Билет в один конец

– Я и мои товарищи прибыли сюда по приказу Одина-всеотца. Он приглашает вас и ваших детей в Асгард.

– Приглашает? Меня и детей? – переспрашивает Джейн. Леонард хмурит брови, подбирается, словно для прыжка.

– Имеется в виду, что ты останешься в Асгарде, будешь растить детей в безопасности, а не среди войны. Я же правильно понял вашу цель, Огун, - с нажимом произносит Стив, что занял позицию у двери. Джейн и младенцы часть его команды, нет, часть его семьи, и он должен позаботиться о них.

– Да, вы правильно поняли, - асгардец строг и холоден, кажется, именно такими и были древние японские самураи.

– Пойдёшь со мной, Лео, - Джейн коснулась мягких волос мальчика. – Кто-то должен будет мне помогать с детьми.
– Стив поджимает губы, но кивает. Джейн мудрая женщина, она поняла всё правильно. Кругом горе и смерть, лучше будет, если она вырастит своих сыновей там, где спокойно и безопасно. Если человечеству суждено исчезнуть, то пусть хотя бы в Асгарде сохранятся полукровки. Шутер вздыхает, но встаёт и начинает собирать вещи, так лучше, она знает. Джейн тянет её за рукав, обнимает за шею. – Ты поможешь мне перенести их?

– и, дождавшись кивка, позволяет Огуну помочь ей подняться. Она бы с радостью забрала и Алису, девушка хорошая помощница, но место её на Земле в последние дни.

Асгард прекрасен. Это всё, что могут сказать прибывшие по радужному мосту люди. Так же застыл Леонард, часто представляющий себе это место, и если бы малыши на их руках не захныкали тревожно, то они бы так и стояли. Джейн не доверила никому из воинов своих мальчиков, а сама нести их не в состоянии – она ещё слаба. Ал проверяет перекинутый через голову кусок ткани, завязанный за шее – в такую импровизированную сумку ей положили младшего Эрика, самого тихого и спокойного из близнецов. Леонард же старательно отвлекал шумного Торнтона на блестящий Радужный мост, на сияющие доспехи удивлённого Хаймдалла, на постройки Вечного Города, на яркие, не такие как на Земле, звёзды, на величественный водопад мимо которого они проезжают, ведь от моста до дворца не дойти пешком. Торнтон или Тор-младший, трёх дней отроду, открывает маленький розовенький ротик, хлопает большими глазками и тянется всем хрупким тельцем к сидящей рядом маме. Эрик ведёт себя тише на руках Алисы, но едва мама отворачивается к брату, начинает недовольно булькать. Напротив них сидит Сиф и старательно делает отсутствующий вид. Позже, прочитав вместе с Тором-старшим “Старшую Эдду”, Шутер поймет, в чём дело, но сейчас четыре воина её мало интересуют. Свёрток с Эриком лежит на её гипсе и каждое лишнее движение простреливает руку так, что ощущается даже в щиколотках. Тогда она ещё не умела так терпеть боль, как сейчас. “Что нам страданья тела, когда душа страдает!” – нараспев декламировала она, смеясь.

Царская чета встречает их неожиданно тихо и скромно, нет ни большой свиты, но огромного пира. Только за спиной тоненькой царицы Фригг несколько служанок, да пара человек охраны. Леонард робеет и придвигается ближе к Алисе, а та опускает глаза, не в силах смотреть на блистательную роскошь небольшого зала, куда их привели. Она чувствует себя, как оборванец, пробравшийся в королевский замок с друзьями – их одежда поношена, давно нуждается в обновлении, хотя чистая и зашитая. Среди этого великолепия они выглядят жалко. Царица приподнимает юбки и лёгкими неслышными шагами подходит к Джейн, берёт её за руки, потом обнимает, утирая слёзы.

– Это мои друзья, - произносит Джейн тихо, протягивая руку к Лео. – Алиса и Леонард.

Мальчик, ещё прижимая к груди задремавшего от долгой поездки Тора-младшего, чуть выступает из-под защиты Ал. Фригг тихо охает и опускается перед ним на колени, не заботясь о мнущемся подоле пышно расшитого платья.

– Здравствуй, малыш, - ласково говорит она. И не ясно, с кем разговаривает – с растерянным Леонардом или с посапывающим младенцем.

– Его зовут Торнтон, но мы называем его Тор-младший, - выпаливает Леонард, вздрагивая, когда к нему приближается сам Один. – А это Эрик, - кивает он на руки Алисы.

– Как вы красиво их назвали, - улыбается царица, не сводя взгляда с краснеющего Леонарда.

