Базар житейской суеты. Часть 1

По возвращеніи въ Англію, онъ написалъ учоный политическій памфлетъ (потому-что демонъ честолюбія постоянно мучилъ его душу; и ему хотлось, такъ или иначе, рисоваться передъ публикой), и принялъ потомъ дятельное участіе въ филантропическомъ вопрос относительно Негровъ. Это послднее обстоятельство подружило его съ мистеромъ Уильберфорсомъ, и вслдъ затмъ онъ завязалъ дружескую корреспонденцію съ достопочтеннымъ Мельхіседекомъ Горнблауэромъ, ревностнымъ распространителемъ филантропическихъ идей по ту сторону океана. Весною, въ первыхъ числахъ мая, мистеръ Питтъ, отказавшійся отъ политическихъ преній, регулярно прізжалъ въ Лондонъ, для засданія въ обществ методистовъ. Въ деревн у себя былъ онъ судьею и дятельнымъ ораторомъ въ обществ особъ, имвшихъ нужду въ методистскихъ бесдахъ. Сверхъ того, онъ вступилъ въ дружескую связь со многими дамами, извстными въ ту пору учоному міру краснорчивыми изліяніями своихъ чувствъ въ созерцательныхъ брошюрахъ. Говорили даже, будто онъ частенько длалъ визиты достопочтенной леди Дженни Шимшенксъ, третьей дочери лорда Саутдауна, у которой была сестрица, леди Эмилія, написавшая нсколько умилительныхъ трактатовъ, раздиравшихъ душу и зажигавшихъ сердце.

Миссъ Шарпъ, въ письм къ своей подруг; отнюдь не преувеличила той роли, которую мистеръ Питтъ игралъ на «Королевиной усадьб«. Онъ считалъ своей обязанностью наблюдать не только за дяніями, но и за помышленіями всей домашней прислуги; и часто буфетчикъ Горроксъ долженъ былъ, въ его присутствіи, расказывать съ умиленнымъ сердцемъ, какъ ведутъ себя мужчины въ отношеніи къ прекрасному полу, и наоборотъ, какъ двичья ведетъ себя въ отношеніи къ лакейской. По вечерамъ, весьма нердко, мистеръ Питтъ сбиралъ вокругъ себя женщинъ и мужчинъ, чтобы, на сонъ грядущій, прочитать имъ нсколько страницъ изъ какой-нибудь назидательной книги. Этого мало: мистеръ Питтъ, независимо отъ пастората, устроилъ на «Королевиной усадьб«правильную методистскую сходку, куда, по его мннію, разъ въ недлю, долженъ былъ являться сэръ Питтъ Кроли, и выслушивать краснорчивыя сентенціи своего сына, которыя обыкновенно погружали отца въ сладкій сонъ. Эти сходки послужили окончательнымъ поводомъ къ разрыву баронета съ пасторской семьею.

Вс эти запятія отнюдь не истребляли въ душ Питта буйныхъ порывовъ къ политической слав. Для блага великобританского народа, онъ настоятельно требовалъ отъ своего отца, чтобы тотъ уступилъ ему въ парламент свое мсто; но старикъ, сверхъ всякого ожиданія, обнаружилъ здсь необыкновеимую упругость воли. Оба они были слишкомъ умны, чтобы ни съ того ни съ сего отказаться отъ полуторы тысячи годового дохода, который теперь, при растройств фамильныхъ длъ, былъ чрезвычанпо важенъ для «Королевипой усадьбы».

Фамильныя дла растроились особенно посл того, какъ первый баронетъ, Вальполь Кроли, прокутилъ зпачительную сумму денегъ, которую потомъ «Королевина усадьба» обязана была внести въ казну. Сэръ Вальполь былъ весельчакъ и пройдоха на вс руки, «alieni appelons, sui profusus», какъ обыкновенно отзывался о немъ мистеръ Питтъ съ глубокимъ вздохомъ. Онъ занималъ деньги у всхъ капиталистовъ, и моталъ ихъ, зажмуря глаза, въ кругу веселыхъ друзей. При жизни его, «Королевина усадьба» была притономъ всхъ возможныхъ пьяницъ и отъявленныхъ кутилъ, которые съзжались къ баронету со всхъ концовъ Гемпшира. Погреба на «Королевиной усадьб«были въ ту пору наполнены сотнями бочекъ съ бургундскимъ, задній дворъ сворами борзыхъ и гончихъ, а на господскихъ конюшняхъ стояли во всякое время десятки верховыхъ скакуновъ для прізжихъ гостей. Теперь потомки этихъ скакуновъ пахали землю, принадлежавшую «.Королевиной усадьб«, или употреблялись въ извозъ для трафальгарскаго дилижанса, на которомъ, между прочимъ, пріхала сюда миссъ Шарпъ. Собственно для домашняго употребленія, сэръ Питтъ держалъ четверку вороныхъ, возившихъ его цугомъ къ близкимъ и отдаленнымъ сосдямъ графства, потому что, несмотря на ршительную наклонность къ цинизму, онъ любилъ этимъ способомъ поддерживать достоинство и древность своего рода, и хотя довольно часто кушалъ онъ баранью требуху, за столомъ его всегда стояли три лакея.

