Билет в один конец

– Пошли отсюда, - он легко поднимает девушку со стула и тащит к выходу. – Думаю, нам не помешает старина Джек.

– Но моя работа…

– Брось, я доделаю, тем более в левом ботинке оплавились некоторые контакты, а у тебя сварочный шов, как ход жука-короеда…

========== Глава 38. ==========

– Джарвис, закажи пару женских кроссовок, чтобы внутри были мягкими, с плотной и толстой подошвой, ты понял, о чём я, - Старк осмотрел заштопанный и починенный им ботинок Ал. При таких нагрузках усилительная система долго не продержится, она вообще не была рассчитана на долгий срок эксплуатации. О чём вообще думал тот изобретатель, собирая эту обувь? Но одёргивает себя, он знает, о чём тот думал.

– Сэр, вы собираетесь…? – вкрадчиво спросил электронный голос.

– Да, именно это я и собираюсь сделать. Проследи, чтобы никто не узнал о проекте.

– Как назвать файл?

– “Крылатые сандалии”, - усмехается Тони, раскрывая принесённый девушкой чертёж. – Итак, посмотрим, на что способен мой гений спустя двадцать лет… Хм, не дурно, не дурно… Говоришь, не смогу сделать лучше. Чёрта с два. Джей, ещё свяжись с тем ювелиром, у которого я заказывал колье для Пеппер. Пусть вышлет мне каталог с обручальными кольцами.

– Давно пора, сэр, - с легкой усмешкой произнёс Джарвис. Иногда Тони казалось, что умная программа постоянно дописывает сама себя без его ведома. И определённо портит Дубину.

После разговора он выпил совсем не много, решил, что одной бури на его голову будет достаточно и, едва Джарвис сообщил о завершении тестов, вернулся в мастерскую. Он проследил, чтобы Алиса устроилась на диване в общей гостиной и успокоилась, отголоски заново пережитого шока ещё читались в её припухших, покрасневших от слёз глазах. Перед уходом Тони отдал Джарвису распоряжение присмотреть за ней, а в случае, если состояние ухудшится, то позвать Наташу.

Алиса осторожно попросила буквально прилипшего к ней Дамми принести ей лимонад, а ещё лучше большую кружку чая с лимоном. Странно, что обычно неуклюжая машина принесла желаемое на небольшом подносе, и ещё прихватила пакет с персиковым зефиром.

– Дубина! Как это понимать!? Я не программировал тебя на фаворитизм! – смешливо взорвался Тони.

Однорукий манипулятор огорчённо поник, печально скрипнув. Ал зло посмотрела на Старка и потянулась к манипулятору. Пока она жила в подвале Башни, у них были Джарвис и Дамми, а когда она вернулась из Асгарда, то на новом месте не оказалось манипулятора, и от Джарвиса остался только голос, да локаторы наверху. С многочисленными последующими переездами потеряли и его. Душу нельзя записать кодом, нельзя из железа создать живое существо, но если вещь создана с любовью, то в ней есть душа. Сплошное противоречие. А Тони никогда не забудет, как девушка спустилась в его мастерскую в первый раз с многострадальной кофеваркой подмышкой и попросила выделить ей место. Он кивнул, и последующий час наблюдал за тем, как глупый манипулятор бросил прибираться в углу и вертелся возле улыбающейся девушки.

Теперь она намного спокойнее, чем была ещё минут пятнадцать назад, когда тело сотрясалось в нервной судороге, и слёзы буквально текли градом. В чашке с чаем, кроме лимона, замешан успокаивающий сбор. Быть ведьмой иногда не так уж и плохо, она не доверяет современной фармакологии, предпочитает лечиться по-старинке, как учили в Фиоре, если уж есть возможность достать у будущего Лидера Заветного города необходимые травы.

На кухне много сортов и чая, и кофе, в специальном “ведьмином” шкафчике стоят банки с травами и специями. Вначале, Алиса сама их покупала и держала в комнате, изредка смешивая для себя или команды болеутоляющие, укрепляющие, успокаивающие составы, потом перенесла всё на кухню, пометила банки и оставила записки, чтобы даже в её отсутствие можно было легко найти нужное лекарство. Магия, проверенная веками. Возможно, поэтому Наташа и связывала её с Локи. Но ведь она и, правда, связана с Локи, правда, не с тем, точнее с ним, но немного не с таким.