Один кладёт большую ладонь на плечо жены и поджимает губы. Фригг кивает и поспешно встаёт, расправляя подол платья. Женщина подхватывает Джейн под руку и ведёт их в женскую половину дворца, где живут маленькие дети. Леонард уже взрослый, поэтому Фригг забирает Торнтона и оставляет его с Одином у входа.

– Они уложат малышей и вернутся, - вдруг говорит царь, голос у него густой, чёткий, но совсем не страшный, решает мальчик и идёт за ним в обеденный зал. Леди Сиф и три воина бесшумными тенями следуют за ними. Но Лео не отпускает чувство какой-то тревоги, словно… Он здесь уже был, словно он не в первый раз видит беззащитную спину царя перед собой. Мальчик ускоряет шаг и идёт вровень с Одином, руки сами тянутся обхватить его мощную ладонь, но он вовремя себя одёргивает – нужно уметь различать реальность и вымысел.

В комнате, куда приводит Джейн и Алису царица, много игрушек, детской мебели и подушек. Торнтона и Эрика сразу кладут в кроватки, несколько нянек останутся с ними, пока не будет мамы. Джейн тревожится, но подчиняется воле царицы – с детьми не будет ничего плохого, она покинет их ненадолго, их хотят видеть для беседы с царём. Алиса тяжело вздыхает и гладит здоровой рукой по головкам с редким пушком волос – она их уже не увидит.

– Ты тоже можешь остаться, если хочешь, - тепло произносит Фригг.

– Нет, я не могу, - Шутер делает вид, что ей что-то попало в глаза, не хочет, чтобы кто-то видел её слёзы. – На Земле остались дорогие мне люди, я нужна им, - смущённо объясняет она, но видит в глазах царицы понимание. Для Джейн проносят красивое платье, несколько женщин помогают ей привести себя в порядок перед трапезой.

Обеденный зал так же встречает их тишиной, в честь прибытия Джейн и детей не стали устраивать пышного торжества. Леонард оживлённо разговаривает с Одином, размахивает руками, гримасничает, а когда возвращаются женщины, извиняется и бежит к ним. Фригг пытается протянуть к нему руки, но он бежит к Джейн, заметив её бледность, и помогает ей дойти до стола, только потом усаживается рядом. Джейн всегда будет для него на первом месте, иногда кажется, что будь он младше, то называл бы её “мама”, а Торнтона и Эрика – “братишками”. Но даже для своих двенадцати Лео – очень серьёзный и вдумчивый мальчик, даже небольшая поправка на психическое состояние этого не портит. Что поделать, дети на войне рано взрослеют, если вообще бывают детьми. Он заботлив и предупредителен, истинный джентльмен, помогает устроить на столе загипсованную руку, перекладывает столовые приборы так, чтобы Алисе было удобнее есть одной рукой.

– Юный Леонард рассказал мне о ваших злоключениях, - произносит царь и в голосе его слышится усталость? Боль? – Я сожалею, что не смог помочь вам. Узнай кто-то, что Тора больше нет в живых, что трон Асгарда остался без наследника – началась бы междоусобица. И эту войну Асгард бы не пережил. Когда-то у меня было два сына, - со вздохом произносит он, и впервые, приглядевшись внимательнее, Ал видит его усталость, видит, как он стар. – Младшего погубила моя невнимательность и холодность, старший умер, как и полагается воину, – в бою. Ваши сыновья, леди Джейн Фостер, единственный шанс на сохранение мира в девяти мирах…

***

– После ужина Один приказал отвести меня к лекарям, чтобы мне вылечили руку, - Ал вытягивает некогда бесполезную руку вперёд, демонстрируя её подвижность. – Я вернулась на Землю через месяц, хотя для меня прошло от силы часа три или четыре. Но как оказалось, возвращаться мне было практически некуда, наш дом был разрушен. Радужный мост привлёк слишком много внимания, на Башню напали, повезло, что мы давно обустроили место, куда могли бы сбежать в таком случае. Леонард вернулся к нам где-то через год, после смерти Стива. Только вернулся он каким-то другим, он уже не был тем болезненным мальчиком, которого мы забрали из плена. Он подрос, стал сильнее и даже научился магии.

– Магии? – вздрагивает погруженный в себя Тор.

– Да. Он стал созидателем льда, как он говорил. Мог создать изо льда любую вещь, мог заморозить что угодно. А вот Джейн я больше не видела. И, насколько я знаю, Радужный мост на Землю больше не открывался.

Они снова возвращают внимание к телеэкрану, где уже заканчивается фильм. Мерида накрывает матушку зашитым гобеленом и та превращается обратно в человека. Счастливый предсказуемый конец. В жизни так не бывает. В жизни вообще магии нет. Всегда есть завтра и жизнь предоставляет нам новую возможность, чтобы всё исправить. Но почему во многих случаях это всего лишь красивые слова?