Если бы посредствомъ одной только бережливости можно было наживаться, сэръ Питтъ Кроли, нтъ сомннія, давно бы разбогатлъ какъ Крезъ; если бы судьба опредлила ему быть адвокатомъ въ какомъ-нибудь провинціяльномъ городишк, онъ умлъ бы, конечно, искуснымъ образомъ набить свой карманъ, нисколько не очернивъ своей репутаціи длового человка. Но, къ несчастью, ему достались въ удлъ древнее аристократическое имя и обширное помстье: ни то, ни другое, не могло содйствовать къ возвышенію сэра Питта. Онъ заразился страстью къ тяжбамъ, и это сутяжничество стоило ему нсколькихъ тысячь въ годъ. Чрезмрная скупость не позволяла ему вручить своихъ длъ одному повренному агенту и, вмсто того, управленіемь его помстья завдывала цлая дюжина пройдохъ, которые вс обманывали его кругомъ, заботясь только о своемъ карман. Ему жаль было даже смянъ для посва, и онъ сыпалъ ихъ на землю жадною рукою, отчего природа отмщала ему каждый годъ, награждая въ то же время обильной жатвой щедрыхъ земледльцовъ. Только одни банкроты брали на откупъ его угодья. Онъ любилъ пускаться въ спекуляціи всякого рода: обработывалъ рудники, копалъ каналы, скупалъ акціи, брался содержать почтовыя станціи, вступалъ во вс возможные подряды, и былъ вообще самымъ дятельнымъ человкомъ въ цломъ графств.

Но нигд и ни въ чемъ не успвалъ сэръ Питтъ Кроли. Была подъ его распоряженіемъ гранитная каменоломня; но такъ какъ онъ не хотлъ честнымъ образомъ расплатиться съ своими агентами, то четверо изъ нихъ бжали, унеся въ Америку все свое богатство. За недостаткомъ приличныхъ распоряженій, его ломки, гд добывался каменный уголь, наполнились водою; правительство отказалось брать негодные матеріялы изъ его рукъ; что жь касается до его почтовыхъ лошадей, всмъ было извстно, что онъ шпиговалъ ихъ гнилымъ сномъ и соломой, отъ чего бдныя клячи падали у него чуть не на каждой миле.

При всемъ томъ, въ общежитіи сэръ Питтъ Кроли былъ прелюбезный человкъ, и не было въ немъ ни малйшихъ слдовъ джентльменской спси. Онъ даже предпочиталъ общество какого-нибудь фермера или конского барышника знакомству съ чопорнымъ джентльменомъ, подобнымъ его старшему сыну. Онъ любилъ, что называется, запустить за галстухъ при каждомъ удобномъ случа, отпускалъ простонародныя прибаутки и побранки, и, несмотря на преклонность лтъ, ухаживалъ за дочерьми своихъ фермеровъ.

Филантропическими свойствами природа не наградила сэра Питта; онъ въ жизнь свою не сдлалъ доброго дла, и никто не видалъ никогда, чтобы онъ подалъ нищему какой-нибудь шиллингъ; за то былъ онъ разбитнымъ товарищемъ въ плебейской бесд, шутилъ, любезничалъ, смялся и подъчасъ бражничалъ напропалую съ какимъ-нибудь арендаторомъ, съ которымъ на другой же день плутовски заключалъ выгодную торговую сдлку. Такою же благосклонностью пользовались у него полсовщики и браконьеры, если только они стрляли дичь не на его собственной земл. Насчотъ отношеній его къ прекрасному полу, миссъ Ребекка Шарпъ уже довольно намекнула въ своемъ дружескомъ письм. Словомъ сказать, изъ всхъ англійскихъ баронетовъ, это былъ самый эгоистическій старикашка, глупый, хитрый, жадный… Намъ очень больно представлять здсь характеристику этого рода; но то неподлежитъ ни малйшему сомннію, что есть между нашими джентльменами герой съ такою злокачественною натурой. Что жъ длать? — въ семь не безъ урода.