Сидеть на диване ей оказалось не очень удобно, поэтому Ал переместилась в угол, за бар, ближе к панорамному окну. Выглядело это, как на ванильных картинках, только подписи не хватало, какой-нибудь приторной и сопливой - кофе, ванильные сигареты, Нью-Йорк, окно и мысли о нём. Через гостиную сновали другие “Мстители”, Ал с неожиданным интересом смотрела за ними из своего убежища, подтянув к подбородку ноги. Прошёл на кухню Тор в одном полотенце, висящем на бёдрах, дошёл до зеркальной панели, увидел, что не одет, долго думал, и прошёл дальше, решив, что обед дороже. Когда он почти голый явился на кухню в первое же совместное утро, то смех Тони, ворчание Стива и возмущённый крик Шутер разнеслись по всей Башне. Последняя ещё долго приходила в себя. Когда Тор возвращался обратно с большим бутербродом и чашкой кофе, на его пути попалась Наташа. Нагое мужское тело, даже такое, как у Тора, её смутить не могло, поэтому она просто ему кивнула и нажала на кнопку лифта. Но едва он скрылся, Нат довольно пошло присвистнула и послала ему воздушный поцелуй. Алиса улыбнулась, когда они только собрались в этом доме, о такой сплочённости не было и речи, каждый жил отдельной жизнью, соприкасаясь с другими только на кухне, в прачечной, в гостиной, на заданиях. Или - тут Шутер побледнела и отпила из чашки давно остывший чай, - они сохраняют видимость единства из-за неё, потому что это нужно ей, потому что это её поддерживает. И тряхнула головой, получив чувствительный хлёсткий удар по щеке прядью собственных волос. Бред. Сочувствие сочувствием, но так далеко заходить никто не станет. Кроме, естественно, Клинта, того понесло, так понесло. И до пресловутой “ванильки” остался только пучок на голове, хотя из копны волос Ал ничего путного не выйдет, даже если получится сделать пучок, то оставшиеся не забранными волосы будут очень мешать.

Ещё один звонок лифта, скрип открывающихся дверей. Вошёл Стив с большим пакетом и тубусом за спиной, осмотрелся, прикрыл пакет курткой и быстро направился в сторону жилых комнат. Алиса не могла припомнить, когда Стив рисовал на листах ватмана, обычно он всегда носил папку с листами и карандаши. Хотя, нет, кажется, до Второй Мировой войны он и зарабатывал на жизнь, продавая свои картины. Даже когда началась их война, Стив умудрялся тоже что-то рисовать, на любом клочке бумаги, огрызками карандашей или углём, благо последнего было в избытке. А быстрая зарисовка самой Шутер из парка до сих пор висит среди вырезок на стене её комнаты.

Когда-то давно, когда дикарка из снежного леса только привыкала к новому дому в Нью-Йорке и могла сутками не вылезать из спортзала или полигона, засыпая прямо на пыльных матах, Стив тяжело вздыхал и слушал причитания Наташи, что девчонка себя погубит, измотает и при первой серьёзной миссии погибнет. Наташа волновалась, она проделала долгий и тяжелый путь, привезла сокровище Клинта, а девушка убивает себя на глазах у команды.

Стив вытащил ее из спортзала и привел в свою комнату. С опаской, но девушка вошла, гадая, что нужно от нее командиру: сурово сдвинутые брови, плотно сжатые губы, собравшиеся морщины на лбу, тяжелый взгляд выдавали его озадаченность и серьезность. Комната оказалась чуть больше ее собственной, со спартанской обстановкой. Только на столе, вперемешку с картами и планами, лежали листы с зарисовками, карандаши, истончившиеся кисти и засохшие краски, а на стенах висели законченные рисунки. Ал присмотрелась: это были городские пейзажи, портреты членов команды, незнакомые ей люди.

– Тебе нравятся мои работы?
– вдруг сказал Роджерс, пододвигая к ней единственный в комнате стул. Сам он сел на аккуратно заправленную, без единой складочки кровать. Алиса вздрогнула, оторвавшись от разглядывания картин, послушно села.

– Да, очень, - отозвалась она, но, заметив в хмурых глазах усмешку, сникла.
– Простите, сэр.

– Ты похожа на волчонка, - он наклонился к ней, даже в такой позе умудряясь быть выше, посмотрел строго, заставив девушку еще больше занервничать, спрятать руки в широких и длинных рукавах.
– Смотришь с подозрением, ты нас боишься?

– Нет, сэр.

– Стив, зови меня просто Стив, и на “ты”. Пусть я и Капитан, но мы одна семья, сейчас это особенно важно.

Когда он произнес заветное слово, Алиса опустила голову, странно всхлипнула, прижала руки к глазам. Семья… Для нее семья всегда была проблемой. Желанный ребенок, принесший лишь горе, не оправдавший надежд, и потому нелюбимый. Френ знал и о Фениксе, и о настоящих родителях своей подопечной, но сказал еще в самом начале: “Солнце, забудь, это тебя не касается”. А теперь Френа нет, и семьи у нее тоже нет. Опять.

– Прости, - сильные руки неожиданно мягко отняли ладони от ее лица, заставили поднять голову.
– Нам всем жаль, что его больше нет. Ты уважала своего Наставника, ты любила его? Тогда прими его выбор, он не поступил бы по-другому.

– Нет, вы не понимаете, что неправильно…

– Неправильно, больно, неравноценно, подло оставлять тебя одну в такой момент, верно? Он поддерживал тебя столько лет, а когда ему самому понадобилась помощь, ты не смогла его спасти, - тихо произнес он, подойдя к столу, начал шуршать бумагами, приводя их в порядок. Меньше всего ему хотелось видеть, как плачет эта девочка. Она часто плачет, все это знают, она не может успокоиться и истязает себя, будто наказывает.
– У меня был друг, его звали Баки. Джеймс Барнс. Мы выросли вместе, он всегда защищал меня, ты ведь знаешь, что я не родился таким, как сейчас. До операции “Возрождение” я был чуть выше, чем ты, и примерно такой же комплекции. Маленький, хилый, болезненный, когда началась война, ни одна медкомиссия не признала меня годным к службе. Хотя, ты же знаешь эту историю, не так ли?