Билет в один конец

Алиса подбирает плед и пересаживается к Тору на диван, прячет ноги под себя. Ей отчего-то очень холодно, хотя в комнате отрегулирована температура, да и не должна она чувствовать холод, сколько в ней этого холода.

– Скажи, как там Локи? – неожиданно спрашивает она.

– Почему ты спрашиваешь? Ты же его даже не знаешь. А всё, что люди знают о нём - не правда, - фыркает мужчина, но понимает, что сказал это очень грубо, непозволительно грубо для девочки, которая только что дала ему надежду. – Локи гниёт в темнице. Когда я привёл его домой, он… Он стал умирать, медленно, мучительно, страшно… он угасает с каждым днём. Видимо, читаури как-то поддерживали в нём жизнь и сознание, возможно, он был такой же их марионеткой, какие он создал для себя, но теперь… Он сходит с ума, воет, словно смертельно раненный зверь, кричит, рассказывает о кромешной тьме и Бездне, мечется по камере. Всеотец решил, что это безумие - лучшее его наказание. Бог Безумия стал безумен, - горько усмехается Тор, прикрывая глаза рукой. – Я хочу чтобы хотя бы перед смертью Локи получил своё прощение. А в следующей жизни, если Иггдрасиль даст ему её, пусть он вновь творит свои безрассудства.

– Локи, он… - девушка запинается, сжимает и разжимает пальцы, кусает губы и всё же решается, - и мой брат тоже…

Умытый дождём Нью-Йорк встречает первое солнечное утро, а Клинт Бартон, запинывая ревность как можно дальше, укрывает сползшим пледом сладко спящих Тора и Алису.

Никогда не теряйте надежды и веры в лучшее, потому что после самой черной ночи всегда бывает светлый день и даже после самого сильного ливня ярко светит солнце.

Минутка меня. Прошу прощения за задержку, глава большая, писать про Тора было сложно. Я знаю, что новорожденные дети всё время спят или ревут, но будем считать, что божественные отпрыски в первые недели быстро растут.

========== Глава 32. ==========

Тор разминается перед спаррингом. Ал перетягивает руки защитными повязками и так же разминается. Она сама попросила Одинсона провести с ней несколько тренировочных боёв, ей было интересно, сможет ли она выстоять против настоявшего Тора, а не против механической куклы. Хотя, если быть честной, то даже против той игрушки она ничего не смогла сделать, его уничтожил Стив после долгого боя.

Они не идут на боксёрский ринг, где обычно проходят такие действа, их полем будет соседний небольшой зал, где весь пол устлан матами. Тор всё ещё боится, что не сможет рассчитать силу и ударит слишком сильно. Даже после того, что он узнал силу “храброго цветка”, как он иногда называет девушку, он ещё боится ей навредить, сломать неловким движением. Она маленькая и хрупкая, любой может её обидеть, любой может сломать тонкий стебель и помять нежные лепестки стойкого первоцвета - подснежника. Ещё не сошёл снег, а этот храбрый цветочек уже тянется к первым холодным лучикам солнца. Ему теперь нравится сравнивать знакомых девушек с цветами. Например, Джейн он сравнивает с тонкой изящной фиалкой, что распускается небольшими цветами самой невероятной окраски. Фиалка никогда не бывает одна, она окружает себя множеством таких же, как и она, и это делает её сильнее. Пусть кто-то скажет, что он ослабел на Земле, обмяк, но Тор знает, что это не слабость, а сила, ведь только на Земле он понял, что сражаться нужно за что-то, а не просто, чтобы потешить своё дурное самолюбие.

Ал прыгает по мягкому покрытию, пытается продумать стратегию, опираясь на шаткость пола. Ноги проваливаются, не сильно, но ощутимо, можно использовать постоянную балансировку равновесия. Тор сильный противник, натренирован для долгих боёв с теми, кто может быть и сильнее его, он ловкий и гибкий, о нём нельзя сказать, что он тяжёл и неповоротлив. Если прибавить то, что она не чувствует его и не может предсказать его движения, то получается, что использовать и это преимущество она не в состоянии. Получается, что против Бога Грома она совершенно беззащитна. Это усложняет задачу, но чем сложнее, тем интереснее.

Тор делает первый удар без предупреждения, огромный кулак проходит в паре сантиметров от лица девушки, она едва успевает заметить и увернуться. В ответ на растерянный взгляд он чуть приподнимает уголок рта в ухмылке, будто говоря: “не расслабляйся, твой соперник не будет предупреждать тебя об ударах”. Ал принимает его правила, но первый её удар в крепкие пластины мышц едва ли не ломает ей пальцы, а Тор только притворно ойкает. Порезанная рука больше не болит, Брюс недавно снял швы, поэтому теперь на месте недавнего пореза только тонкая белая полоска, да шелушится по краям старая кожа.

– Не волнуйся, не спеши, - мягко наставляет Тор, блокируя удары, с её тяжёлой экипировкой нужно иметь сильные руки и ноги. Удары не слабые, но и не достаточно сильные, чтобы нанести хоть какой-то вред Громовержцу. – Посмотри на противника, узнай его ближе, помни, что тебе всегда есть, у кого попросить помощи.

– Думаешь? – она останавливается в нерешительности, но всё же осмеливается на удар.

