"Баламуты"

Все кроме Кислякова сдали Реброву по рублю.

– А ты что, не будешь, что ли?
– удивился Ребров.

– Денег нет, - ответил Кисляков.

– А когда у тебя были?
– сказал Ребров.
– Всю жизнь на халяву.

Кисляков надулся и ничего не ответил.

– Вить, сходи-ка! Принеси червивочки. Ты самый молодой, - приказал Ребров, и Витька Хряков, двадцатилетний увалень с растопыренными губами, чуть потоптавшись, пошел в продмаг за вином.

В это время во двор вкатил милицейский фургон. Пока Савков гонялся за инженером, перепуганная Зинка успела позвонить в милицию. Из машины вышел участковый, старший лейтенант Герасименко, старший сержант и рядовой милиционер. Они огляделись и направились к столу.

– Что у вас тут случилось?
– спросил Герасименко.

Кисляков раскрыл рот, но Ребров зыркнул на него глазами и сказал, не поворачивая головы:

– Да ничего не случилось. Полный порядок, как у тети Маши.

– У какой тети Маши?
– не понял старший сержант.

– У Копровой, что без мужа троих родила.

Сашка Рябушкин и Колька Долженков фыркнули.

– Шутки шутить? Я тебе покажу тетю Машу!
– разозлился старший сержант.
– Продержу трое суток, маму будешь вспоминать.

– Да что с ним разговаривать?
– вмешался его молодой напарник.
– Сажай в машину, посмотрим, какой он там будет разговорчивый. Ишь, арапа заправляет, морда уголовная.

Ребров молчал, словно в рот воды набрал, только уши нервно шевелились, да спина ниже склонилась, будто в ожидании удара.

– Ладно, я спрашиваю, кто милицию вызывал?
– справившись с раздражением, обратился к сидевшим за столом старший сержант.

Зинка затаилась в своей полуподвальной квартире за тюлевыми занавесками и ждала, когда машина уедет. "Черт меня, дуру, дернул вызывать!
– изводила себя Зинка.
– Пашка, паразит, очухается, да узнает, прибьет тем же топором". Ей казалось, что милиционеры посматривают в ее сторону и невольно отступала от окна в глубь квартиры. Зинку трясло мелкой собачьей дрожью, и она никак не могла ее унять.

Вдруг из подъезда выскочила Юлия Качко, жена Толика.

– Товарищи, - едва сдерживая слезы, заговорила Юлия.
– Хорошо, что приехали. Здесь чуть человека, моего мужа, не убили.

– Что ж вы-то молчите?
– повернулась она к соседям.
– На ваших же глазах.

Колька Долженков скривился, будто в рот ему налили лимонной кислоты.

– Врешь!
– сказал Ребров.
– Из пустяков милицию только беспокоишь. Если уж на то пошло, то Толяй сам его вчера первый отоварил.

– Ладно, разберемся, - остановил его участковый.
– Расскажите, как было дело, - повернулся он к Юлии.
– Только не волнуйтесь. По порядку.

– Вчера Павел...
– начала Юлия, справившись с собой.

– Савков?
– уточнил Герасименко.

– Да, Савков.

– У Савкова две судимости, - пояснил участковый милиционер.
– И обе за хулиганство.

– Савков избил нашего Кешку, - продолжала Юлия.
– Нашел с кем справиться! С шестилетним ребенком. Мой муж не вытерпел и ударил Савкова ... Это было вчера. А сегодня муж пошел в сарай за яблоками, а пьяный Савков бросился на него с топором. Муж успел вскочить в подъезд, и только случайно топор не попал в голову, потому что муж успел захлопнуть дверь.

– И опять врешь, - снова влез неугомонный Ребров, переступая ногой скамейку и поворачиваясь лицом к Герасименко.
– Не было у него такого намерения убивать. А с топором бегал, чтобы Тольку постращать.

– Как же вам не стыдно?
– заплакала Юлия.
– Что вы его выгораживаете?

– Одного поля ягодки, - сказал старший сержант.
– По нем, я смотрю, тоже тюрьма плачет.

– Ладно, пошли к Савковым, - предложил участковый.

Милиционеры во главе с Герасименко прошли через двор к деревянному барачному дому.

Показался Витька Хряков. Карманы его были оттопырены, и он шел неловко, как водолаз в полном снаряжении, осторожно придерживая бутылки, чтобы не болтались. Увидев милицейскую машину, Витька встал как вкопанный. Его ждали и поэтому заметили сразу. Долженков стал махать ему рукой, показывая, чтобы он обошел дом кругом. Витька понял и через минуту появился с другой стороны, у самых сараев. Он скользнул в открытый сарай Реброва и вышел налегке, одергивая брюки и поправляя легкую сатиновую куртку.

Жилье Савкова находилось в конце коридора, по обеим сторонам которого теснились двери квартир. Пашкина жена открыла сразу, не успели постучаться. Она уже знала о милиции и теперь моргала подслеповатыми глазами, переводя взгляд с одного милиционера на другого.

– Ну, где твой баламут?
– спросил Герасименко, но уже и так было ясно, что "баламут" спит, потому что квартиру сотрясал прямо какой-то нечеловеческий храп.

– Спит он, - умоляюще сказала Катерина.

Герасименко, а за ним старший сержант шагнули из закопченной кухонки в комнату, добрую половину которой занимала печка. Связанный Пашка лежал навзничь на высокой железной кровати с четырьмя металлическими шарами на спинках. Рот его был широко открыт и работал как насос, тяжело втягивая воздух и выдыхая его со змеиным присвистом.

С минуту милиция любовалась Пашкой Савковым.

– В дугу, - сказал, наконец, рядовой милиционер.

– Да уж хорош был, если связать пришлось. Кто связал-то?
– поинтересовался Герасименко.

– Мужчины со двора, - ответила Катерина, нервно перебирая край цветастой ситцевой кофты.

– Ну что? Забирать?
– спросил старший сержант участкового.

– Да черт его знает. Вроде, права не имеем. Спит.

– Федор Степанович, миленький, не забирайте, - загундосила Катерина.
– А я ему, паразиту, рожу-то его поганую сама раскровяню. Он же безвредный. Проспится - тише травы будет.

– А похмелится - прибьет кого-нибудь, - в тон Катерине сказал Герасименко и, подумав чуть, решил:

– Ну, вот что, Катерина, сейчас мы его трогать не будем, пусть спит. А завтра я приду, опрошу свидетелей, да протокол составлю, а потерпевшая сторона заявление напишет. И загремит твой Пашка под фанфары, пойдет опять баланду хлебать.

Катерина всхлипывала и размазывала слезы по щекам.

Участковый Герасименко, а за ним милиционеры пошли к выходу.

Сержант с напарником сели в машину и уехали, а Герасименко направился к Юлии, которая стояла у своего подъезда, неловко переминаясь с ноги на ногу и поглядывая в сторону барака.

– Почему же вы его не забрали в милицию?
– спросила недовольно Юлия.
– Или вы забираете только тогда, когда человека убьют?

– Мы не забрали Савкова только потому, что сейчас он реальной опасности не представляет. Он спит, и к тому же связан, - спокойно сказал Герасименко и громче, так чтобы слышно было за столом, добавил:

– Пишите заявление - будем судить.

Потом спросил:

– Ваш муж дома?

Юлия кивнула.

– Я бы хотел с ним поговорить.

Когда они вошли в квартиру, Толик ползал на коленках по полу вместе с Кешкой вокруг железной дороги и гудел вместо паровоза.