Братчина

— Книгу про Андерсона можно хорошо продать, — сказал Саша. — Я и отредактировать могу любого автора. Им ведь нужны редакторы?

— Не знаю, — сказал я.

— А ты спроси.

— Ладно, спрошу. Интервью, значит, брать не хочешь?

— Нет, — мотнул бородой Саша.

Нынешние авторы были упрямы, тем более детские писатели вроде Максимова. Неужели и впрямь кончается наша профессия?

— Кончилась! — ухмыльнулся Максимов. — Наше издательство агонизирует, а там придет черед и газет. Человечество уже определилось, но мы этого не понимаем.

На этом духоподъемном утверждении мы расстались.

5

— Что-то вид у вас не такой, — сказала Тамара. — Нервничаете?

— Отчего мне нервничать?

— Ну... С женой, например, поругались. Я со своим Гариком третий день не разговариваю.

— Что так?

— Пьяный пришел. Я этого не люблю.

— Но рюмочку коньяка можешь принять?

— Мне можно, а ему нет. Со мной пусть пьет. Или хотя бы с Иркой. Вы ее берете на работу?

— Спроси у Кроликова, — махнул я рукой. — Он штат набирает.

— А Кроликов говорит, надо с вами решать. Вы что, не видели Ирку? Красивая.

— Да все вы... А что она у нас станет делать?

— Я же вам сто раз говорила — хороший секретарь. И вообще все может. Пишет без ошибок.

Это был серьезный плюс. Сама Тамара, как я уже заметил, была безграмотна. Но в этом заключалась уже особенность профессии верстальщика. Даже в «Литературной жизни» они допускали ошибки. Причем, как правило, в заголовках. Чаще всего эти ошибки ловил Петров, и на летучках все, от редактора до свежей головы, сидели в полном недоумении: как это можно было не увидеть? А вот можно. Заголовок, набранный крупным шрифтом, глаз пишущего человека не воспринимал. Да и мозг. Сами же верстальщики на подобные мелочи не обращали внимания. Текст для них был лишь набором букв, пустым и даже бессмысленным.

Но Тамара и в их рядах была уникум, слово «молоко» могла легко написать с двумя «а».

— Ты сама где-нибудь училась? — спросил я.

— Конечно! — возмущенно уставилась на меня Тамара. — В Бауманском, инженер-метролог!

— Кто?!

— Метролог, могу все до миллиметра измерить. — Она хихикнула.

— Ты это брось, — сказал я, — в серьезном месте работаешь.

— А Петров не прочь, чтоб у него измерили... И Леша.

Да, с нынешней молодежью не соскучишься. Хотя какая она молодежь? Тридцатилетняя старуха. Но говорить ей об этом не стоит.

— Не надо, — сказал Кроликов. Он только что вошел в комнату и сразу все понял. — Поэтов заверстала? — строго спросил Алексей. — Их там человек десять.

— Семь, — буркнула Тамара. — Сейчас закончу.

— Вот, ничего еще не сделала, а споришь. Чем ты недовольна?

— Хочу, чтоб Иру на работу взяли.

— Чем она будет заниматься? — перевел взгляд на меня Кроликов.

— Могу на интервью отправить, — сказал я.

— И отправь. Кто у нас в плане?

— Антонов.

— Певец? Певца она не потянет...

Мы замолчали.

— Она кого угодно потянет, — выглянула из-за монитора Тамара. — Вы плохо Иру знаете.

— Знаю я твою Иру, — сказал Кроликов. — Другого деятеля культуры у нас нет?

— Полно, — сказал я. — Ее хорошо бы к какому-нибудь вояке послать.

Я почему-то подумал о секретаре Веретенникова, генерал-майоре в отставке.

— Военных она любит! — оживилась Тамара. — У нее и первый муж был военный. Развелись, правда, через год. И сейчас она с Толиком...

— Которому краской машину облила? — вспомнил я.

— Собирается облить, — спряталась за монитор Тамара. — А мы про военных пишем? Или только про певцов с поэтами?

— Про всех пишем, — сказал я. — Подыщу подходящую кандидатуру и сразу отправлю. Секретарь в принципе нам не помешал бы...

— Я тоже над этим подумаю, — кивнул Кроликов. — Но сейчас не до Иры. Нужно пробивать финансирование на следующий год.

— Пробивай, — разрешил я. — У меня тоже книга воспоминаний в издательстве... Шесть томов.

— Кто ж столько навспоминал?! — выглянула из-за монитора Тамара.

— Один генерал, — сказал я. — Герой.

— Ты тоже трижды герой, — засмеялся Кроликов.

— Куда мне до Веретенникова! — вздохнул я. — У него офис на Новом Арбате. В денщиках генерал-майор служит.

— Ого! — забыла спрятаться за монитор Тамара. — Я эту фамилию уже где-то слышала.

— Слышала она, — сказал Кроликов. — Про него любой ребенок у нас знает.

— И мой? — удивилась Тамара.

— А сколько ему?

— Десять лет.

— Конечно, знает. Он тоже небось хочет военным стать.

— Нет, мой хочет компьютерщиком. Лучше меня в них разбирается. А нам ничего от этого генерала не надо? Интервью, например.

— Достаточно воспоминаний, — сказал я. — Верстай поэтов. У них, конечно, не шесть томов, но тоже кое-что написали.

— Вечно вы все испортите, — махнула рукой Тамара. — Послали бы к генералу Ирину, и я бы с ней пошла. Давно по Новому Арбату не гуляла.

— Нагуляешься еще, — кивнул Кроликов. — Помнится, я по молодости в «Метлу» часто ходил. Хороший ресторан.

— «Метелица»? — задумчиво произнесла Тамара. — А я вот не была в ней. Надо Ирке сказать.

Я подумал, что в их тандеме Ирка что-то вроде перпетуум мобиле. А мозговой центр Тамара. Вместе они способны на многое.

6

— Фюрер у себя? — спросил Веретенников. Сегодня он явился в издательство без звонка. Это не было похоже на него. — А я шел мимо — дай, думаю, зайду, — сказал Иван Иванович. — Отсутствует, значит?

— Уехал в МСПС.

— Ну и пусть едет, — кивнул генерал. — С книгами порядок?

— Идут как на параде!

Я едва сдержался, чтобы не встать перед генералом во фрунт и не взять под козырек.

— Сиди, — мановением руки остановил меня генерал. — Еще напрыгаешься. Как думаешь, люди будут читать?

— Конечно! — снова едва не подскочил я. — Интересные воспоминания.

На самом деле, с моей точки зрения в них не хватало перчинки, если хотите, клубнички. Не мог же такой бравый генерал, как Веретенников, обходиться без них.

— Мог, — сказал Веретенников. — То учения, то доклады. Иной раз даже выпить было некогда.