Бесконечность любви, бесконечность печали
Шрифт:
В груди у Нины Георгиевны точно что-то оборвалось, сердцебиение замедлилось - возможно, быстро подействовала таблетка. Но, скорее всего, дело в другом: женщина не знала, как реагиро- нать на новость.
– А зачем вы мне об этом сообщили? Что вам нужно?
– упавшим голосом глухо спросила она.
– Зачем? Чтобы вы и ваш сын наконец уяснили: нельзя обижать людей!
– напустила тумана дама.
– Ну так как? Вы согласны встретиться?
– Хорошо, - после паузы сдалась Нина Георгиевна.
– Только я далеко не хожу, разве что с собакой гуляю.
– С удовольствием пройдусь с вами по набережной Свислочи, - добившись своего, Балай повеселела.
– Вы ведь, как и прежде, живете на
– Уже собрались выходить.
– С собакой? А могли бы с внуками, - упрекнула неизвестно откуда взявшаяся «доброжелательница», отчего Нина Георгиевна и вздрогнула: с такой безжалостностью она давно не сталкивалась.
– Прямо сейчас я не могу. Как только освобожусь - позвоню. Одно условие: не говорите об этом звонке сыну не то решит, что я пытаюсь оказать на него давление.
«А разве не пытаетесь?» - вяло подумала Нина Георгиевна, понимая, что никакой прогулки в ближайшие час-два быть не может.
Надо прилечь, успокоиться, проследить за давлением. Да и силы внезапно иссякли - дойти бы до кровати.
– Хорошо, - согласилась она, хотя первое, что собиралась сделать еще минуту назад, - сообщить о странном звонке Вадиму.
– Я ему ничего не скажу.
«Пока не скажу», - добавила она мысленно.
– Тогда - ждите звонка.
– До свидания!
Нина Георгиевна положила трубку, сняла очки и задумалась.
«Была беременна... Чушь какая-то... Вадим любил Валерию и никогда не оставил бы ее беременную. А вдруг он ничего не знал? Когда же это могло случиться?
– закрыв глаза, она попыталась воспроизвести в памяти давние события.
– Помнится, после той операции Валерия исчезла. Он пытался ее найти, страдал. И уже после узнал: она вышла замуж... То есть, если на момент расставания она была беременна, то как она вышла замуж за другого? Непостижимо...
– Нина Георгиевна открыла глаза и, виновато глянув на притихшего Кельвина, пошла в свою комнату.
– Зря я согласилась на встречу. Возможно, женщина действует из мести: ну расстался сын с ее дочерью, ну бывает. А она придумала какую-то беременность, Катю вспомнила... Вот если бы Катя была беременна, Вадим бы все ей простил! Разве ж я не знаю сына? Не вижу, как он переживает?.. Что же делать? Все-таки сообщить Вадиму о странном звонке?» - мучилась она.
То ли возраст уже сказывался, то ли излишняя опека сына, который требовал докладывать обо всех ее передвижениях, но с некоторых пор Нина Георгиевна стала чувствовать себя неуверенно. И, сказать по правде, ей становилось спокойнее, когда она ставила Вадима в известность, куда собирается, с кем хочет встретиться.
Вот и сейчас ей просто необходимо срочно с кем-то посоветоваться. Но с кем? С сыном нельзя - она же слово дала. Оставалась Галя. Вытащив из кармана мобильник, Нина Георгиевна нацепила лежавшие на тумбочке очки, нашла нужный номер, но вдруг остановилась.
– «И зачем Галю тревожить? Зачем расстраивать? Ей не до меня, собирается, наверное, - вспомнила она.
– К тому же не факт, что она сразу не проболтается Вадиму. Знаю я их уговор насчет меня, грустно улыбнулась Нина Георгиевна.
– Как же быть?.. И все-таки придется встретиться - посмотреть в глаза этой женщине, прежде чем тревожить Вадима. После болезни ему только и не хватает узнать, что кто-то от него забеременел. Надо принять лекарства и морально готовиться к встрече. А Вадиму пока ничего не рассказывать», - приняла она решение и потянулась к тонометру.
Руководствуясь истинно материнским инстинктом - защитить, уберечь свое чадо, пусть даже с угрозой для собственной жизни, через час Нина Георгиевна снова перебралась на банкетку поближе к телефону, с нетерпением ожидая звонка от незнакомки...
