Большая игра

– Благодарю вас, граф, за изложение точки зрения вашей партии, - Донье сдержанно кивнул в сторону оратора.
– Кто желает высказаться следующим?

– С вашего позволения, ведущий оратор, - сделал абстрактный жест рукой оратор от толерантистов, Ирас Шульге, тонких черт мужчина сорока с небольшим с абсолютно белыми, доставшимися в наследство от ифской бабки, волосами.

– Слово берет граф Ирас Шульге от партии толерантистов.

– Граф, благодарю вас за пламенную речь, - Шульге с откровенной иронией отвесил кивок Литаллису.
– Это было... увлекательно. Вы, как обычно метко, воззвали нас всех к рациональности и здравому смыслу, 'истина прежде всего' должно стать девизом вашей партии.

По рядам прокатились смешки.

– Тем не менее, графы, графиня, я хочу напомнить вам, что следствие ведется по факту смерти во время учений и до сих пор обвинения не выдвинуты. Ни Грызнову, ни кому-либо еще из офицерского состава штата. Но должности лишается именно Грызнов. Не организатор учений, граф, прошу меня простить, я без намека, - Шульге отвесил поклон куда-то в стан военных, - не командующий группой условного противника, а ведь именно они превысили... гм... программу. Должности лишается пострадавшая сторона, именно она подвергается гонениям.

Шульге сокрушенно покачал головой, точно удивляясь столь вопиющей оплошности.

– Более того, графы - буквально на днях на Настоятеля совершается покушение, неизвестные нанимают лучших ифских головорезов и дают им задание инсценировать самоубийство!!!

Зал буквально взорвался - 'где доказательства?', 'почему мы узнаем об этом только сейчас?', 'что?' - неслось со всех сторон. Монарх немного откинулся в кресле - это очень, очень серьезный довод в игре, если граф сможет подтвердить свои слова. Причем не имело значения - фактами или строго авторитетом.

Шульге встал, жестом прося зал успокоиться, Донье также безрезультатно взывал к тишине. Прошли минуты, прежде чем гул улегся настолько, что Ирас смог продолжить свою речь, но, к жалости Его Величества, до его места не долетало ни слова. Судя из перешептываний несколькими рядами ниже - граф обещал представить как протокол допроса, так и одного из исполнителей лично, гарантировал пригодность последнего для общения с менталистами, изъявлял всяческую готовность подыскать независимых кооператоров в случае необходимости и согласие на предоставление таковых любой из сторон Палаты. Вскользь промелькнуло завладевшее умами и, как следствие, языками Палаты, обвинение какого-то из крыльев военных в причастности к организации покушения - монарх праздно попытался представить себе в каком виде последнее заявление выйдет на улицы города, если даже пройдя несколько рядов графов оно превратилось уже в едва ли не адресное с упреком в подготовке государственного переворота. Шульге уже несколько минут как умолк, завершив речь, а зал все шумел, там, где консерваторы прямо соприкасались с прогрессистами уже слышались оскорбления на повышенных тонах.

Ведущий оратор далеко не с первой попытки объявил о перерыве на полчаса, инициированном кем-то из центристов, явно по просьбе консерваторов. Последние, как уже высказавшиеся, права просить перерыв в данном обсуждении лишились. Часть графов потянулось к выходу, часть сбилась небольшими группками, обсуждая, планируя временные союзы, строя теории.

– Ваше Величество, вы позволите ангажировать вас на дефиле?
– откуда ни возьмись у кресла монарха возник Ирас Шульге, только что совершивший самый серьезный фурор в Палате за последние несколько лет. Граф почтительно поклонился и предложил своему королю локоть для опоры.

Это было весьма неожиданно и оттого крайне интригующе, Его Величество, покряхтывая, поднялся и воспользовался предложенной помощью. Следуя приглашающему жесту графа, они покинули зал, выходя в фойе.

