была, точнее. Пока Кастеллет не перехватил лавку…

От неожиданно острого ощущения обиды на вероломство этого лиса, после того как они столько вместе пережили в той страшной пещере, у нее даже в носу засвербело и пришлось позорно всхлипнуть.

— Гад мерчевильский, не прощу ему никогда!

Фаррел усмехнулся ее вспышке и уточнил:

— И в чем заключалась идея?

Обиду сменило воодушевление. Ро подобрала одеяло и, завернувшись в него одним махом левой руки, плюхнулась обратно на стул. Безрезультатно пошарила ладонью по пустой тарелке в поисках очередного бутерброда, но — увы. Остался только упавший на пол огуречик, так и не покоренный упорным, но безуспешным какаду. Ро схватила корнишон указательным и большим пальцами и ожесточенно зажестикулировала:

— Смотри. Смерть Странника для народа будет лишь очередным запугиванием, очередной резней, и не вырастет ли из нее новой — неизвестно. Мы не знаем, сколько у них этих «личин» и активных приверженцев, кроме Седрика, Чарльза и Таурона. Что, если так: присматривать за ними, но без фанатизма. Пусть сами гадают, сказала я тебе правду или нет. Для народа на данный момент Странник пропал в море Белого Шепота. Можно даже эту идею как-то поддержать. А народ… их сердца на стороне якобы «справедливости», но что, если заставить их поверить… даже не заставить…, а показать, что это правда так — что справедливость у нас? В империи? Что сама по себе империя, сплоченность — это хорошо? Дать им надежду? В лавке продавать товары со всех королевств. Опера… пусть приезжают, сделаем скидку приезжим, в тавернах, например, бесплатный ночлег в ночь после представления? Чтобы люди… могли узнать друг друга, подружиться… Чтобы они поняли, что это правда стоит того? Еще… они ведь не путешествуют. А что, если организовать тур в море Духов? Знаешь, как оно прекрасно? Видел стелющийся туман и извержения вулканов по вечерам? И что, если провести пару дней там среднему жителю Стольного города вместо вот этих улиц и переулков, похожих на застенки? Да хоть и фестиваль королевы Мерче продублировать в Стольном... Фарр, есть столько способов!