Базар житейской суеты. Часть 1

— Какъ бы я хотлъ, говорите вы съ такой откровенностію, которая длаетъ честь вашему сердцу, — какъ бы я хотлъ, что бы этотъ вексель въ пять тысячь фунтовъ былъ подписанъ рукою миссъ Мак-Уирртеръ!

— Что жь? можно попросить, отвчаетъ ваша супруга.

— Миссъ Мак-Уирртеръ не родственница ли вамъ? спрашиваетъ васъ любознательный гость.

— Она моя тетка, отвчаете вы совершенно безпечнымъ тономъ, повертываясь въ своихъ креслахъ.

И это лишь только одинъ простйшій эпизодъ изъ того употребленія, какое вы длаете изъ своей тетушки на рынк житейскихъ треволненій. Супруга ваша готова каждую недлю препровождать къ ней вещественные знаки невещественныхъ сердечныхъ отношеній, и маленькія дочки ваши работаютъ каждый день, отъ утра до обда, приготовляя для своей бабушки расписанныя подушечки, кошельки, корзинки и узорчатыя скамеечки для ея почтенныхъ ногъ. Какой великолпный огонь горитъ у васъ въ камин, какъ-скоро миссъ Мак-Уирртеръ навщаетъ вашихъ дтокъ! Весь вашъ домъ, въ продолженіе ея присутствія, принимаетъ веселую, праздничную наружность, и все дышетъ счастьемъ, довольствомъ, безпримрнымъ комфортомъ, какого, въ другія времена, не увидишь у васъ никогда! Вы сами, милостивый государь; забываете про свой ежедневный отдыхъ посл обда, и радушно изъявляете готовность сыграть въ преферанчикъ съ достопочтеннйшею гостьей. И какіе чудные обды устроиваются въ эти торжественные дни! Рдкая рыба, устрицы первого сорта и ост-индская мадера ни почемъ, хотя въ другое время не бываетъ за вашимъ столомъ и скромного медока. Даже кухонный комитетъ принимаетъ дятельное участіе въ общемъ благополучіи: люди ваши угощаются шотландскимъ пивомъ первого сорта, потому-что за столомъ засдаетъ съ ними жирный кучеръ миссъ Мак-Уирртеръ; въ дтской почтенная компанія пьетъ отличный чай, не щадя ни сахара, ни сливокъ, потому-что горничная миссъ Мак-Уирртеръ раздляетъ трапезу съ вашей нянькой.

Такъ ли это, милостивые государи? Я обращаюсь собственно къ среднимъ сословіямъ Трехъ Соединенныхъ Королевствъ, и взываю… Великій Боже! Да я сошелъ бы съ ума отъ радости, если бы вдругъ благосклонная судьба ниспослала мн старую незамужнюю тетку, разъзжающую на блыхъ лошадяхъ въ золотой карет съ гербомъ! О, для такого торжественнаго случая, я самъ бы, на старости лтъ, принялся вышивать по канв скамеечки и туфли для ея костлявыхъ ножекъ, а Юлію и всхъ своихъ дтей заставилъ бы сочинять для нея альнаскарскіе обды изъ Тысячи и Одной Ночи! Сладкія, сладкія виднія! Глупыя, глупыя мечты! Прескверный сонъ!

ГЛАВА X Ребекка начинаетъ пріобретать друзей

И теперь, сдлавшись, по вол судьбы, дйствующимъ членомъ этой достолюбезной фамиліи, миссъ Ребекка Шарпъ поставила для себя непремннымъ долгомъ угождать, какъ она говорила, своимъ почтеннымъ благодтелямъ, и пріобрсть ихъ благосклонность во что бы то ни стало. Такое намреніе, всякой согласится, длаетъ честь благодарному сердцу безпріютной сироты, и если въ ея расчеты входили, быть можетъ, нкоторыя эгоистическія соображенія, кто ршится обвинять въ нихъ благоразумную двицу, обязанную изворачиваться собственными средствами на базар житейской суеты!

— Я одна въ этомъ мір, говорила безпріютная сиротка. Перспектива моей будущности основывается исключительно на моихъ собственныхъ трудахъ. Что тутъ станешь длать? Эта краснощокая Амелія, просто, глупая двчонка въ сравненіи со мной, а между тмъ почтенные родители обеспечили ея судьбу еще въ ту пору, когда она качалась въ колыбели. У бдной Ребекки ничего нтъ… ничего, кром умной головы. Очень хорошо. Посмотримъ, нельзя ли чего сдлать съ этой умной головой, нельзя ли со временемъ доказать этой миссъ Амеліи, что Ребекка въ двадцать разъ достойне ея. Стоитъ объ этомъ подумать, да подумать. Что и толковать; я не имю никакого отвращенія къ Амеліи; зачмъ бы я стала ненавидть это доброе, беззащитное созданіе? Но тотъ день будетъ для меня велкимъ праздникомъ, когда свтъ, уважая мои таланты, отдастъ мн ршительное преимущество передъ этой смазливой двчонкой. Не робй, Ребекка! сиди у моря и жди погоды!

Такъ мечтала наша ромагтическая героиня о своей будущей судьб. Къ этому должны мы прибавить, что во всхъ ея воздушныхъ замкахъ первымъ и главнйшимъ жителемъ былъ ея будущій супругъ. Что тутъ удивительного? Мы знаемъ изъ достоврныхъ источниковъ, что молодыя двушки всего чаще думаютъ о своихъ идеальныхъ женихахъ, и они же составляютъ предметъ постоянной заботливости для ихъ матерей. Ужь такъ устроена женская натура.