Людмила Семеновна раздосадованно отложила телефон.
«А вдова Ладышева - крепкий орешек.
Все они одного поля ягоды - и покойный муженек, и женушка, и сыночек. И с каждым, прежде чем что-то сказать, надо подумать как. Интеллигенция, тьфу!– в сердцах фыркнула она.
– А ведь любопытно взглянуть на уже немолодую жену профессора, из-за которого когда-то все пошло наперекосяк. Предлагала ему и себя в соратники, и тело свое в безвозмездное пользование. Так нет! У него, видите ли, принципы. Эх, где мои молодые годы? Тонкая талия, точеные ножки, лицо без морщин... У Киры все это есть, а вотума и житейской мудрости кот наплакал. Родила на свою голову!.. Ладышевы, Ладышевы... И где вы теперь, Сергей Николаевич, со своими принципами? И любимая жена поди в старушку превратилась! Зря вы мне с диссертацией кислород перекрыли: и сами поплатились, и сынок ваш влип по самое «не могу». Еще поплатятся и он, и женушка ваша ненаглядная, - Балай злорадно усмехнулась.
– А вот диссертация мне сейчас ох как пригодилась бы! Ладно, пора в бой!» - встала она со стула и, прихватив папки с делами, поспешила в приемную...
Нина Георгиевна спустилась с Кельвином во двор. Натянув поводок, пес сразу затрусил в сторону набережной, но хозяйка его остановила, осмотрелась по сторонам: никакой женской фигуры пи у подъезда, ни во дворе.
«Странная женщина... Позвонила, сказала, что выехала, будет через пятнадцать минут. Ждать или идти к реке?
– размышляла она.
– Но как она меня узнает? Там многие гуляют с собаками».
Придерживая нетерпеливо перебиравшего лапами пса, Нина Георгиевна еще раз внимательно окинула взглядом двор. Даже пенсионеров не видно: кто-то уже выехал за город и обосновался на даче, кто-то досматривал дневные сериалы. В песочнице на детской площадке под присмотром мамочек ковырялись несколько карапузов да на скамейке неподалеку сидела влюбленная парочка.
Неожиданно молодые люди вскочили и быстрым шагом направились прямо к ней.
– Нина Георгиевна!!! Здравствуйте!
– прокричал молодой человек в очках и, протянув руку приотставшей девушке, ускорил шаг.
– Артем?!
– не поверила своим глазам Нина Георгиевна.
– Я, Нина Георгиевна! И я так рад вас видеть!
– Артем, дорогой!.. А как же я рада!
– расцвела она в улыбке.
Подойдя ближе, молодой человек, придерживая в одной руке
коробку с тортом, второй крепко обнял женщину.
– А вырос-то как, вырос!
– слегка отстранившись, чтобы лучше его рассмотреть, Нина Георгиевна даже прослезилась от нахлынувших чувств.
– На целую голову! Возмужал...
– Зато уши те же - как локаторы, - повернув коротко стриженную голову, пошутил над собой парень.
– Нормальные мужские уши, - не согласилась она.
– Ну рассказывай: как ты, как тебе Германия?
– Все хорошо, все просто замечательно! И спасибо вам! Если бы не вы...
– принялся он искренне благодарить, затем, оглянувшись на девушку, скромно остановившуюся чуть позади, снова взял ее за руку и представил: - Знакомьтесь, это Кира, - на его лице засияла улыбка.
– Кира Терентьева. Моя невеста... А это - Нина Георгиевна, мой любимый преподаватель и, можно сказать, вторая мама, благодаря которой моя жизнь когда-то круто изменилась.
– Здравствуйте!
– сдержанно поздоровалась девушка.
– Очень рада познакомиться. Тёма о вас много рассказывал, - обменялась она взглядом с молодым человеком.
– Он вас боготворит.
– Ой что вы, Кирочка, что вы!
– засмущалась женщина.
– Артем был таким замечательным учеником! Я ведь его на городской олимпиаде заприметила. Удивилась: надо же, как природа одарила паренька! С виду - обычный мальчик из обычной семьи. Но такой талантливый, такой трудолюбивый! Для таланта это очень важно. Если к таланту добавить трудолюбие, со временем он может превратиться в гения!