Билет в один конец

– Ты ведь мог улететь, когда я тебя отпустила.

Покачал только головой мужчина, поднял на девушку глаза свои большие, грустные.

– Я видел тебя часто, из башни, как ты маленькой с матушкой да с нянюшками играла. А когда отпустила ты меня, решил я, что служить тебе буду, от всех защищать, как ты меня защитила от смерти голодной.

Подвигается Колибри к нему ближе, опирается ладонями на колени его острые. Манят её глаза колдовские, да губы полные. Сам он магией дышит, запретным чем-то, но таким желанным, что страсть как хочется ещё его касаться. Не отталкивает её мужчина, наоборот, сам обнимает, да пальцы в шелковых волосах путает.

– Люблю я тебя, Колибри. Свободу так не люблю, жизнь так не люблю, как тебя. Я сам тебя просватаю, - вдруг жёстко говорит он.

– Что ты, что ты!
– пугается принцесса, пальцы на его плечах сжимает.

– Только старшие сыновья четырёх главных кланов имеют право за меня бороться.

– Твой отец живет по древним законам, но есть законы древнее, забытые, но действующие. Любой может за твою руку бороться, любой может твоему жениху вызов бросить. Послушай, когда завтра спросят тебя, какое состязание должно состояться, скажи, что пусть состязаются в стрельбе из лука.

– Безумие! Локи из клана Лафейсонов…

– Что еще за Локи?
– встревает не к месту почти заснувшая девочка.

– Очень мерзкий тип. И вообще, ещё слово, и я пойду спать!

Алиса показала ему язык, но больше ничего не сказала, замолкла, надув губы.

– Безумие! Локи из клана Лафейсонов лучший лучник Древнего Королевства и соседних тоже. Говорят, он может с закрытыми глазами в мишень попасть.

– Я справлюсь, я тебя ни в чьи руки не отдам, - говорит мужчина и к окну направляется, взбирается на подоконник. Видит Колибри, как руки его сильные перьями покрываются, как ноги тоньше становятся.

– Как хоть зовут тебя? – кричит она, понимая, что друг милый улетает от неё, готовиться к состязанию будет.

– Итак, как назовём нашего героя?

– Если он лучник, то значит Клинт, - смущёно бурчат из-под одеяла.

Френ усмехается в бороду, поправляет почти потухшую свечу, что бросает чудные тени на стену.

– Ладно, пусть будет Клинт.

– Клинт, - отвечает он, голосом ломким, с соколиным криком смешанным. – Меня зовут Клинт.

Смотрит принцесса из окна своего, как расставляют на поляне перед замком шатры белые, да столы, яств полные. Уже и прибыли делегации от родов главных, уже и отец своих друзей давних, да союзников верных встретил, да претендентов на руку принцессы представили. Видит Колибри из окна своего, как стоят они у штандартов с гербами своими.

Вот стоит Стивенсон, старший из Роджерсов, что на границе живут, да земли Древние от набегов южных варваров охраняют. Смущён светловолосый голубоглазый юноша, оглядывается постоянно на отца своего, да на девушку хрупкую, что рядом с ним стоит. Девушка эта из южных соседних племён, пленная, да держит Стивенсон её около себя, не как пленную, а как сестру родную. Или как возлюбленную нежную, даже присматриваться не нужно, чтобы видеть, как он на неё смотрит. Дети главных семей в кланах не имеют права на свою жизнь, вечно им быть разменными монетами в межродовых связях. И ведь и проиграть он не может, слабаком себя выставить, семью свою опозорить. Проклятие это вечное, слишком высока ответственность на старших детях. Утирает слёзы украдкой спутница его, да богам своим молитву возносит, за амулет на груди держится.

Рядом с ними место для Одинсонов, что на другой границе живут северной и с жестокими северными варварами воюют. У мужчин их волосы длинные, иногда в чудные причёски убранные, иногда просто на затылке в узелок завязанные. Тор увереннее себя чувствует, перед дружиной своей похваляется. Громко смеются северные гости, вино хлещут, истории смешные рассказывают, ярко сверкают доспехи их и оружие чудное, у северян подсмотренное. Мощные руки у Тора, сильные, того и гляди лук переломят, не для такого хрупкого оружия они, такие мечи тяжёлые держат, да секиры острые. Но видит принцесса, что покидает он своих друзей и отходит в сторону от шумного пиршества. За повозками их сидит девушка в платье красивом, золотом вышитом, сидит далеко от них, будто и не с ними приехала. Знает её Колибри, зовут её Джейн, она придворный астроном, отец её Одину верой и правдой служил, дочь свою нежную всем премудростям дела обучил. Ежели нужен совет звездочёта, то на Север все едут, в земли Одинсовы, к леди Джейн. Подходит к девушке Тор уже не так уверенно, как к остальным, не кичится силой своей могучей, не говорит голосом своим, грому подобным. Набрасывает он осторожно на плечи её хрупкие плащ тёплый, ветрено на улице, хотя и светит ярко обманчивое солнце. Опять замирает сердце Колибри, ещё две жизни сегодня сломаться могут по милости древних правил.