— Я сама должна быть для себя и матерью и отцомъ, говорила Ребекка, думая въ то же время съ болзненнымъ замираніемъ сердца о своей первой неудач въ столкновеніи съ негоднымъ Джозефомъ Седли. Можетъ быть, оно и къ лучшену, что этотъ дуракъ отсталъ отъ меня.

Ршившись окончательно устроить свое положеніе на «Королевиной усадьб«, она расчитала, что ей необходимо заискивать благосклонность всякой живой души, съ которою столкнетъ ее судьба.

Но миледи Кроли, какъ женщина слабая, безхарактерная и не имвшая почти гикакого значенія въ своемъ собственномъ дом, не могла входить въ стратегическія соображенія миссъ Шарпъ, тмъ боле, что супруга баронета вовсе неспособна была оцнить ея таланты. Ребекка оставила ее въ поко. Изрдка говорила она своимъ ученицамъ, съ видомъ соболзнованія, о ихъ «бдной мама», и хотя она обращалась къ ней всегда не иначе, какъ со всми признаками холодной почтительности, но не на нее обращены были главнйшія усилія ея изобртательного ума.

Ея педагогическая метода въ отношеніи къ малюткамъ Кроли, полюбившимъ отъ всей души свою добрую гувернантку, отличалась необыкновенной простотоій. Миссъ Ребекка думала, что нтъ никакой надобности засаривать молодой мозгъ слишкомъ темными и отвлечонными понятіями, почерпнутыми изъ разныхъ наукъ, а всего лучше оставить малютокъ на произволъ ихъ собственной любознательности, такъ, чтобы он воспитывали себя сами, безъ посторонняго руководства. По ея мннію, изъ всхъ педагогическихъ системъ самая лучшая та, когда дитя само хлопочетъ о развітіи своего ума и сердца. Старшая дочка страстно любила книги; такъ-какъ старая библіотека на «Королевиной усадьб«представляла довольно значительную коллекцію произведеній изящной словесности прошлого столтія, на французскомъ и англійскомъ языкахъ, и такъ-какъ ни одинъ мужчина во всемъ замк не прикасался къ дубовымъ полкамъ книжныхъ шкафовъ, поступившихъ теперь въ полное распоряженіе гувернантки, то Ребекка нашла средство пріятнымъ образомъ, играя и шутя, сообщить миссъ Роз Кроли множество весьма интересныхъ познаній.

Такимъ образомъ, она и миссъ Роза читали вдвоемъ восхитительныя творенія французскихъ и англійскихъ писателей, между которыми особенно имъ нравились произведенія учонаго доктора Смоллета, остроумного мистера Фильдинга (преимуществеимо его Джозефъ Андрусъ), очаровательного и, вмст, фантастического monsieur Кребильона Младшого, которому столько удивлялся безсмертный англіскій поэтъ Грэй. Творенія фернейскаго философа тоже поглощали напряженное вниманіе обихъ двицъ.

Однажды, молодой Биттъ Кроли вошолъ въ классную залу и, увидвъ ихъ за книгами, спросилъ:

— Что вы длаете, миссъ гувернантка?

— Читаемъ Смоллета, отвчала Ребекка невиннымъ тономъ,

— А! это очень хорошо, сказалъ мистеръ Пмттъ Кроли, совершенно успокоенный на счетъ выбора назидательныхъ сочиненій. Докторъ Смоллетъ въ свое время былъ учонйшій человкъ въ мір. Его исторія немного скучновата, но совсмъ не такъ опасна для развитія юной головы, какъ англійская исторія мистера Юма. Вдь вы читаете исторію Смоллета?

— Да, мистеръ Кроли.

И Ребекка сказала правду, хотя при этомъ не считала нужнымъ прибавить, что то была исторія «О похожденіяхъ мистера Гомфри Клинкера».

Въ другой разъ, мистеръ Кроли засталъ свою сестру за чтеніемъ французскихъ трагедій, и это показалось ему довольно соблазнительнымъ для юной двицы; но такъ-какъ гувернантка объяснила, что это собственно длается для пріобртенія легкости въ разговорномъ язык, то это успокоило его совершеннйшимъ образомъ однажды навсегда. Какъ дипломатъ и свтскій человкъ, мистеръ Кроли чрезвычашю гордился своимъ практическимъ знаніемъ французского языка, и съ сердечнымъ удовольствіемъ выслушивалъ комплименты гувернантки, удостоврявшей его, что онъ объясняется на этомъ діалект, какъ самъ monsieur de Massillon.

Миссъ Фіалка ни въ чемъ не походила на свою сестру, и ея наклонности обличали въ ней характеръ юркій, шумный, вовсе не женскій. Она въ совершенств знала заповдныя мста, гд курицы клали свой яйца, и даже умла мастерски карабкаться на верхушки деревьевъ, чтобы разорять гнзда грачей. Главнйшимъ ея удовольствіемъ было объзжать молодыхь жеребчиковъ и скакать по обширнымъ полямъ въ амазонскомъ плать. Миссъ Фіалка была фавориткой своего отца и всхъ конюховъ на «Королевиной усадьб«. Она была любимицой, и вмст ужасомъ кухарки, потому-что весьма часто похищала у нея жареныхъ цыплятъ и банки съ вареньемъ. Между ею и старшей сестрою происходили въ дом постоянныя баталіи. Миссъ Ребекка знала наизустъ вс эти дтскія проказы, но ни раза не говорила о нахъ леди Кроли, изъ опасенія, что бы та не сказала обо всемъ отцу, или что еще хуже, мистеру Питту Кроли; она общала молчать, если миссъ Фіалка будетъ доброю двушкой и полюбитъ свою гувернагтку.