Бенефис и другие юмористические рассказы

— Такъ зачмъ же вы мн его дали? — говоритъ шкиперъ. — Право въ другой разъ не мшало бы вамъ знать поврне, чего вы хотите, а чего нтъ, м. Джаксонъ!

Помощникъ не сказалъ больше ни слова. Онъ сидлъ и наблюдалъ за старикомъ, какъ тотъ вдлъ нитку въ иголку и началъ сшивать спереди полы халата. И право, когда онъ ихъ сшилъ, вышло совсмъ недурно, и миссъ Мало была, видимо, очень довольна. Она, право, выглядла въ немъ совсмъ красавицей, съ ея синей матросской рубашкой, съ кушакомъ изъ шелковыхъ платковъ вокругъ пояса — и я сразу замтилъ, что третій офицеръ совсмъ размякъ,

— Ну теперь вы боле походите на ту двушку, которую привыкъ видть вашъ отецъ, — сказалъ шкиперъ. — Сейчасъ я немного натрудилъ палецъ, но потомъ я сдлаю вамъ и шляпу.

— Интересно будетъ взглянуть на нее, — сказалъ помощникъ.

— Это очень легко, — сказалъ шкиперъ. — Я видлъ, какъ ихъ длаетъ моя жена. Она ихъ называетъ токами. Нужно только сдлать форму изъ картона, а потомъ натянуть на нее матерію.

Платье это произвело удивительную перемну въ двушк. Просто удивительную. Она словно сразу переродилась и превратилась въ барышню. И вся кают-компанія смотрла ей въ глаза и повиновалась каждому ея слову, а что касается меня, то право она, кажется, думала, что я нарочно приставленъ къ ней, чтобы ей прислуживать.

Да и нужно сказать, что ей повезло. Погода стояла все время прекрасная, такъ что дла особеннаго ни у кого не было, и если только она не выслушивала добрые совты шкипера или помощника, то ужъ наврно болтала со вторымъ, или съ третьимъ офицеромъ, которые оба за ней ухаживали. М. Скоттъ, второй офицеръ, первые два, три дня не обращалъ на нее никакого вниманія, и я только потому замтилъ, что онъ влюбленъ, что онъ сталъ невжливо обходиться съ м. Фишеромъ, и вдругъ пересталъ ругаться, да такъ внезапно, что я удивляюсь, какъ это ему не повредило.

Мн кажется, что сначала двушк нравилось ихъ вниманіе, но черезъ нсколько времени оно ей ршительно надоло. Ей, правда, не давали ни минуты покоя, бдняжк. Если она стояла на палуб, смотря за бортъ, сейчасъ же подходилъ къ ней третій офицеръ и начиналъ говорить, какъ изъ романа, про море, про уединенную жизнь моряковъ, а м. Скоттъ, я самъ слышалъ, повторялъ ей стихи. Шкиперъ тоже услыхалъ это, и такъ какъ онъ относился подозрительно ко всякимъ стихамъ, да и не дослышалъ ихъ какъ слдуетъ, то позвалъ его съ себ и веллъ повторить ихъ при немъ. Врно онъ и тутъ не слишкомъ-то хорошо понялъ, въ чемъ дло, потому что позвалъ помощника и веллъ опять повторить, чтобы и тотъ слышалъ. Помощникъ сказалъ, что это все ерунда, и тогда шкиперъ объявилъ м. Скотту, что если онъ еще когда-нибудь поймаетъ его на чем-нибудь подобномъ, то дастъ ему себя знать.

Несомннно, что оба молодые человка были совершенно искренни. Как-то разъ она сказала, что никогда, никогда не полюбитъ человка, который пьетъ и куритъ, и что же бы вы думали? Сейчасъ же оба молодца принесли ей свои трубки, чтобы она ихъ бросила въ море; и мучились же они потомъ, видя какъ курятъ другіе! Просто жалость была смотрть.

Наконецъ, дошло до того, что помощникъ, который, какъ я уже говорилъ, былъ человкъ очень щепетильный, предложилъ опять собраться комитету. Дло было очень серьезное, и онъ произнесъ длинную, торжественную рчь о томъ, что онъ самъ отецъ семейства, и что второй и третій офицеры слишкомъ внимательны къ миссъ Мало, и что обязанность шкипера остановить это.

— Какъ? — говоритъ шкиперъ.

