Базар житейской суеты. Часть 1

— Эй, малый! аракского пунша съ лимономъ и мускатными орхами, живй!

Этотъ пуншъ изъ арака съ лимономъ и мускатными орхами имлъ чрезвычайно важныя послдствія. Что жь тутъ удивительного? Доказано продолжительнымъ рядомъ наблюденій и вковъ, что пуншъ во всеобщей исторіи человчества играетъ необыкновенно важную роль. Отчего, напримръ, прекрасная Розамунда удалилась отъ міра? отъ пунша. А если вы потрудитесь перелистовать или припомнить исторію древнихъ Персовъ, то, конечно, увидите на каждой страниц чудныя дйствія этого гуманного напитка.

Молодыя леди не пили пунша, Осборнъ тоже; слдовательно, вся порція арака досталась на долю мистера Джозефа, и потому нтъ ничего удивительного, если мистеръ Джозефъ, опорожнивъ послдній стаканъ, разъярился какъ бенгальскій левъ отъ полноты душевного восторга. Сначала, онъ только смялся и кричалъ; но подъ-конецъ затянулъ во весь голосъ такую неистовую балладу, что обратилъ на себя вниманіе всего воксала, не исключая хора музыкантовъ, которые, побросавъ свой инструменты, обступили ложу молодыхъ людей съ безчисленной толпой.

— Браво, толстякъ, браво! забасилъ голосъ изъ толпы. Еще, верзила, еще! закричалъ другой голосъ. Какъ бы хорошо было заставить этого чучелу поплясать на канат! подхватилъ какой-то острякъ, къ величайшей досад мистера Осборна.

— Перестань, Джозефъ, ради Бога! вскричалъ Осборнъ. Вставай, и пойдемъ домой.

Молодыя двицы поднялись съ своихъ мстъ.

— Погодите… еще минутку, ду-ду-шенька, душка, раздуханчикъ! заревлъ во все горло мистеръ Джозефъ, ухватившись за талію Ребекки.

Миссъ Шарпъ отскочила, но не могла освободить своей руки. Оглушительный хохотъ раздался по всей зал. Джозефъ продолжалъ пить, объясняться въ любви и кричать; наконецъ, къ довершенію дивертиссемента, заморгавъ неистово глазами, и еще неистове размахивая стаканомъ пунша, онъ началъ приглашать почтеннйшую публику принять участіе въ его угощеніи.

Уже мистеръ Осборнъ собирался дать толчокъ какому-то джентльмену въ огромныхъ ботфортахъ, принявшему обязательное приглашеніе мистера Джозефа, уже суматоха, гвалтъ и ссора становились неизбжными, какъ вдругъ, въ эту критическую минуту, явился капитанъ Доббинъ, окончившій свою уединенную прогулку въ саду воксала.

— Прочь, глупцы! закричалъ капитанъ, раздвигая во вс стороны праздную толпу, которая мгновенно разступилась передъ его марсовскимъ видомъ.

Взбшонный и встревоженный, мистеръ Доббинъ свободно вошолъ въ ложу.

— О, Боже мой! Гд ты пропадалъ, Доббинъ? вскричалъ Осборнъ, выхватывая блую кашмировую шаль изъ рукъ своего друга, и закутывая Амелію.

— Останься здсь съ Джозефомъ, пока я отведу двицъ въ карету.

При этомъ Джозъ поднялся съ своего мста, обнаруживая ршительное намреніе сопутствовать дамамъ; но мощная рука мистера Осборна оттолкнула его назадъ, и онъ повалился на свой стулъ. Немедленно молодыя двушки вышли изъ ложи, напутствуемыя нжными вздохами, привтствіями и воздушными поцалуями индійского набоба.

Оставшись одинъ съ капитаномъ, Джозъ залился горькими слезами и поврилъ ему тайну своего сердца. Онъ обожалъ миссъ Ребекку, и не мотъ жить безъ нея. Онъ растерзалъ своимъ поведеніемъ благородное сердце этой двицы, и завтра поутру долженъ съ ней внчаться въ Ганновер-Сквер, причемъ онъ убдительно просилъ капитана быть свидтелемъ этого торжественного обряда. Воспользовавшись этимъ обстоятельствомъ, капитанъ уговорилъ разнженного юношу выбраться поскоре изъ воксала, такъ-какъ нужно было имъ обоимъ немедленно приняться за приготовленія къ свадьб. Онъ посадилъ его въ наемную карету, и расторопный извозчикъ, врный данной инструкціи, благополучно доставилъ мистера Джозефа въ его квартиру.

Джорджъ Осборнъ между-тмъ проводилъ молодыхъ двицъ домой, и когда дверь за ними затворилась на Россель-Сквер, онъ захохоталъ такимъ образомъ, что привелъ въ изумленіе полицейскихъ стражей. Амелія взглянула на свою подругу очень грустно, когда он всходили наверхъ, поцаловала ее, и, не сказавъ ни слова, отправилась въ свою спальню.

