Бородинское поле

– Наша система имеет столько изъянов, что никакая

пропагандистская завеса не может их скрыть от мировой

общественности, да и от рядовых американцев. Мы много

шумим о нашей демократии, свободе, о правах человека и в то

же время попираем эти права, душим свободу, как за

пределами своей страны, так и у себя дома. Во имя нашей

демократии мы жестоко расправляемся с инакомыслящими,

запросто убиваем своих президентов и борцов за гражданские

права. Вспомните майскую демонстрацию у Капитолия в

семьдесять первом году. За два дня было арестовано десять

тысяч человек по явно политическим мотивам.

– Они нарушали порядок, - нетерпеливо бросил реплику

генерал, но конгрессмен ее игнорировал.

– В СССР столько не было арестовано за все

послевоенные годы. Это факты. Семь миллионов безработных

– это факт, и он не в нашу пользу в идеологической войне. А

наше правосудие! Оно идеально для тех, кто имеет деньги,

положение и еще кое-что. А для бедняков, для расовых

меньшинств, для молодежи, которая бросает вызов

установленному порядку, существует другая правовая система,

действуют свои законы: превентивное задержание и

заключение под стражу, подслушивание и записи разговоров,

суровые приговоры на основании заведомо ложных обвинений

и показаний лжесвидетелей.

Слушая свата, Оскар недовольно морщился. Он понимал

справедливость слов конгрессмена, но его коробили

откровенность и прямота, да еще в присутствии Переса. Он

знал, что генерал уже кипит от ярости, и это не только не

останавливает Флеминга-старшего, но еще пуще разжигает в

нем страсть. Теперь их не остановишь.

– А из вас, мистер Флеминг, мог бы получиться

прекрасный коммунистический пропагандист, - процедил

генерал.
– Я всегда считал, что наш конгресс, особенно палата

представителей, более чем наполовину состоит из "красных".

В конце концов этот факт может иметь для Америки

трагические последствия.

– Не волнуйтесь, генерал. Трагедию Америки таит в себе

иная сила, не призрачная, а вполне реальная, страшная сила -

политическое

лобби,

коалиция

национализма,

антикоммунизма и милитаризма. В нее входят в основном

реакционно настроенные джентльмены и частично честные,

но одураченные граждане. Движущая сила этой коалиции -

животный страх перед коммунизмом, боязнь за частную

собственность, за капитал. Это, повторяю, безумная сила, и не

дай бог дотянуться ей когда-нибудь до роковой кнопки

ядерного оружия. Если это, к несчастью всего человечества,

произойдет, то уверяю вас, генерал, вы не отличите праха

коммуниста от праха Оскара Раймона. Впрочем, вы и сами

тогда будете мертвы.

К удивлению и Генри и Оскара, генерал не бросился

сразу возражать и спорить. По его каменному лицу пробежала

тень задумчивости, а в желтых мятежных глазах сверкнули

искорки озабоченности и страха. Очевидно, его смутила

последняя фраза конгрессмена. Напряженная пауза казалась

излишне долгой. Наконец Перес произнес негромко, с

холодной рассудительностью:

– Атомное оружие изживает себя, как дорогостоящее.

Куда выгоднее бактерии и вирусы. Во-первых, дешевле. Во-

вторых, сохраняются материальные ценности, разные там

памятники культуры. А эффект тот же.

– Это палка о двух концах, - сказал Оскар.

– А разве у бомбы один конец?
– заметил Дэн.

– Преимущество биологической войны еще и в том, что

она может быть необъявленной, тайной, - так же ровно и

деловито продолжал генерал. - Москва может вымереть от

эпидемии сибирской язвы, чумы, холеры. И Кремль не сможет

никого обвинить. Как докажешь, что вирусы этих болезней

были оставлены нашими агентами в метро, в кинотеатре или в

поезде дальнего следования?..

Вошел Виктор, сказал:

– Отец, тебя к телефону.

– Кто?

– Из полиции.

Неприятный разговор оборвался. Все ждали чего-то в

напряжении. Оскар возвратился в зал через две минуты,

взволнованный. Сказал дрогнувшим голосом:

– Слава богу, она нашлась. Флора нашлась, - повторил он

и засуетился возле стола.
– Она в полиции. Вам, Дэн, нужно

сейчас же поехать туда.

– Поздравляю, - сказал генерал.
– Очень рад. Я знал, что

все так кончится. Хиппи изжили себя. Мода на них проходит,

вернее, уже прошла. Перебесились и теперь займутся делом.

Дэн, пожалуйста, если нужна будет моя помощь - як вашим

услугам. А пока желаю удачи, и доброй ночи.

Перес взглянул на конгрессмена, хотел что-то сказать, но

воздержался, ограничился легким вздохом и ушел. Никто,

кроме Бена, не обратил внимания на его уход: все были

заняты главным. Вслед за генералом поспешил в полицию

Дэн. А Нина Сергеевна и Наташа приставали к Оскару с

вопросами:

– Что она? Почему в полиции? Здорова ли?

Оскар взволнованно ходил по залу, точно пытался

уклониться от сыпавшихся на него вопросов, и отвечал:

– Не знаю, не знаю. Вернется Дэн вместе с ней, и мы все

узнаем.

– А они куда приедут: домой или сюда? - суетливо

спросила Наташа.

– Не знаю, ничего не знаю, - отмахнулся Оскар и

подосадовал, что не условился с Дэном, куда возвращаться из

полиции.

3

На родительском совете решили не донимать Флору

расспросами: девочка сама расскажет, где и как она жила эти

полгода, если появится у нее такая потребность. Флора не