Братчина

— Леше в нашей редакции другая девочка нравится.

— Которая?

— Ее здесь нет.

Я оглянулся по сторонам. Народу в холле, где проходила презентация, набилось порядочно. Некоторых я не знал.

— Кто вон та дама? — спросил я Кроликова, с озабоченным видом стоящего у лестницы.

— Из Постоянного комитета, — мельком взглянул на нее Алексей. — Что-то Рыбин задерживается.

— Без него обойдемся.

— Ни в коем случае! Без Петрова можно, без Рыбина нельзя.

— Почему?

— По капусте и по кочану. Как только он придет, сразу идем к микрофону. Я предоставляю слово тебе и дальше по списку. Кто будет выступать от газеты?

— Макунин, заместитель Петрова. А кто этот мужчина?

— Тоже из Постоянного комитета. Но первым слово, конечно, Рыбину. Он здесь наше всё.

Я не стал острить по этому поводу. Мероприятие и правда не из последних. В фойе полно журналистов не только из нашей газеты, но и из дружественных изданий. А может, и недружественных. Враги, как я знал, любят чужие фуршеты, тем более скупиться мы не собирались. Вся выпивка за наш счет?

— Белкин тоже подкинул, — сказал Кроликов. — Это ведь общее дело. Вон Рыбин. Вперед!

Мы протолкались к микрофону, установленному в другом конце фойе. Здесь же и вход в зал, где предполагался фуршет. Из зала уже вкусно попахивало.

От волнения Кроликов забыл меня представить, сразу пригласил к микрофону Рыбина. Тот, не тушуясь, отбарабанил заготовленный текст о проекте, призванном занять лидирующее положение в нынешнем медийном пространстве. Кроликов кивал, соглашаясь с каждым его словом.

Следом за Рыбиным слово взял я, и выступления покатились в строгом соответствии с планом, который я набросал накануне. Народ в Доме национальностей собрался подготовленный, никто свои речи не затягивал, тем более запах колбасы становился все более ощутимым.

Я вдруг увидел актрису, игравшую Наталью в фильме «Тихий Дон». Она, кстати, нравилась мне не меньше Быстрицкой в роли Аксиньи.

— А что здесь Кириенко делает? — шепотом спросил я Кроликова.

— Она же председатель правления, не хухры-мухры! — удивленно покосился тот на меня. — Зря Петров не пришел.

Я с ним согласился.

Прямо перед микрофоном стояли Тамара и Ирина, и вид у девушек был очень серьезный.

«Вот кто настоящие хухра с мухрой, — вдруг подумал я. — Видимо, придется Ирину взять на работу, так сказать, для комплекта».

Торжественная часть закончилась, и публика дружно рванула в зал для фуршета. Мы с Кроликовым оказались в числе отставших.

— Идите к нам! — помахала рукой Тамара. — Мы уже все взяли!

— И действуют вполне профессионально, — вслух сказал я.

— Ты о чем? — спросил Кроликов. В одной руке у него уже был бокал красного вина, в другой тарелка с бутербродами.

— Про хухры-мухры, — сказал я. — Сами мы не то что вино, простую водичку не добыли бы.

— Вы лучше пейте, — всунула мне в руку бокал с вином Тамара. — Скоро ничего не останется, прорва народу.

Ирина вплотную придвинулась ко мне и многозначительно посмотрела в глаза. «Какой ясный взгляд!» — подумал я.

Ирина улыбнулась.

— С ней не пропадете, — сказала мне в ухо Тамара. — У нас не только колбаса, но и осетрина. Вина, правда, мало.

— Сейчас я у Леши возьму бутылку, — снова улыбнулась Ирина. — Чужими мы на этом празднике жизни не останемся.

Я взглянул на Кроликова. Тот доедал последний бутерброд на тарелке. Его профессиональные навыки Ирины нисколько не удивляли.

Девушки ушли — одна за бутербродами, вторая за вином.

— Кто из них хухра, а кто мухра? — спросил я Алексея.

— Обе хорошие, — махнул тот рукой. — Жалко, Рыбин не остался. Вот у кого надо учиться!

Я не стал спорить. Люди, руководящие такими департаментами, как наш, действительно обладали выдающимися способностями.

Ирина вернулась с Белкиным, который держал в руках бутылку вина.

— Очень хорошее мероприятие, — налил в бокалы Кроликову и мне Алексей. — Я все доложу Михаилу Ивановичу.

Из толпы вывернулась Тамара, держа в руках тарелку с одним бутербродом.

— Еле отобрала у отдела литературы! — с негодованием сказала она. — В следующий раз никого на порог не пущу, только Алексея!

Белкин польщенно улыбнулся. Определенно в нашей компании все нашли друг друга: я — Кроликова, Тамара — Белкина, и вот все вместе — Ирину.

— А я никому не помешаю, — мягко сказала Ирина. — Наоборот!

И в этот раз в ее ясных глазах я разглядел сполохи молний.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Ружье с водкой

1

— Ты еще числишься в своем издательстве? — спросил как-то Кроликов. — Или просто туда заходишь?

Он был проницательный человек, мой начальник. В издательство я скорее заходил, чем приходил. Директор издательства Вепсов этих мелких отличий в глагольных формах слова «ходить» не замечал. Во всяком случае, он ничего не сказал, когда узнал, что я занимаюсь «Лирой». Время было такое, когда люди старались сидеть в нескольких местах сразу, в народе они назывались многостаночниками. Вепсов и сам числился заместителем председателя в Международном сообществе писательских союзов. Организация возникла недавно, и никто не мог сказать наверняка, что она собой представляет.

— МПС какой-то, — сказал писатель Птичкин, с которым я столкнулся у входа в издательство. — Но там хоть пути сообщения, а тут черт знает что. У вас книги еще издают?

— Издают, — кивнул я. — Идите к Вепсову, он как раз у себя.

— Раньше здесь и наливали, — пробурчал Птичкин. — Зайдешь — тебя сразу за стол. Уважали писателей.

Я не стал говорить, что сейчас тебе скорее нальют, чем издадут книгу. Сам разберется, тем более с его писательским стажем. Восьмой десяток покатил человеку.

— Говорят, у тебя книга вышла? — как бы невзначай взял меня за руку Птичкин. — Где будешь показывать?

Я попытался высвободиться, но это был пустой номер. Вырваться из объятий таких заслуженных писателей, как Птичкин, еще не удавалось никому.

— В Доме национальностей, — перестал я трепыхаться. — Или в Доме литераторов. Приходите.

— И приду, — посмотрел мне в глаза Птичкин. — И даже скажу, если захочешь. Я ведь тебя, подлеца, люблю.

Он разжал руку. Силен, ничего не скажешь. Старая школа.