Род Старков самый богатый, богаче даже королевского, занимаются они торговлей по всему королевству, в другие страны ездят, кроме купеческих дел ещё и дипломатические связи устанавливают, земли новые разведывают. Воспитан их старший по правилам заморским, да и именем таким зовётся – Энтони. Он галантен, аккуратен и предупредителен, на других смотрит, как на чернь. Красив до безобразия, с небольшой подстриженной бородкой, волосами приглаженными, одеждой заморскими портными сшитой, даже к празднику традиционному в одежды местные не обрядился. Ругается на него отец его Гарольд, корит сына непослушного за важность и гордость. Наконец, уводят Энтони в шатёр, а возвращается он уже по правилам обряженный, да причесанный, но взгляд его таким же остаётся – важным и безразличным. Видно, что не доволен он и суетой не вокруг него, тем, что придётся ему оружие держать. Помощница его, что всегда при себе держит, рассказывает ему что-то, наверно правила объясняет, он отмахивается от неё, начинает говорить о чём-то другом, но не слушает его строгая и воспитанная девушка, упрямо свою линию гнёт. А чуть поодаль страж его верный стоит, крупный мужчина, силач, из дальних стран привезённый, хоть и выглядит он каменным истуканом, но знают все, что лёгок он в общении и весельчак знатный, за что и прозвали его Хэппи, имя его трудное сократив, да на свой лад переделав.

Дальше всех род Лафейсонов, никем не любимые, да не желанные гости. Молва о них говорит, что маги они, колдуны чёрные. Мало их осталось, не желает никто им служить, поэтому и борются они за трон, алкают власти. Жестокостью своей они на все окрестные земли прославились. Поговаривают, что берёт их род начало от ледяных великанов, что жили в чертогах ледяных, да жертвы собирали кровавые, пока не объединились все ими угнетённые, да не разбили их, навсегда уничтожив. А потом и порешили освобожденные от владычества тяжелого создать Королевство Древнее, дабы все люди в мире и покое жили, под защитой воинов храбрых. Поговаривают люди про Лафейсонов, что не кровь в их жилах течёт, а вода ледяная, не люди они, а чудища, кровь человеческую пьющие. Стоит Локи, старший сын Лафея, голову высоко задрав, не сверкают на солнце доспехи его чернёные, но горят изумрудами глаза его змеиные. Тишина в их стане, словно замерла жизнь в них, словно и не живые они вовсе, а искусные статуи, в шелка обряженные.

Кажется, что всё королевство на праздник собралось, много людей: и торговцы, и музыканты, и крестьяне здесь. Да нет только друга милого, сердечного. Сокола её нет, Клинта она не видит. Обманул её видимо, злодей, не придёт за ней, и стать ей сегодня чей-то наречённой. Приходят служанки, платье новое приносят, поздравляют, готовят девушку к празднику. Да только не к празднику готовят, а к казни жестокой, жизнь сегодня юную погубят, в жертву принесут древним традициям. Ах, иметь бы ей крылья, да улететь бы высоко в небо, далеко в горы, аль к морям глубоким, в страны неизведанные, чужеземные.

Выстраиваются лучники у мишеней, готовятся к стрельбе. Сидит Колибри на троне своём, дрожит, словно лист на ветру. А ведь и вправду ветер холодный северный задувать начал, тучи грозовые тяжёлые с собой принёс. Но даже погода испортившаяся состязание не отменит.

Целится первым Стивенсон, из рода Роджерсов. Видно, что не к такому он оружию привык, дрожит тетива в его пальцах не приручённая. Стрела его немного левее центра попадает. Радуется вся семья, хороший результат, закрывает его девушка личико белое руками тонкими, быстро убегает в сторону, дабы горя её никто не видел. Пусть она пленная, пусть она чужая, но ведь не прикажешь сердцу, не поспоришь с законами нового дома. Быть Стивену женихом, если не обставит его никто.

Следующим идёт Тор, наставления мудрого отца в последний момент слушая. Буйствует ветер в кронах вековых деревьев, да утихает, едва Одинсон стрелу на тетиву кладёт. Стрела его мишень поражает, да не в самый центр, а ближе к границе. Но не печалится он, а только мимолётом улыбается, теперь он не претендент, теперь он может, не таясь, Джейн супругой объявить.

Подходит к позиции Энтони походкой вальяжной, окидывает взглядом всех людей замеревших, тешит самолюбие своё этим вниманием. Да только стрела его не то, что в цель, в мишень не попадает, втыкается в землю влажную, даже не долетев до доски деревянной, краской окрашенной. Смеются над ним люди простые, серчает Энтони, хмурится Говард. Но помощница его, до этого осой кружащая, приказы раздававшая, прячет улыбку в рукав пышный.