Большая игра

– Господа Миллер, Лапласс, - Шашня неопределенно взмахнул рукой у головы, не то приподнимая отсутствующий головной убор, не то козыряя.

– Капитан, - кивнул первым счетовод, прерывая праздную беседу, которую он вел с коммуникатором ниочем. Последний также кивнул - в очередной раз они уже здоровались с Шашней около часа тому.

– Я извиняюсь за вмешательство, но мне хотелось поговорить с вами, господин Миллер, на одну скользкую тему...

– Деликатную, - поправил капитана Миллер, слегка зардевшись, он не привык перебивать собеседника.

– А?

– Деликатную. Это когда вы хотите обсудить что-то очень личное или щекотливое, - капитан не стал уточнять смысл последнего слова, хотя и его также не знал, - и намекаете на разговор наедине, стараясь не оскорбить остальных присутствующих.

– А. Деликатную, - Лаврентий словно взвесил слово на языке и остался доволен.
– именно так, господин Миллер. Господин Лапласс, вы позволите?

Горьев, еще при посадке зачем-то снова совравший о своем имени и роде занятий, лишь располагающе повел рукой и, подхватив саквояж, стоявший у ног, неторопливо направился в сторону носа. Капитан приглашающе указал в сторону кормы и, фамильярно взяв коммуникатора за локоток, задал темп движения.

– Господин Миллер, я предупреждаю, что часть разговора может вам не понравится. Но имейте ввиду - я не думаю вас оскорбить или поставить в неловкое положение. Имя Рекского много значит для всех нас - оно ваш меч и щит на этом корабле.

– Благодарю, господин Шашня, вы даже не представляете как эти слова...

– Господин Миллер, - капитан остановился, наконец, и развернулся к собеседнику немного не доходя до мостика.
– От кого вы бежите?

Коммуникатор вздрогнул и побледнел настолько откровенно, что отпираться уже не было никакого смысла. Та 'милая открытость', что в свое время подкупила в нем Йохана, играла плохую службу. Тем не менее, Миллер попытался:

– Господин. Капитан, я решительно не понимаю, что заставило вас полагать...

– Разумеете, господин Миллер, вы не складываете впечатление человека недалекого. Сейчас вы среди друзей, так дозвольте друзьям вам помочь, - капитан постарался вложить в голос всю доверительность, на которую только был способен, но маг все еще колебался.

– Я не уверен...

– Так уверуйте, господин Миллер. Я и моя команда, возможно, склали головы на плахи. Окажите малое уважение - покажите за что? Если вас это упокоит - ответ ничего не изменит к худу, мы все также будем вам верны и довезем, как вы и просили, в Садгард.

Миллер, никогда не бывший человеком крепкой воли, сдался.

– Внутряки, - прошептал он и, поймав все еще вопросительный взгляд Лаврентия, добавил, - отдел внутренней безопасности Летного Комиссариата Графств Халровиана.

Капитан внутренне только что не расхохотался от облегчения. Отчасти потому, что это означало, что убеждать мага покинуть Графства просто не придется - он уже готов просить об этом сам. Отчасти же потому, что он не имел ни малейшего представления о том, что из себя представляли 'внутренние' отделы военных структур - просто экстраполируя на них свои знания о продажности и распущенности всевозможных 'внешних'.

– Господин Миллер, - нотки радости, как не пытался Шашня их скрыть, таки скользнули в его голосе к удивлению коммуникатора, - хочу уверить вас, что все так, как я сказал на сходнях - друг господина Рекского на этом корабле в полной безопасности пока жив я и команда. Прошу вас только такого - не спешите сходить в Садгарде, не поговорив раньше со мной. Может стать - наша встреча не случайна.

– Капитан, - донесся окрик с марса, - блик за кормой.

Шашня ругнулся и стремглав взлетел на мостик, не прощаясь, схватил протянутую боцманом трубу.

'Бликом' на корабле называли сигналы гелиографа, 'за кормой' говорило о том, что 'бликует' судно или корабль. 'По борту' значило бы сигналы с берега - их Шашня, уже решивший спускаться по реке 'в белую', просто проигнорировал бы, зная, что сигналят браконьеры, контрабандисты или бандиты, спешащие сбыть награбленное.

Найти на речной глади, раскинувшейся едва ли не от горизонта до горизонта, крохотную пока точку капитану не составило труда. Секунды ушли на попытку опознания - галера, если судить по скорости хода, парус пока не разобрать. Гелиограф требовал 'каракке замедлить ход и принять на борт пассажиров'.

Шашня снова ругнулся, в одной фразе сплетя навь, кракена, якоря и мужеложество. Ничего хорошего такое требование нести не могло по-определению. Вероятность того, что кто-то просто хотел пересесть и продолжить путь не на идеальной для речных переходов галере, а на морской каракке, стремилась к нулю. До крупных городов уже было достаточно далеко и если чем, помимо глубины форватера, и славилась Исена, так это процветающим речным пиратством. Ветер был слабый и уйти на реке от гребного корабля, буде тот возжелает их догнать, не было ни единого шанса. Укрыться в притоках или излучинах означало заведомо загнать себя в ловушку - несравненная на морских просторах каракка на реке проигрывала галере чуть не во всем.

– Малый ход, канонирам готовность, экипаж к оружию, - рыкнул он не отрываясь от трубы.

– Фор-марсель! Фор-брамсель! Орудия к борту! Расчехлить фальконет! Оружие к готовности!
– проревел у него за спиной боцман и тут же залился трелями свистка, дублируя команды.

– Капитан, что-то случилось?
– окликнул Шашню снизу Миллер.

– Пока ничего, - Лаврентий на мгновение оторвался от окуляра, - но я настоятельно рекомендую вам вернуться в каюту.

– Я могу сражаться!
– Миллер вспыхнул, словно подросток.

– На корабле? Под огнем? Убивать?
– огромный боцман навис над коммуникатором, одним своим видом подавив всякое сопротивление последнего. Миллер действительно неплохо владел шпагой, но дальше тренировочного зала его навыки не простирались. Стушевавшись, он заспешил на полуют.

Горьев, капитану известный как Лапласс, заряжал невесть откуда извлеченные двуствольные пистоли. Его манипуляций капитан и боцман то ли не заметили, то ли проигнорировали. Матросы карабкались по вантам, спуская часть парусов, другие споро подкатывали и укрепляли у бортов орудия, третьи готовились к бою - надевая толстые кожаные куртки или безрукавки, наручи и шлемы, заряжая или просто крепя к поясам всевозможное вооружение 'вольного матроса': палаши, топоры, палицы, чеканы, арбалеты и огнестрельное оружие поплоше того, с которым возился Горьев. Один из моряков был вооружен даже громоздкой ручной кулевриной, в которую сейчас и заколачивал, ударяя киянкой по забойнику, миниатюрое ядро, а у другого Александр заметил осский соляной жезл. Общее впечатление хаоса тем не менее было ошибочно - стоило присмотреться, чтобы понять, что каждый участник беспорядочного внешне действа отлично понимает свое в нем место и выполняет строго означенные задачи в команде с другими такими же винтиками слаженного механизма.

Кириллий уже не ревел и лишь изредка резким свистком одергивал зазевавшегося на реях матроса, не поспевавшего за товарищами. Капитан все так же не отрывался от трубы.

– Парус белый, - прокомментировал он некоторое время спустя, когда суета почти улеглась и сменилась сосредоточенным ожиданием.
– Может торговая?.. Лечь в дрейф.

– Марсель, брамсель, - вновь разнесся громогласный рык силианца.
– Канонирам готовность, без команды не стрелять! Фальконет по корме, без команды не стрелять!