Белые Мыши на Белом Снегу
Шрифт:
И вот тут - словно в моем мозгу тоже была дыра, сквозь которую могли проникать идеи откуда-нибудь из космоса - я представил себе всю цепочку, удивительно отчетливо, как в кино: я украл куртку и оставил ее в туалетном шкафу, потому что сверток с курткой мог узнать Трубин, а выйти с пустыми руками я не мог из-за Полины. Вместо куртки я вынес старое одеяло. Потом мы вернулись, написали заявление в кабинете молодой дознавательницы, и я оставил у нее одеяло и вынес бомбу, которую раньше оставил там кто-то другой. Скорее всего, она была завернута в ткань или вату: где-то я читал, что бомба должна тикать, поэтому преступник обязан был чем-то изолировать звук. Из Управления Дознания мы двинулись в кафе, и там я оставил бомбу и взял что-то другое (выходит, под моим стулом лежал
Мне стало смешно: не многовато ли одинаковых свертков для одного человека?..
– Что смеетесь?
– удивился Трубин.
Я качнул головой. Уж кого-кого, а его посвящать в это не следует.
Хорошо, пока все более-менее логично. Мощная взрывчатка была предназначена для Управления Дознания, а вовсе не для крохотной кафешки на проспекте. Но все-таки, чей же сверток я унес вместо нее?
Фантазируем дальше. Допустим - просто допустим - что поменялась со мной та чиновница в черном пиджаке. Ведь шуршала же она чем-то под столом, я слышал это даже не ушами, а своими напряженными нервами! Шуршала, осторожно меняя свертки местами. Зачем?
Неожиданно я вспотел: а что, если таким способом она должна была передать нечто секретное?.. Глупости, конечно, шпионский роман какой-то получается. Но все-таки: а если?.. Ей сказали: в таком-то часу в кафе зайдет человек с небольшим свертком, с ним надо тихонько поменяться. Что она и сделала. Не могла же несчастная предположить, что именно в это кафе и именно в то самое время явится совершенно случайная компания, среди которой буду я - со свертком!..
Но где тогда тот, другой? Ответ напрашивается сам собой: он шел нам навстречу, а сверток лежал у него в портфеле, чтобы не привлекать внимания. Человек спокойно пришел, увидел через окно, что нужный столик занят нами, и решил подождать на противоположной стороне улицы. Он никуда не спешил, потому что часы его отставали, и двинулся лишь тогда, когда мы собрались уходить!
Интересная получается картина. Если все было так, как я себе напридумывал, то в моих руках один из двух свертков - или тот, который передала чиновница, или тот, который нес в портфеле тот мужчина, ведь от взрыва он запросто мог вывалиться наружу...
А если я не напридумывал? А если все так и есть?..
Машина остановилась, мотор замолчал, и я услышал скрипящие по снегу шаги. Потом задняя дверь распахнулась, и с каким-то суеверным ужасом я увидел "беленькую" медсестру, за спиной которой маячил сторож.
– Ну-ну, - сказала сестра и вдруг встретилась взглядом со мной: - Это ты?!.. Ничего себе!..
* * *
Как-то в школе, классе в шестом, учитель биологии вдруг спросил у всего класса:
– Кто из вас слышал выражение "голос крови"?
Поднялось несколько рук. Я тоже слышал об этом "голосе", но никогда в него особо не верил. Все эти штуки - телепатия, телекинез, летающие тарелки и прочее - казались мне слишком фантастическими, слишком пахнущими типографской краской журнала "Юный следопыт", в котором иногда печатались подобные истории, чтобы можно было отнести их к реальной жизни. Но руку я все-таки поднял.
Учитель улыбнулся:
– Хорошо. А кто из вас сталкивался с этим лично?
Все молчали. Наконец, откуда-то с задней парты донесся неуверенный голос:
– Ну, у меня было...
Я оглянулся. Да и все остальные тоже не смогли удержаться, поэтому тридцать голов одновременно повернулись в сторону тихого, вечно простуженного Вадима Ауэрбаха, самого умного, но и самого странного мальчика в классе. Он стоял за своей партой и казался очень маленьким и худым на фоне соседа, здоровенного гладкого толстяка - нашего председателя совета отряда.
– Так, - подбодрил учитель.
– Расскажи, если можно.
Вадим помялся, ежась под нашими взглядами, поковырял исцарапанную крышку парты, взъерошил свои белые, мелко вьющиеся волосы:
– В общем, с сестрой. Она пошла кататься на лыжах с тремя пацанами, они с третьего класса так ходят, ничего особенного...
