Большая игра

Но даже невзирая на кажущуюся неуязвимость роялистов идея заполучить в свое владение Остров не вступив в конфликт с сильными мира сего оказалась настолько соблазнительной, что породила отдельный класс мореходов, гордо именовавших себя 'охотниками'. Эти, как одиночки, так и финансируемые обеспеченными гражданами всех стран мира, капитаны делали все, чтобы 'подточить' боеспособность каждый конкретного острова, ослабить его, застать врасплох и, в идеале, тут же самому взять власть. Охотники собирали информацию об экипажах, чтобы убивать и травить их поодиночке, когда и если они сходили на берег. Вызнавали каналы поставок и лояльных Острову капитанов с целью в нужный момент или перехватить их, или даже просто саботируя перманентное снабжение. Собирали колоссальные армады в десятки кораблей, стараясь устроить засаду.

И, что характерно, надежды эти строились не на чистом энтузиазме. За истекшие годы два из двадцати четырех островов пропали бесследно, не то затонув без толкового аэромага, поддерживающего их работу, не то навечно причалив у какого-нибудь безымянного островка у берегов Лабор Крох. И еще два - сменили владельца, причем один из них - трижды. Первый ныне базировался у берегов Монхобара, что в Андроване и который месяц уже шли переговоры о его экстрадиции обратно к Чадящим островам. Владельцами второго теперь являлись адепты веллетайнской церкви силианства.

Именно последние и были тем источником дохода, который кормил команду 'селки' вне малодоходной речной торговли. Каждый раз Лаврентий получал новый и редко когда легковыполнимый заказ. Военные инженеры, мелкогранулированный порох, аэромаг-погодник, женщины-добровольцы - силианцы не признавали рабства, - все это лишь малый список того, за что церковники были готовы платить полновесным золотом. Совпадение ли или длань провидения, но текущая задача стояла в поиске коммуникатора. Также требовались артефактор со специализацией на кристаллах или, как получится, пригодная к работе партия комуник, оружейная сталь - это требовалось всегда и всегда задачей являлось сложновыполнимой, аквамаг любого профиля и любые другие кандидаты, чье пребывание на Острове лично он, Лаврентий, может счесть целесообразным. Весь этот список было просто невозможно найти на 'открытом' рынке - спецы подобных профилей и уровней мгновенно разбирались на правительственных уровнях, товар - шел в военную промышленность и в ряде государств само наличие его у тебя на борту без десятка дозволений каралось смертной казнью. Несколько мягче обстояло дело на 'черных' рынках, но и тут отношение силианцев к рабству смешивало все карты. Одно дело - купить нужного спеца и просто принудить его к работе и совершенно другое - купить, даровать свободу и мотивировать мотаться на куске гранита посреди океана вдали от любой цивилизации.

Лаврентий как бы невзначай бросил взгляд на пассажиров. Извоз по реке мог бы приносить приятную прибавку к основным доходам, но брать посторонних на борт Шашня избегал. Даже если прямо сегодня его груз состоял из партии сухого чернослива, то никакой гарантии не было того, что завтра ему прямо с берегов браконьерский артель не предложит взять тюк-другой пушнины в обход пошлин и налогов. Лишние глаза и уши сгубили далеко не одного контрабандиста.

На этот раз случай был особый. Господин Миллер отрекомендовался от самого Йохана Рекского. А у последнего церковь была в колоссальном долгу, пусть Шашня и не знал подробностей. Силианцы просто не поняли бы, прознай они об отказе помочь в таком пустячном деле. А недовольный силианец - это сломанные кости и проломленные ударом кулака черепа. Более того - уже отчалив из сельдьего порта Лаврентий от матроса, посланного 'пролюстрировать' багаж пассажиров узнал о полутора десятках комуник в кошелях молодого человека. Заведя как бы невзначай разговор он лишь подтвердил начальные подозрения - Миллер был коммуникатором. Такой подарок судьбы в самом начале весеннего рейда!

Второго пассажира - счетовода с незапоминающейся внешностью, отрекомедовавшегося Лаплассом - Лаврентий взял автоматически, тот подошел одновременно с Миллером и Шашня просто не стал выдумывать причину для отказа. Одна пара лишних глаз или две - спуск по реке в тот момент уже все равно казался ему 'белым', без забора контрабанды или других не совсем 'чистых' товаров. Плюс - счетовод выглядел так, словно бежал от чего-то, был налегке, с одним саквояжем и уж явно не в походной одежде. А значит, ничто не мешало Лаврентию просто продать его, стоит покинуть Графства, на Молфе, Горнамоле или любом другом острове Катайского архипелага, в Чаде или одном из десятков рабских рынков восточного побережья Рована. Но, пока не удалось осмотреть вещи счетовода - тот таскал единственный саквояж с собой, даже выходя на палубу освежиться - с решениями капитан не торопился.

