Белее снега, слаще сахара...

– Не всё золото, что блестит, - возразила ему пожилая дама с павлиньим пером в прическе. – Скорее всего, кольцо в серебряной, так как душа важнее смазливого личика.

– Почему тогда не в бронзовой? – насмешливо спросил господин. – Не забывайте, что дед нашего короля – из простолюдинов. Может, таким образом его величество хочет показать, что для него не важна чистота и благородство крови.

Я не стала тянуть и подошла к столу с письменными принадлежностями.

Невесты проводили меня тоскливыми взглядами, а я быстро нацарапала ответ на клочке бумаги и бросила его в сундучок, который держал мажордом.

Все, дело сделано. Я своими руками отдала корону «милой Клерхен».

Баронесса попросила у принцессы разрешения проводить меня и вышла со мной из зала, любовно держа под ручку. Но стоило нам переступить порог, как нежное поддерживание превратилось в крепкую хватку.

– В какой шкатулке это проклятое кольцо?! – прошипела госпожа Диблюмен.

Глубокие морщины обозначились от крыльев носа к уголкам рта, и между бровей и на лбу пролегли глубокие складки.

– Кольцо в золотой шкатулке, сказала я безразлично. – Король дал подсказку – что-то правда, что-то нет, а что-то или правда или ложь. «Да – кольцо здесь», «Нет – кольцо не здесь», «Где нет – там нет, значит, кольцо не в серебряной шкатулке». Учитывая надписи и подсказку, оно именно в золотой. Иначе получается, что все утверждения – или правда, или все – неправда. А должно быть – одно правда, одно неправда, а одно – или правдиво, или ложно.

Баронесса смотрела на меня, как на умалишенную, а когда мы зашли в комнату, тут же положила передо мной лист бумаги, достала чернильницу и перья.

– Как все прошло?
– сгорала от нетерпения Клерхен.
– Почему так быстро? Уже разгадала? Баронесса отмахнулась от дочери и ткнула пальцем в бумагу:

– Напиши ответ, - приказала госпожа Диблюмен.
– Слово в слово, как только что мне говорила.

Я молча окунула перо в чернила и записала ответ, потом получила от баронессы легкую оплеуху и снова стала прежней Мейери. Пока я переодевалась в свое платье, баронесса и Клерхен читали то, что я написала.

– Ничего не понимаю, - призналась в конце концов Клерхен.
– У меня даже голова заболела...

– Выучи наизусть, - деловито велела ей мать.
– Чтобы произнесла все легко, не запинаясь.

– Зачем?
– искренне удивилась Клерхен.
– Давайте снова превратим ее в меня, только и всего. Госпожа Диблюмен вздохнула и терпеливо объяснила:

– Разгадка будет оглашена на новогоднем балу, там же королевской невесте будет надето кольцо. Ты хочешь, чтобы он надел кольцо ей?

– Ах, и правда, - пробормотала потрясенная Клерхен.
– Я и не подумала об этом...

– Учи, - баронесса сунула бумажку ей под нос.

Клерхен тут же села в кресло и забубнила, раз за разом повторяя написанный мною ответ.

– Можешь идти, - разрешила мне госпожа Диблюмен.
– Встретимся на свадьбе моей дочери.

– А мастер Лампрехт?
– спросила я, ощущая тупую боль в груди, слева. Всё закончилось, но что-то мне не верилось, что закончилось.

– Получишь своего мастера на свадьбе, -холодно произнесла баронесса, - когда моя дочь получит короля.

44.

Это были очень безрадостные предновогодние дни.

Диблюмены прислали мне расписку, где было указано, что все долги «Пряничного домика» погашены. Я сходила к нотариусу и в судебную палату, чтобы удостовериться, что все прошло без обмана. Баронесса не обманула – теперь лавка снова принадлежала мастеру Лампрехту. Вот только самого мастера держали в плену.

Каждый вечер на площади устраивались ярмарки и развлечения, и Филипп звал меня погулять и повеселиться, но я отговаривалась работой в лавке. Только замешивая марципан, ставя в печь рождественские кексы с изюмом и цукатами, смазывая глазурью «поцелуи», я всё время прислушивалась – не раздадутся ли на крыльце шаги?.. Вдруг распахнется дверь и появится король – со звездным светом в синих глазах, с улыбкой – и объявит, что с ведьмами покончено…

Но король не приходил, и мне ничего не оставалось, как заниматься сладостями к его свадьбе…

В четверг Филипп всё-таки вытащил меня на площадь. Вернее, я пошла сама, потому что он сказал, что ожидается приезд короля. Бог знает, на что я надеялась, но король так и не появился. Зато в санях, промчавшихся по главной улице, я увидела ее высочество принцессу Маргрит и Клерхен Диблюмен. Клерхен что-то рассказывала, смеясь взахлеб, а принцесса кивала ей и улыбалась.

– Ты такая грустная, - сказал Филипп, когда я безучастно смотрела на балаганное представление, где смешная кукла с длинным носом верещала что-то, размахивая руками.

Дети от хохота валились в снег, и даже взрослые усмехались грубоватым шуткам.

– У меня королевская свадьба на носу, - ответила я Флипсу. – Тут не до веселья, можешь поверить.

– Пообещай, что это – последняя свадьба, на которой ты будешь готовить?

– Ты с ума сошел? – я отмахнулась, не желая об этом говорить, но Флипс не отставал.

– Мейери, зачем тебе лавка? Она даже мастеру Лампрехту не нужна! Где он шляется, скажи на милость? Ты вкалываешь за десятерых, а он отдыхает?

– Хозяин уехал покупать орехи и самый лучший сахар, - в сотый раз повторила я заученную ложь. – Скоро он вернется, а пока вся работа на мне.

– Это в последний раз, обещай.

– Филипп! – я не сдержалась и почти выкрикнула его имя. – Мы еще не женаты, а ты уже доводишь меня до белого каления!

Он опешил и забормотал извинения.

– Хочешь горячих оладьев с медом? – предложил он примирительно. – Я принесу.

– Принеси, - сказала я, только чтобы он ушел и хотя бы на время не маячил передо мной.

Дети затеяли игру в снежки, и я сразу попала под перекрестный полет снежных снарядов. Один из снежков ударил меня по плечу, второй сбил шапку, я отступила в сторону и едва не попала под копыта лошадей, везущих сани.

– Осторожней! – сердито крикнул мне возчик.

Я хотела поднять шапку, но позабыла о ней, потому что в санях сидел его величество король Иоганнес. Наши взгляды встретились, я шагнула к нему навстречу, но король отвернулся. Отвернулся так резко, что я поняла – он меня увидел и узнал, и не пожелал даже смотреть, не то что разговаривать.

Сани укатили прочь, а я глядела им вслед, пока не замерзли уши. Отряхнув шапку от снега, я надела ее, двигаясь, как во сне.

Вернулся Филипп, с тарелочкой толстых оладий. Они были горячие и очень вкусные, но мне горчил даже мёд. В пятницу в замке бургомистра будет новогодний бал, и король наденет на пальчик Клерхен кольцо Прекрасной Ленеке… От этого стало совсем тошно, и я сунула тарелочку с оладьями в руки Филиппу.

– Ладно, мне надо домой, - сказала я хмуро. – Увидимся в воскресенье.