Обстоятельство, доставившее мистеру Питту Кроли огромное нравственное вліяніе надъ своимъ отцомъ, заключалось главнйшимъ образомъ въ характер финансовыхъ отношеній между ними. Баронетъ долженъ былъ своему сыну значительную сумму денегъ, взятыхъ имъ изъ приданого матери, и платить этотъ долгъ онъ не находилъ приличнымъ. Вообще замтить должно, что сэръ Питтъ Кроли имлъ непобдимое отвращеніе къ своимъ заимодавцамъ, и только силою закона можно было принудить его къ уплат какого бы то ни было долга. Миссъ Шарпъ расчитала съ математическою врностью (скоро мы увидимъ, что она въ совершенств ознакомилась со всми фамильными тайнами «Королевиной усадьбы»), что уплата кредиторамъ могла стоить баронету нсколькихъ фунтовъ въ годъ; но онъ и слышать не хотлъ о такой, по его мннію, совершенно безполезной трат депегъ. Руководимый мудрою политикой, онъ всего чаще съ глазъ гонялъ неотвязчивыхъ заимодавцовъ, или, въ случа судебного процесса, откладывалъ платежъ отъ одного срока до другого. Онъ отлично умлъ пользоваться своимъ положеніемъ, и прекрасно понималъ, что никто не дерзнетъ посадить его въ тюрьму.

— Чортъ ихъ побери! говорилъ сэръ Питтъ, зачмъ же я и членъ парламента, если принуждепъ буду всякому олуху платить свои должишки.

О базаръ, базаръ житейской суеты! вотъ предъ нами человкъ, который кое-какъ, съ грхомъ пополамъ, уметъ читать по складамъ, и который едва-ли два, три слова напишетъ безъ грубйшихъ орографическихъ ошибокъ. Жизнь его переполнена грязными привычками, сутяжничествомъ и мелкими каверзами, въ высшей степени унижающими нравственное достоинство человка и гражданина. Нтъ у него ни радостей, ни наслажденій, облагороженныхъ эстетическимъ вкусомъ и, однакожь, этотъ человкъ живетъ въ стран, которая съ гордостью присвоиваетъ себ право на титулъ образованнйшей націи Европы… Какъ живетъ? Сэръ Питтъ Кроли засдаетъ между членами парламента, болтаетъ гугнивымъ языкомъ ораторскія рчи, считается столбомъ великобританской конституціи, и здигъ цугомъ въ золотой карет. Великіе люди жмутъ ему руку, и онъ не стыдится корчить изъ себя достоимнного дипломата. О Англія! какъ часто на твоей плодотворцой почв несчастные герои въ род Питтовъ Кроли затмвали своимъ блескомъ великолпныхъ геніевъ искусства и науки!..

Была у этого чудака незамужняя сестрица, получившая въ наслдство огромное имніе посл своей матери, и хотя баронетъ не разъ просилъ у ней эти деньги подъ закладъ, однакожь миссъ Кроли уклонялась отъ этого предложенія, основательно расчитывая, что наличный капиталъ врне всякого заклада. Носился слухъ и вс это знали, что миссъ Кроли имла намреніе раздлить свое наслдство между младшимъ сыномъ баронета и пасторскою семьей: ей уже приходилось два или три раза выплачивать долги Родона Кроли, когда тотъ учился въ школ и кутилъ на дйствительной служб. Слдовательно, миссъ Кроли была предметомъ глубочайшого почтенія, какъ скоро ей приходилось гостить на «Королевиной усадьб«. Иначе и не могло быть; у ея банкира хранился талисманъ, который могъ побдоносно и безъ всякихъ исключеній привязывать къ ней вс нжныя сердца, способныя любить и уважать.

И что за удивительную силу придаетъ старушк этотъ волшебный талисманъ въ желзной касс банкира! Съ какою умилительною нжностью мы взираемъ на ея недостатки, если она, чего дай Богъ всмъ моимъ читателямъ, приходится намъ бабушкой, тетушкой, сестрицой, или чемъ-нибудь въ род седьмой воды на кисел! Какая она добрая, великодушная… великій Аллахъ! пусть у нея будутъ оловяные глаза, горбокъ на спин и парикъ на плшивой голов; мы готовы, пожалуй, назвать ее купидончикомъ, если только у нея карета съ гербомъ и жирный кучеръ на козлахъ. И вотъ уже я вижу, милостивые государи, какъ вы раскланиваетесь въ три погибели, какъ-скоро престарлая леди, внимательная къ любви своихъ нжныхъ родственниковъ, переступаетъ черезъ порогъ вашей гостиной. Съ какимъ усердіемъ вы знакомите своихъ гостей съ ея великолпнымъ положеніемъ на базар житейской суеты!