Богдан Хмельницкий

своих единоверцев заслужившими суд Божий, постигший их. Мы не знаем, однако, в

чем собственно разумеет он грехи израильтян, за которые постиг их тогда Божий суд:

сознает ли он те угнетения, которые терпел от пих южнорусский народ, или, может

быть, только частные уклонения от строгости обрядового еврейского закона.

НАРОДНЫЕ ПЕСНИ

ОБ ЭПОХЕ

БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО.

Хмельницкий и Барабаш.

Д У М А.

(1647).

Як из день—годыны,

Счиналыся велики войны на Украини,

Оттоди-ж то не могли обибрати,

За виру християньску одностойно стати;

Тильки обибрався Барабаш та Хмельныцький Та Клиша (Иляш) Билоцерковський.

Отходи вони од своих рук листы писали,

До кроля Владислава посилали.

Тоди-ж кроль Владислав листы читае,

Назад одсылае,

У городи Черкаськом Барабаша гетьманом постановляе:

Будь ты, Барабаш, у городи Черкаському гетьманом,

А ты, Клиша, у городи Билои-Церкви полковнычим,

А ты, Хмельныцький, у городи Чигрини хоть писарем вийсковыяъГ Оттоди-ж

небагато Барабаш, гетьман молодый, гетьмановав, Тильки пивтора года.

Тоди-ж то Хмельныцький добре дбав,

Кумом до себе гетьмана молодого Барабаша зазывав,

А ще дорогими напитками его витав И стыха словами промовляв:

«Эй пане куме, пане Барабашу, пане гетьмане молодый,

Чи пе могли-б мы у двох королевських листив прочитаты, Козакам козацьки

порядки подаваты,

За виру християньску одностайно статы?»

Оттоди-зк то Барабаш, гетьман молодый,

Стыха словами промовляе:

— Эй пане куме, пане Хмельныцький, пане писарю вийськовый:

654

На що нал з тобою королевськи листы у двох читаты,

На що нал козакам козацьки порядки даваты?

Ни не лучче вам из ляхами, мостивыми панами,

З успокоем хлиб-силь по вик вичный уживаты?—

Оттоди-ж то Хмельныцький на кума свого Барабаша Велике пересердие мае,

Ще красчими напитками витае.

Оттоди-то Барабаш, гетьман молодый,

Як у кума свого Хмельныцького дорогого напитку напывсь,

Так у его и спать повалывсь.

Оттоди-то Хмельнвдький добре дбав,

Из правой руки из мезинного пальца щирозлотый перстень изняв, Из ливои кишени

ключи выйлав,

З пид пояса шовковый платок высмыкав,

На слугу свого повирного добре кликав — покликав:

«Эй слуго ты мий, поваренный Хмельныцького!

Велю я тоби добре дбати,

На доброго коня сидати,

До города Черкаського до пани Барабашевои прибуваты,

Кралевсыш листы до рук добре прыйматы».

Оттоди-то слуга, повиренный Хмельныцького, добре дбав,

На доброго коня сидав,

До города Черкаського скорым часом пилною годыною прибував, До пани

Барабашевои у двир уизжав,

У сины увийшов, шличок из себе знимав,

У свитлицю увийшовъ—нызький поклон послав,

Тыи значки на скамьи покладав,

А щестыха словами проновляв:

«Эй пани, каже, ты пани Барабашева, гетьманова молодая!

Ужеж тепер твий пан Барабаш, гетьман молодый,

На славний Украини з Хмельныцьким велики бенкеты всчинають; Велилы воны

тоби сии значки до рук прыйматы,

А мини листы королевськи оддаты;

Чи не могли-б воны из кумом своим Хмельныцьким У двох прочитаты,

И козакам козацьки порядки даваты?»

Оттоди-ж то пани Барабашева, гетьманова,

Удариться об полы руками,

Обильлется дрибними слизами,

Промовыть стыха словами:

«Эй не з горя—-биды моему пану Барабашу Охотилось на славний Украини З

кумом своим Хмельныцьким Велика бенкеты всчинаты!

Нащоб им кралевськи листы у-двох чптаты,

Не луччеб им из ляхами

З упокоем хлиб-силь вичны часы уживаты?

655

А тепер нехай не зарикаеться Барабаш, гетьман молодый,

На славний Украини огнив та тернив изгашаты Тилом своим пансъким комарив

годуваты Од кума свого Хмельныцького!»

Оттоди-ж то пани молодая Барабашевая Стыха словами, иромовляе:

«Эй слуго, повиренный Хмельныцького,

Не могу я тоби листы кралевськии до рук йодаты,

А велю я тоби до ворит отхождаты,

Кралевськи листы у шкатули из земли выйматы».

Оттоди-то слуга повиренный Хмельныцького Як си слова зачував,

Так скорым часом пилною годыною до ворит одхождав,

Шкатулу з земли з кралевсысимы листами выймав,

Сам на доброго коня сидав,

Скорым часом пилною годыною до города Чигрина прибував,

Своему пану Хмельныцькому кралевськи листы до рук добре оддавав. Оттоди-то

Барабаш, гетьман молодый, од сна уставае,

Кролевськи листы у кума свого Хмельныцького зоглядав;

Тогди-й напитку дорогого не поиивае,

А тильки з двора тихо зъизжае,

Та на старосту свого Крачевського М кличе, добре покликае:

«Эй старосто, каже, ты мий старосто Крачевеькый!

Колиб ты добре дбав,

Кума мого Хмельныцького живцем узяв,

Ляхам, мостывим панам, до рук подав,

Щоб нас моглы ляхи, мостывыи пани, за билозорив почитаты». Оттоди-то

Хмельныцький як си слова зачував,

Так на кума свого Барабаша велике пересердие мав,

Сам на доброго коня сидав,

Слугу свого повиренного з собою забрав.

Оттоди-то припало ему з правой руки Чотыры полковныки:

Первый полисовныче Максыме Олшанський,

А другый полковныче Мартыне Полтавський,

Третий полковныче Иван Вогуне,

А четвертый Матвий Бороховичу.

Оттоди-то воны на славну Украину прибувалы,

Королевськи листы читали,

Козакам козацьки порядки давалы.

Тоди-то у святый день у божественный у вовторнык,

Хмельныцький козакив до сходу' сонця пробуждае И стыха словами иромовляе:

Ч Ииричевский илп Кречовский переяславский полковник, выпустивший Хмельнпц