— Прекратите игру въ шашки и въ карты, и чтеніе стиховъ, — говоритъ помощникъ. — Двушк оказывается слишкомъ много вниманія; это вскружитъ ей голову. Употребите свою власть, сэръ, и запретите это.

Шкиперъ такъ былъ пораженъ этими словами, что не только запретилъ всякую игру, но еще не позволилъ молодымъ людямъ говорить съ двушкой иначе, какъ за столомъ или во время общаго разговора. Никому изъ нихъ это не понравилось, хотя двушка и сдлала видъ, что довольна, и въ продолженіе цлой недли въ нашей кают царствовала тишина, чтобы не сказать — скука.

Все опять пошло по-старому посл одного очень любопытнаго случая. Я только что подалъ въ каюту вечерній чай и остановился у палубной лстницы, чтобы пропустить шкипера и м. Фишера, какъ вдругъ мы услыхали звукъ громкой пощечины. Вс мы сразу бросились въ каюту, и тамъ увидали помощника, который держался рукой за щеку съ такимъ видомъ, будто его оглушилъ громовый ударъ, и миссъ Мало, которая такъ и сверкала на него глазами.

— Мистеръ Джаксонъ! — говоритъ шкиперъ страшнымъ голосомъ, — что это значитъ?

— Спросите у нея, — кричитъ помощникъ. — Она должно быть съ ума сошла, или что-нибудь такое!

— Что это значитъ, миссъ Мало? — говоритъ шкиперъ.

— Спросите у него, — отвчаетъ миссъ Мало, дыша тяжело и прерывисто.

— Мистеръ Джаксонъ, — говоритъ шкиперъ очень строго, — что вы такое надлали?

— Ничего! — завопилъ помощникъ.

— Неужели то, что я слышалъ, была пощечина? — говоритъ шкиперъ.

— Да, пощечина, — отвчаетъ помощникъ, скрежеща зубами.

— Пощечина вамъ? — спрашиваетъ опять шкиперъ.

— Ну да. Я же говорю вамъ, что она съ ума сошла! — говоритъ помощникъ. — Я сидлъ здсь совершенно тихо и спокойно, когда она вдругъ подошла и ударила меня по лицу.

— За что же вы его ударили? — спросилъ опять старикъ у двушки.

— За то, что онъ заслужилъ этого, — отвчала миссъ Мало.

Шкиперъ покачалъ головой и посмотрлъ на помощника такъ печально, что тотъ началъ шагать взадъ и впередъ по кают и стучать по столу кулакомъ.

— Если бы я не слышалъ этого самъ, то ни за что не поврилъ бы, — говоритъ шкиперъ. — И вы къ тому же еще отецъ семейства! Хорошій примръ подаете вы молодымъ людямъ, нечего сказать.

— Пожалуйста, не говорите больше объ этомъ, — попросила миссъ Мало. — Я уврена, что онъ и самъ теперь жалетъ.

— Хорошо, — сказалъ шкиперъ, — но вы понимаете, мистеръ Джаксонъ, что хотя я и не слжу за вашимъ поведеніемъ, но вы уже не имете права говорить съ этой барышней. Кром того, вы должны считать себя исключеннымъ изъ комитета.

— Чортъ бы побралъ комитетъ! — закричалъ помощникъ. — Чортъ…

Онъ оглянулся кругомъ, и глаза у него точно хотли выскочить изъ головы; потомъ вдругъ сразу закрылъ ротъ и ушелъ на палубу. Онъ никогда уже не вспоминалъ про эту исторію, да и вообще почти не говорилъ ни съ кмъ, до самаго конца плаванія. Молодые люди опять принялись за свои карты и шашки, но онъ точно не замчалъ ихъ, и ни разу не заговаривалъ со шкиперомъ, пока тотъ самъ не обращался къ нему.

Наконецъ добрались мы до Мельбурна, и первымъ же дломъ шкиперъ далъ нашей барышн денегъ, чтобы она създила на берегъ и купила себ платье. Онъ сдлалъ это очень деликатнымъ манеромъ; предложилъ ей ея жалованье, какъ юнг, и я никогда не видывалъ, чтобы кто-нибудь такъ удивился и обрадовался, какъ она. Шкиперъ похалъ съ ней на берегъ, такъ какъ у нея былъ немного странный видъ, чтобы отпустить ее одну, но черезъ часъ онъ вернулся безъ нея.

— Я думалъ, что она можетъ быть уже на бриг, — сказалъ онъ м. Фишеру. — Я какъ-то потерялъ ее изъ виду, пока дожидался около одного магазина.