Белый, белый снег… (сборник)

Так продолжалось минут десять. В движениях обоих уже чувствовалась усталость. Но ястреб настырный попался, не отступает ни в какую: долбит и долбит – вверх-вниз, вверх-вниз…

Мне интересно – чем же все это закончится?

А кончилось все в несколько секунд. Ворона опустилась ниже и потихоньку стала уводить ястреба с открытого места поближе к соснам. Закружилась вокруг дерева и, спасаясь в очередной раз от удара, поднырнула под сосновый сук. Ястреб не углядел сгоряча – и со всего маху долбанулся грудью о ветку, да так, что только перышки посыпались, вперемешку с хвоей. Сел тетеревятник на дерево, нахохлился, голову втянул – хорошо попало, видать… А ворона тем временем уже далеко была.

Старый колодец

День складывался удачно: рябчики хорошо летели на манок, и я добыл шестерых; набрал немного брусники и большой пакет крепких румяных подосиновиков. Пора было возвращаться домой.

Я вышел на лесную дорогу, местами почти совсем заросшую кустарником, и пошел по ней. Неожиданно прямо из-под ног выпорхнул рябчик и сел где-то неподалеку. Я сошел с дороги, надеясь его найти. Он услышал меня и перелетел дальше. Я – за ним… Он опять перелетел, я тоже передвинулся… В конце концов, все закончилось тем, что рябчик куда-то исчез, а я очутился посреди большой поляны. По краям она заросла мелким и частым березняком; в центре, среди высокой пожухлой травы, виднелось несколько загадочных холмиков. При ближайшем рассмотрении они оказались фундаментами разрушенных строений.

Много лет назад здесь жили люди. Кто они были и как давно покинули эти места? Трудно казать… Все следы поглотило время.

Я решил обойти вокруг – может, попадется что-нибудь интересное. Но едва сделал несколько шагов, как что-то заставило меня остановиться. Машинально я глянул вниз и… под занесенной ногой увидел зияющую пустоту. Отпрянув назад, не удержался на ногах и упал на спину.

Это был старый колодец. Сруб его давно уже сгнил и обвалился. В черном провале слабо отсвечивала вода. Еще мгновение – и я мог оказаться там.

Я представил себя в этой ловушке, по пояс в воде, в отчаянии бросающегося на стены, царапающего землю и дико кричащего, без надежды быть услышанным. Что толку: кричи не кричи, все равно никто не придет. Неизвестно, что произошло бы раньше – умер от голода и холода или сошел с ума? И никто бы не знал, где я. А близкие бы все ждали, ждали…

От таких мыслей стало жутко. Всю дорогу до дома этот старый колодец не выходил у меня из головы.

Лоси

Пробирался по вырубу, заросшему мелким березняком и осинником, и вдруг слышу: «Чмок!» Остановился, прислушался… Только хотел идти дальше, снова слышу: «Чмок!»

Огляделся по сторонам: ба, лось стоит, веточки с молоденького подроста скусывает. Большой, темно-коричневый; рога тяжелые, со множеством отростков. Пригляделся, а за ним еще и лосиха спряталась. Тоже веточки пережевывает.

Метров тридцать нас разделяло, не больше. Я достал бинокль, навел резкость и принялся в упор разглядывать лесных великанов. Но долго так продолжаться не могло – слишком малым было расстояние. Самец заметил меня и, зажав в пухлых губах обломанную ветку, стал поворачиваться, оттесняя самку в заросли. Лосиха послушно попятилась.

Мощный рогач, чутъ повернув красивую голову, внимательно смотрел в мою сторону, нервно потряхивая ушами. Потом, опустив рога, шагнул вперед и застыл, как изваяние. Выдержав паузу, шагнул другой ногой – и снова замер… Когда он проделал это в десятый раз, и расстояние между нами сократилось на треть, я понял – пора сматываться.

Шел сентябрь, период гона. В это время лось становится агрессивным. Кто знает, что у него на уме? А вокруг ни одного подходящего деревца – один молодняк. Да и патроны только дробовые.

Сдав назад, я потихоньку стал удаляться. Отойдя на безопасное расстояние, оглянулся: лось все стоял и смотрел мне вслед.

Медведи

Прочел в журнале, как лесник, спасаясь от разъяренного медведя, зажег еловую смолу и тем самым отпугнул зверя. Не знаю, может быть, именно так оно и было. Но за то, что далеко не все медведи огня и дыма боятся, могу поручиться…

Поехали мы однажды с братом и моим соседом Александром в лес, зайчишек погонять. Охота была не очень удачной: сезон только начался, и засидевшиеся собаки быстро выдохлись. До обеда перевидали только одного зайца, да и того взять не смогли.

Возле лесной речушки остановились чаю попить. Сидим у костра, балагурим, анекдоты травим, смеемся на весь лес. Собаки рядом под елкой дремлют. Густой дым по реке стелется. Вдруг слышим, кто-то по воде прямиком к костру топает: «шлеп-шлеп, шлеп-шлеп» – «Что ж, – думаем, – гостям всегда рады. И кружка горячего чая усталому путнику тоже найдется».

Но тот, кто шел, почему-то остановился в десяти шагах: топчется на месте, трещит кустарником, а к нам не идет. Стесняется, что ли… Что за чудак?

Сидя ничего не видно – кусты мешают. Брат встал… И тут я заметил, как изменилось его лицо. В доли секунды на нем промелькнули растерянность, удивление, страх, восторг. Сдавленным, чужим голосом он прошептал:

– Медве-е-едь!

Мы с Александром тоже поднялись. Совсем рядом на задних лапах стоял самый настоящий медведь.

Что тут началось! Мы заметались, хватая раскиданные, где попало ружья и патронташи. В спешке я вместо пуль вставил в стволы дробь на рябчика, потом опомнился, поменял… Когда мы с заряженными ружьями приготовились к бою, медведя уже и след простыл.

Наши гончие отреагировали на появление хозяина тайги весьма своеобразно: одна собака даже ухом не повела, другая, спрятавшись за наши спины, разразилась сердитым лаем, и долго потом не могла успокоиться.

Я часто рассказываю знакомым про то, как мы чуть медведя чаем не напоили, и смеюсь вместе с ними. Но был в моей жизни случай, когда мне было не до смеха – я буквально трепетал перед разъяренным зверем…

Было мне тогда лет четырнадцать. Вместе с мамой, бабушкой и дедом отправились мы в лес за малиной.

Уже открылась охота, и дед захватил с собой ружье. Бабушка, помню, на него ворчала: зачем, мол, железку с собой таскать, если за ягодами собрался. Но на меня дедово ружье действовало успокаивающе. «По крайней мере, – думал я, – медведи запах пороха учуют и уйдут подальше».

О том, что звери где-то рядом, говорили многочисленные следы, лежки. Несмотря на то, что мы приходили сюда не первый раз, было немного боязно.

Взамен ведра дед сделал мне туесок из бересты. С этой посудиной я далеко уходил от них и возвращался лишь затем, чтобы высыпать ягоды.