Тор с лёгкостью обхватывает пальцами её кулак, кажется, что в его ладонь может поместиться вся ладошка девушки и часть запястья. Тепло чужого тела обжигает, однако где-то глубоко внутри шевелится не классифицируемое чувство: это не так, как если бы прикоснулся Клинт. Но Алиса быстро засыпает его прочей информацией, обещая никогда не раскапывать.

– Конечно. Тебе нужно больше доверять людям. Ты не одна, - с мягкой улыбкой он разжимает её руку, прикасается губами к пальцам целомудренным поцелуем. – Ты больше никогда не будешь одна.

И поэтому он пропускает хук в челюсть. Шутер использует его руки в качестве опоры, держит крепко, словно желанную добычу, резко подтягивается и обвивает мощную шею ногами. Тор не может удержаться на ногах и валится назад, на спину.

– А раньше у меня это не получалось, - ворчит Ал, с трудом выбираясь из-под хохочущего поверженного соперника.

– О, женщины! Коварство ваше имя! – смех у Тора под стать его стихии – громкий, раскатистый, безудержный. – Молодец!

В этот момент она действительно собой гордится. Бог Грома, признающий только физическую силу, только что её похвалил. Но этого мало, поэтому она жестом просит его встать и продолжать. Глупо, по-ребячески глупо, будто ей опять семь или восемь и единственное, что она хочет, это увидеть в глазах отца одобрение, и поэтому берёт пистолет и едва не остается без кистей рук. Ей всегда будет сложно говорить о Скотте Саммерсе, он вообще был для неё человеком не однозначным. Он был согласен превратить свою дочь в девочку-Халка, или сделать из неё сумасшедшую, попытавшись активировать. Но вместе с этим, перед смертью увидев перед собой стрелка из “Мстителей”, он узнал её, и сказал что гордится. Скотт никогда не был примерным отцом, но каким бы он был, не вмешайся война?

Как же хочется закрыть глаза и поверить в сказку, хорошо поверить, чтобы сбылось. А открыв, увидеть родителей, живых и счастливых, увидеть яблоневый сад за окном. Пока она будет есть приготовленный мамой завтрак, в утренних новостях покажут репортаж об очередной удачной миссии “Мстителей”. Потом мама проверит её обед в специальном мешочке, поправит её рюкзак обязательно фиолетовый и с символикой Хоукая и отправит в школу.

Ал с лёгкостью уходит от удара Тора, тот ухмыляется. Каким был бы мир, не вмешайся война? Какой была бы её семья? Она старается как можно меньше о них думать, но исправно просит Джарвиса находить для неё статьи и фотографии. Однажды она с ними встретится, ведь их команды часто сталкиваются, и что тогда? Узнает ли её Джина и, если узнает, то, что будет делать? Заберёт её от “Мстителей”? Оставит всё, как есть? И главное, что сделает сама Алиса, увидев мать, самую любимую и самую добрую на свете? Хорошо, если сесть и подумать, головой подумать. Ал садится, пропуская огромный кулак над головой, но, решив пока оставить все лишние мысли, пружиной подскакивает, ударяя его макушкой по челюсти. Раздаётся синхронное “Ай!”, а потом смех. Алиса держится руками за голову, Тор потирает подбородок.

– Думаю, хватит на сегодня, - широко улыбается Тор, стирая полотенцем пот с лица.

– Хорошо, - пожимает плечами девушка, прикладывая к макушке бутылку с холодной водой, удар получился сильным, будь Тор обычным человеком, она бы могла повредить ему челюсть.

Они возвращаются каждый в свою комнату, и, около своей двери, Тор неожиданно спрашивает:

– Скажи, а Локи… То есть, Лео, конечно же, он любил сказки?

Алиса поднимает глаза на спутника, не торопится с ответом, комкает в пальцах перекинутую через руку рубашку. Она не понимает, почему он спрашивает об этом сейчас. Старший Одинсон знает о мальчике мало, только то, что рассказала Алиса. Но Локи для него по-прежнему больная тема, и говорить об обезумевшем младшем брате он не в силах. Даже с ней. Даже если они говорят о Леонарде.

– Да, очень любил, особенно про звёзды, истории, что рассказывала ему Джейн. И о магии. Я была не таким хорошим рассказчиком, как она, но мои сказки он тоже слушал. Но больше всего ему нравились истории о тебе, Тор.

Мужчина тяжело вздыхает, смотрит в глубину коридора, кажется, там мелькнула какая-то тень, верно, кто-то прошёл к лифту. Тор никогда не любил рассказы о магии, они казались ему слишком ненастоящими и выдуманными. Мать использовала свою магию, чтобы развеселить или успокоить расшалившихся сыновей. На пирах маги показывали своё искусство, развлекая публику. Поэтому у Тора сложилось мнение, что магия – это игрушки и баловство, на поле боя она бесполезна, там нужна грубая физическая сила, оружие существеннее и тяжелее заклинаний. Даже когда его младший брат стал сильным магом, он продолжал отрицать силу магии, продолжал игнорировать Локи. И вот к чему это привело. Сейчас, получив лучик надежды по имени Леонард, который должен родиться на раздираемой войной Земле, он намерен сделать всё правильно. Даже если ему придётся никогда больше не появляться в жизни маленького ледяного мага. Но вся история меняется на его глазах и тот, кто переписывает историю, творит невозможное, – юная дева-воительница.