На мостик каракки поднялся боцман, лениво посасывая свисток, издающий при этом хриплые булькающие стоны. Ему, как и капитану, стало почти нечем заняться в неторопливых водах Исены, едва они покинули припортовую толчею.

Кириллий - адепт силианства - был огромен, хорошо за два метра и почти полтора центнера весом. Рядом с невысоким жилистым Лаврентием он и вовсе выглядел колоссом. Узловатые, гипертрофированно развитые мышцы не скрывала даже холщовая рубаха. Кулаком - с детскую голову каждый - боцман мог, поговаривали, убить быка. К Шашне силианца приставили его 'работодатели', не желая полагаться лишь на слово ушлого веллетайнца, далекого и от религий, и от морали, но уже несколько лет Кириллий неизбывно доказывал свою незаменимость что в схватке, где работал всегда исключительно кулаками - другое оружие ему запрещал сан, что на палубе, не выпуская штурвал или вант из ладоней даже в самый лютый шторм. Команда боялась силианца до дрожи в коленях, но последнее было только на руку Лаврентию.

– Когда думаешь ему сказать?
– боцман, наконец, выплюнул свисток, повисший на шнурке. Глубокий голос опытного проповедника басом раскатился над палубой.

– Потише, Кир!
– Шашня поморщился и стрельнул глазами на Миллера, прогуливающегося по палубе, точно истолковав направление вопроса подчиненного.
– Как пройдем Садгард.

– Раньше, - голос боцман все же понизил.
– В Садгарде будем менять команду, может сойти.

– Может сойти, может сбежать, могут прирезать, могут разыскивать! Навь, за что мне это?!
– в деланом отчаянии воздел очи горе Лаврентий.

– За деньги, - резонно отрезал Кириллий. Их отношения на корабле больше напоминали отношения духовника и заблудшее и довольное своими заблуждениями чадо, нежели отношения капитана и подчиненного. Не сказать, что хоть один из них был доволен этим фактом, но ситуация длилась уже несколько лет и оба привыкли, стараясь не нарушать хрупкий мир, чрезмерно злоупотребляя властью капитана или же духовника-соглядатая.

– Раньше...
– задумчиво протянул Лаврентий.
– Опасно раньше. У нас не клуб для ихбродий тут, не? Он же спать на мягком привык с теплой титькой в потной ладошке...

– Хером, - поправил спокойно Кириллий.

– А?
– до Шашни дошло не сразу, он брезгливо скривился.
– Малакия?!

Боцман лишь кивнул, не желая вдаваться в подробности.

– Не было печали...
– Шашня задумчиво в который раз взглянул на Миллера.
– Еще веселее. А что мы сейчас ихбродию предложим? Первоклассный гамак и солонину с крупой на пару месяцев, да строгое воздержание, чтоб не прирезали невзначай? Ну, на фоне все более соблазнительных благ северной столицы и мужских борделей? Педерасты...

Последние слова уже, судя по всему, относились к халровианцам как таковым. Кириллий, если и имел собственное мнение на сей счет, озвучивать его не стал, принявшись снова пожевывать боцманский свисток.

– Вобщем нет, Кир. Торопиться нельзя. Пока, как малое, не поймем кто этот Лапласс. Ну, или не ссадим в том же Садгарде.

– Он может и раньше сойти, - намекнул Кириллий.

– В рыбацком поселке!
– мгновенно подхватил мысль Шашня.
– Был такой, принимали, ссадился на реке, почто, зачем - нам неведомо, ихбродь не доложили.

Капитан даже хохотнул себе в ус, но тут же посерьезнел.

– И без того, считай, порожняком идем, свое бы окупить, а тут еще и на ровном месте деньги выбрасывать...

– Жадный ты, капитан, за грошами злата не видишь, - абсолютно равнодушно отметил Кириллий.

– Вы моей жадностью только и целы, - огрызнулся Шашня.
– Пойду я лучше с господами блаародными парой слов перекинусь, чем с тобой тут ветра лизать.

Капитан оттолкнулся от поручней и вразвалочку направился вниз.