Я
слушал, постепенно забывая о том, что буквально только что хотел засмеяться. История была такая. Сестра Вадима, красавица Зоя Ауэрбах в то воскресное декабрьское утро вела себя как обычно: созвонилась с друзьями, положила пару бутербродов в свой старый туристический рюкзак, надела теплые брюки и свитер и уселась в прихожей мазать вонючей мазью новенькие, подаренные родителями лыжи. Вышла из дома она в одиннадцать часов, ребята уже ждали ее во дворе, и Вадим видел в окно, как вся четверка, весело пересмеиваясь, двинулась к автобусной остановке. Но не прошло и получаса, как он вдруг занервничал. Тревога не имела очертаний, просто внутри начал тлеть какой-то тихий уголек, ни на минуту не дающий покоя, и Вадим, чтобы хоть немного отвлечься, решил пойти погулять. Никого из друзей вытащить из дома не получилось, мальчик без цели побродил один и вдруг, не отдавая себе отчета, сел в автобус и поехал туда, где обычно каталась его сестра - на старый песчаный карьер возле металлургического завода, который все называли "крематорием". К его удивлению, ни Зои, ни ее приятелей на горке не оказалось, и никто из завсегдатаев не помнил, чтобы подростки с такой внешностью вообще приходили в тот день. Вадим по-настоящему испугался. В их семье не принято врать, и, если Зоя сказала, что идет кататься, значит, она пошла именно кататься. Другой вопрос - куда?..Было, в принципе, еще одно место - так называемый "дальний спуск", но Зоя не была настолько отчаянным человеком, чтобы сунуться туда по доброй воле. "Дальний спуск" - это неровная, очень крутая и опасная трасса, полная ям и неожиданных трамплинов, с толстыми деревьями, растущими прямо на пути. Вывод один: девочку уговорили пацаны. И там что-то случилось.
К "дальнему спуску" нет автобуса, туда надо идти пешком через рощу, мимо заброшенной школы, а места довольно глухие. Поэтому Вадим отыскал на горке двоих сослуживцев отца и уговорил их пойти с ним вместе - это в итоге и спасло Зое жизнь.
...Она лежала с поломанными ногами в самом низу, в сухом, ломком от мороза малиннике, и не двигалась. Один из ее друзей, тоже покалеченный, сидел рядом, рыдая в скомканную шапку, а двое других ушли за взрослыми и как в воду канули. Губы у Зои уже побелели, дышала она через раз и ни на свое имя, ни даже на шлепки не реагировала. К счастью, мужчины, которых привел Вадим, умели обращаться с ранеными и не только привели девочку в чувство, но и донесли ее до шоссе на самодельных носилках буквально за несколько минут. Для ее друга соорудили из обломков лыж санки и волоком тащили его по жесткому насту, а он, как мог, помогал руками. Все обошлось, хотя Зоя отморозила пальцы на ногах и заработала воспаление легких - и это притом, что у нее была отбита селезенка и сломаны обе голени. Мальчик отделался вывихом. А друзья, которые вроде бы пошли за помощью, просто сбежали - то ли с перепугу, то ли еще почему.
– Ну, вот так...
– Вадим закончил рассказывать и сел.
– А при чем тут "голос крови"?
– крикнул кто-то.
– Нет-нет, все правильно, - учитель поднял руку, устанавливая тишину и глядя на Вадима со смесью удивления и доброжелательной зависти.
– Это был именно голос крови. С родным человеком случилось несчастье - и инстинкт приказал идти на помощь.
– Но почему тогда не мать?
– не отставал тот, кто выкрикнул в первый раз, бойкий черноглазый парень, имя которого я забыл.
– Обычно мать чувствует.
– У нас мачеха, - буркнул Вадим.
– А я что, не родственник?
– О чем вы спорите?
– удивился учитель.
– Этот феномен не разбирает, кто мать, а кто брат или сестра. Он просто действует. Кстати, иногда это случается и между людьми, не родными по крови. Например, между мужем и женой или между влюбленными.
Ребята заулыбались, кто-то даже засмеялся. Мы были еще в том возрасте, когда слово "любовь" кажется забавным и каким-то слащавым, розово-конфетным, даже девчоночьим. А для некоторых даже понятия "муж" и "жена" были темным лесом, что уж говорить о любви. Я и сам узнал значение этих слов лишь на свадьбе родителей.