Богато обставленное, украшенное лепниной и колоннами-кариатидами помещение сейчас также было полно людей, но шум здесь, ввиду акустики стоял несколько меньший. Появление монарха рука об руку с неформальным главой толерантистов не могло не привлечь внимание, пошли новые шепотки, но Мартинас Корвинус, первый этого имени, не льстил себе излишними домыслами или надеждами - он все также оставался выряженным никем, к которому только традиция диктовала уважительное отношение со стороны действительно обличенных властью.

– Если позволите, Ваше Величество, я желал поинтересоваться вашим прогнозом по грядущему голосованию, - широко и победоносно, на публику, улыбаясь начал граф.

– Прогнозом?
– король растерялся еще больше.
– Моим?

– Ваше Величество присутствовало на куда большем количестве заседаний, нежели его покорный вассал. Вы заседали в палате еще во времена бытия партии регионалистов, до Восстания Запада. Сколь бы мало не значило ваше слово в Палате - вашему опыту могли бы позавидовать многие, - дипломатично пояснил граф. Король прокашлялся, справляясь с растерянностью.

– У вас ни шанса.

– Вот как?
– с деланным удивлением осведомился Шульге, все так же победоносно улыбаясь случайным и намеренным наблюдателям, не забывая отвешивать уверенные кивки сторонникам.

– За вами партийный паритет - на вашей стороне партия и прогрессисты, против - консерваторы и уже, после ваших заявлений, военные. За центристов прямо сейчас идет торг, но чем бы он ни закончился - мы оба отлично помним состав палаты...

– Да, - позволил себе перебить монарха Шульге, - толерантисты - шестьдесят четыре человека, прогрессисты - сто двенадцать, консерваторы - двести девяносто четыре, представители военных ведомств - двадцать восемь человек и центристы - девяносто четыре. Итого, даже если нам удастся склонить на свою сторону центристов в полном составе, что маловероятно - нас меньшинство по количеству голосов. Справедливо.

Граф в демонстративной задумчивости кивнул.

– Жаль, - вздохнул он, наконец, - это был реальный шанс сбросить консерваторов с пьедестала на следующих выборах Палаты.

– Вам следовало мягче отзываться о военных, - согласился монарх.
– Или вовсе укрыть их причастность к инциденту, тогда у вас были бы шансы.

– Вы говорите так, словно сопереживаете нашему делу, - весело, так, что никто и подумать не мог об истинной атмосфере беседы, хохотнул Шульге.

– Я, признаться, устал от однообразия происходящих заседаний. Не имея возможности влиять на происходящее начинаешь ждать хотя бы развлечения. Неожиданности, остроты, сюжета.

– Ну почему же 'не имея возможности'. В данном случае она у вас, как раз есть. Но решение за вами, - граф в этот момент смотрел в сторону и подслеповатый взгляд монарха не смог определить шутит граф или пытается на что-то намекнуть.
– Но, прошу меня простить, Ваше Величество, времени чуть, а мне еще следует подготовить партию к разгрому - сохранить, так сказать, хорошую мину при пусть и хорошей, но провальной игре. Благодарю вас за столь приятное общество.

Граф раскланялся и быстро направился к ядру сторонников, в явном нетерпении ожидавшему поодаль. Король одиноко остался стоять в гуще людей.

'В данном случае'? Власти у него было не больше, нежели у мраморных кариатид, в равнодушном бессилии удерживающим потолок на своих прелестных головках. Даже второй, графский, подразумевающий куда больше полномочий, его титул полностью нивелировался монаршеским, запрещающим вступление и открытую поддержку партий. 'Совет объявляю открытым, совет объявляю закрытым' - вот и все возможности влияния на большую политику. Или не все?

Монарх погрузился в задумчивость, одиноко лавируя среди зарождающихся коалиций, заключаемых договоренностей и однодневных союзов. Полчаса перерыва пролетели быстро, он едва успел ощутить их, прежде чем вернуться в зал.