— Завтра, наконецъ, онъ сдлаетъ предложеніе, думала Ребекка, да и какъ же иначе? Онъ четыре раза назвалъ меня душенькой, и пожималъ мою руку въ присутствіи Амеліи. Завтра непремнно сдлаетъ предложеніе.

Точно также, съ своей стороны, думала и миссъ Амелія Седли, для которой теперь уже не было тайнъ въ сердц ея брата. Она думала тоже, какое будетъ на ней платье въ качеств невстиной подруги, и какіе подарки сдлаетъ она своей будущей сестриц, и какую роль сама она будетъ играть на свадебномъ бал, и прочая, и прочая.

О, невинныя созданія! Какъ мало вы понимаете чудодйственный эффектъ пуншевыхъ стакановъ съ лимонадомъ, коньякомъ и мускатными орхами! Что значитъ араковый пуншъ въ желудк въ сравненіи съ кошачьею тоскою, которую испытываешь въ голов на другой день? Утверждаю, какъ знатокъ, въ совершенств понимающій сущность дла, что нтъ и не можетъ быть на свт головной боли мучительне той, которая непосредственно слдуетъ за воксальнымъ пуншомъ. По истеченіи слишкомъ двадцати лтъ, у меня еще въ свжей памяти роковыя послдствія отъ двухъ стакановъ крпкого вина, — только отъ двухъ, увряю васъ; а мистеръ Джозефъ Седли проглотилъ цлую порцію арака.

Поутру, на другой день, когда миссъ Ребекка въ простот сердечной воображала, что наступилъ для нея разсвтъ безконечныхъ наслажденій, мистеръ Джозефъ Седли стоналъ и терзался въ ужасныхъ пыткахъ, неизобразимыхъ никакимъ перомъ. Содовая вода еще не была изобртена въ ту пору, и шотландское пиво, — кто этому повритъ? было единственнымъ напиткомъ, которымъ несчастные джентльмены тушили свой внутренній огонь посл вечернихъ попоекъ. Бутылка этого снадобья, въ половину опорожненная, стояла на кругломъ столик передъ постели горемычного страдальца, когда мистеръ Джорджъ Осборнъ, посл утреннихъ занятій, пришолъ въ его квартиру. Честный Доббинъ былъ уже здсь почти съ разсвта, и радушно предлагалъ дружескія услуги индйіскому набобу. Молодые офицеры переглянулись между собой и промнялись многозначительными улыбками, обличавшими ихъ тайныя думы. Даже слуга мистера Седли, джентльменъ чрезвычайно важный и степенный, какъ могильщикъ, едва могъ сообщить спокойный видъ своей физіономіи, когда онъ смотрлъ во вс глаза на своего несчастного господина.

— Мистеръ Седли былъ ужасно неспокоенъ вчера вечеромъ, шепнулъ онъ на-ухо мистеру Осборну, когда тотъ взбирался наверхъ, Ему все хотлось драться съ извозчикомъ. Капитанъ принужденъ былъ тащить его на рукахъ, какъ маленького ребенка.

Сардоническая улыбка проскользнула по губамъ мистера Бруша, когда онъ сообщалъ этотъ рапортъ; но въ ту же минуту черты его опять приняли глубокомысленное выраженіе, и при вход въ спальню своего господина, онъ спокойно доложилъ р мистер Осборн.

— Ну, Седли, какъ твое здоровье, любезный? спросилъ Осборнъ, бросая проницательный взглядъ на мистера Джоя. Цлы ли твой кости? Ты вдь, говорятъ, дрался какъ тигръ. Внизу вонъ стоитъ извозчикъ съ подбитымъ глазомъ и подвязанною головой; онъ хочетъ подать на тебя жалобу.

— За что? проговорилъ слабымъ голосомъ мистеръ Седли.

— Ты вчера размозжилъ ему голову, и хотлъ, говорятъ, просто растерзать его. Признаюсь, мой другъ, ты просто ужасенъ, когда выходишь изъ себя. Полицейскій сторожъ мн расказывалъ, что ему въ жизнь не приходилось видть такого запала. Спроси вотъ у Доббина.

— Да, вы были очень неспокойны, сказалъ честный капитанъ, не легко было угомонить васъ, мистеръ Седли.

— А видлъ ли ты, Доббингь, этого красного господина въ кургузомъ фрак, что сцпился съ нимъ въ воксал? Это было просто изъ рукъ вонъ; Джой началъ колотить его какъ мартышку; какъ завизжали въ эту пору женщины, Боже мой! Имъ казалось, что онъ просто задушитъ свою жертву. Признаюсь, я и самъ ужасно испугался. Вы, фрачники, думалъ я, народъ чрезвычайно смирный; но ты разъуврилъ меня, Джой.