Беглянка

— Вот именно, — холодно ответил Шарль. — И у тебя не было прав распоряжаться жизнью чужой запечатленной. Но судить тебя будут не за это. Ты предал суть кадхаи, пытаясь убить ту, кому обязан жизнью.

— Я сожалею об этом.

— Не вижу раскаяния, — бросил Шарль и ушел, прерывая мучительный разговор.

Пьеру тоже удалось задеть его. Шарль так легко обрек Шайну на смерть. Ту единственную, кто могла подарить ему сына. Не попытавшись узнать поближе или найти иные пути решения той проблемы, которую придумал сам. Отмахнулся от подарка судьбы, не считая ее жизнь чем-то важным.

Шарль тоже винил себя. Но у него был шанс все исправить.

Отсутствие Шайны в резиденции стало для него неприятным сюрпризом. Он был уверен, что она останется в его доме, и то, что она поторопилась сбежать при первом же удобном случае, было плохим знаком.

Впрочем, на этот раз в бегство она не ударилась и просто вернулась в гостиницу.

Это не сильно меняло планы Шарля, но грозило все усложнить. Впрочем, вопреки его опасениям, Шайна довольно быстро согласилась на свидание.

Шарль и сам не ожидал от себя, что будет волноваться перед совместным ужином. Возможно, сказывалось долгое отсутствие практики.

Но само свидание прошло великолепно. Шайна была прекрасной собеседницей, обворожительной в своей прямоте. Она забавно танцевала и не боялась быть откровенной, и Шарль сам не понял, в какой момент оказался всем этим очарован.

При том, что ему удавалось держать влечение к ней под контролем. Это было сложно — но он сам виноват, что бездарно потратил столько времени, уверенный, что никуда она от него не денется. Времени, когда он мог сблизиться с девушкой. И, наверстывая упущенное, ему нельзя пугать ее своим напором.

Шарль не упускал возможности позвать ее на очередное свидание и сожалел лишь о том, что не может проводить с ней больше времени. Увы, он не мог бросить все дела и заниматься лишь своей личной жизнью.

Он не зря полагал, что Пьеру еще рано доверять управление родом. За месяц импульсивный мальчишка не успел наломать дров, но ряд принятых им решений теперь стоил Шарлю головной боли. Исправлять то, что натворил Пьер просто по недостатку опыта, было не столько сложно, сколько кропотливо. Ведь упускал наследник мелочи, еще не понимая, как они могут влиять на важные дела.

Но в целом Пьер справлялся, и от того Шарлю становилось тошно. Наследника он себе подготовил хорошего — жаль, воспитать из него порядочного кадхаи не получилось.

До самого совета Шарль больше не навещал племянника. Он не думал, что услышит от него что-то новое, а потому не считал необходимым проверять, не раскаялся ли Пьер в содеянном. Шарль не хотел тратить нервы на встречи с бывшим наследником. Несмотря на то, что Пьер отрицал умысел и был готов к сотрудничеству, уверенности, что он действительно не планировал убийство, Шарль не испытывал. А потому он ожидал собрания Совета с нетерпением и опаской.

Шарль вовсе не желал племяннику смерти. И он не стал больше уговаривать Шайну обвинить Пьера.

Каждый внеочередной совет проходил на территории того, кто его созывал. И не выдвигал особых требований к приему высоких гостей. Но все же считалось хорошим тоном организовать торжественную встречу и комфортное размещение гостей. Поэтому владетели предпочитали решать большинство вопросов на расстоянии — просто, чтобы сэкономить время. Но, разумеется, суд провести можно только очно. Поэтому Шарлю потребовалось столько времени, чтобы собрать коллег.

Перед владетелями Пьер никак не демонстрировал вину. Он высоко держал голову, расправив плечи — это было просто, ведь Шарль предпочел не использовать кандалы. Он считал, что Пьеру некуда бежать, а пытаться напасть на владетелей — чистое безумие. Безумцем Пьер не был.

И у него имелся шанс на снисхождение.

Вид племянника почему-то немного успокоил Шарля. Слишком уверенный для того, кто действительно виновен. При том, что обмануть проверку невозможно.

Слово взял Ляо Ривенхаи, по праву старшинства. С неодобрением глядя на Пьера, он заговорил:

— Пьер Эйлимхаи. Глава твоего рода обвиняет тебя в покушении на его жизнь. Ты заманил его в ловушку, а когда он выбрался из нее, попытался его убить. Есть ли тебе что сказать в свое оправдание?

— Я не планировал покушение, — твердо ответил он. — И не готовил ловушку. Нападение было неосознанным, я был растерян и не понимал, что делаю.

— Факт нападения вы не отрицаете?

— Нет. Но у меня не было злого умысла.

Шарль едва слышно фыркнул. Не будь злого умысла — мальчишка бы не напал. Его возвращение должно было обрадовать Пьера, а не спровоцировать нападение. Но желание сохранить власть оказалось сильнее родственных чувств. Но вот являлось ли это желание сиюминутным? Совет собрался именно для того, чтобы это выяснить.

— Вы готовы пройти проверку на подтверждение ваших слов? — осведомился Ляо.

— Я готов, — подтвердил Пьер.

Хавьер Лойтхаи, мастер вмешательства, молча подошел к юноше. Пьер немного напрягся, но не отстранился, когда тот коснулся его виска пальцами и спросил особым голосом:

— Ты планировал убийство Шарля Эйлимхаи?

Ничего. Тишина и пустота. Пьер говорил правду — в его воспоминаниях не нашлось планов по убийству дяди.

Шарль испытал огромное облегчение, осознав, что любимый племянник все же не был пригретой на груди змеей.

А Пьер расслабился, уже увереннее глядя на Лойтхаи.

Тот кивнул и задал второй вопрос:

— Ты желал смерти Шарлю Эйлимхаи?

На этот раз все оказалось иначе. Лойтхаи умели делиться чужими воспоминаниями с окружающими, и потому сейчас каждый из членов совета погрузился в воспоминание Пьера.

Это был день возвращения Шарля. Глазами Пьера он увидел свое появление в кабинете — дверь отрылась, пропуская кадхаи в броне и его спутницу. Какой же измученной выглядела Шайна — а он и не замечал.

При виде дяди, которого он считал погибшим, Пьера — и всех, кто в этот момент наблюдал за его воспоминаниями — охватил целый клубок противоречивых чувств. Изумление, неверие, разочарование, гнев, страх — все это толкнуло его вперед, в стремлении устранить угрозу, одевая в броню.

Но бил Пьер не в полную силу. И первое, что он почувствовал, увидев Шарля, — радость. Мимолетная, утонувшая в других чувствах — но она была. Пьер действительно не желал смерти своему дяде.

И, выныривая из его воспоминаний, Шарль невольно ощутил облегчение. Он боялся узнать, что наследник его ненавидел.