Брелок желаний

— Да ну тебя, близорукость, — сказал я с выражением неприязни, с каким обычно смотрят на начальника, попросившего выйти в субботу.

Зажмурился, щёлкнул кнопку.

— Хочу зрение сто процентов. И даже, если можно, на пару пунктов в плюс — чтобы видеть будущее.

Ничего не произошло.

Я открыл глаза — и охренел.

Я видел всё.

Каждую трещинку на стене, каждую пылинку на подоконнике, даже лысинку у соседа через дом, который вышел на балкон в одних трусах и с чашкой кофе, явно не подозревая, что стал участником эксперимента по улучшению оптики.

Сначала было круто. Потом начался передоз деталями.

Я увидел, как таракан на кухне задумчиво ползёт по хлебнице. Прямо читал у него в глазах: «куда катится мир».

Я увидел, что написано на счётчике воды без лупы.

Я видел, что написано на рекламном щите, в метрах двести от дома.

В целом — кайф.

Следующим в списке улучшений был мозг. А точнее — память.

Я, конечно, и до этого мог запомнить три цифры и один пин-код (при условии, что это один и тот же код), но хотелось большего.

— Хочу запоминать книги целиком, — сказал я и нажал на кнопку.

Зажмурился на всякий случай. Уже ждал, что в голове зазвучит Яндекс - Алиса, которая с напором начнёт диктовать «Войну и мир» от начала до конца. Но всё прошло тихо. Только в ушах зазвенело на секунду, как будто кто-то настраивал радио.

Решил проверить.

Открыл «Преступление и наказание». Прочитал страницу. Вторую. Третью.

А потом закрыл книгу — и пересказал сам себе всё, что там было, с интонацией и даже запятыми.

Охренел второй раз за день. И это ещё я даже не завтракал.

Сходу перечитал «Финансиста» Драйзера, «Капитал» Маркса (чисто для флекса перед философами) и случайно — роман про любовные страдания гувернантки в викторианской Англии.

Ну… понесло.

Я чувствовал, что становлюсь богатым внутренне, как будто у меня в душе открылся книжный гипермаркет с кофе и креслами-мешками.

Мозг начал не просто помнить, а ориентироваться, как навигатор в башке: «поверни налево к цитате Чехова, через 200 метров логическая ошибка — объезжай».

И вот, окрылённый интеллектуально и офтальмологически, я вспомнил… Твою же мать.

Я же учусь на заочке.

Нет, серьёзно. У меня же есть официально действующий личный ад — «Экономический факультет №3 при филиале чего-то-там в Смоленске».

Решил не тянуть.

— Хочу сдать всё экстерном и получить диплом, — сказал я с абсолютно серьёзным лицом, как будто я взрослый. И — щёлк. Динь.

Через минуту у меня на почте было письмо:

Поздравляем! Вы досрочно завершили курс обучения с отличием. Ваш диплом ожидает вас в деканате. Благодарим за вклад в отечественную науку.

Сука. Работает.

Я посмотрел на экран, потом в потолок, потом снова в экран.

И начал хохотать.

Громко.

Долго.

Так, что соседи наверху притихли — видимо, решили, что я окончательно свихнулся на своей заочке.

Когда я успокоился, глотнул чаю, откинулся на спинку стула и задумчиво пробормотал:

— Ну что, теперь могу искать работу?

И тут же вслух самому себе:

— Шутка.

Да кому нужна эта ваша работа, когда тут такая кнопка?

Я имею в виду… Ну вот реально.

У тебя есть волшебная кнопка. Ты нажимаешь — и становишься человеком-энциклопедией с рентгеновским зрением, дипломом и, возможно, навыком жарки шашлыка на расстоянии мысли.

А ты куда собрался? На собеседование? С резюме? В рубашке?!

Я ржал минут десять.

Потом сделал себе бутерброд с колбасой и ещё минут пятнадцать ржал над тем, что теперь знаю, сколько калорий в каждой крошке.

В этот день я нажимал кнопку ещё пару раз: попросил, чтобы у меня было всегда чистое бельё в шкафу, чтобы кроссовки не воняли после дождя, и чтобы телефон никогда не садился.

Знаешь, как говорится?

Сначала ты управляешь кнопкой.

А потом она просто делает твою жизнь чуть удобнее, чем у всех остальных.

Не роскошь. А кайфушки и ништяки.

И я понял, что это начало.

Начало трансформации.

Пока без злобы, без империй, без безумия. Просто парень, который хочет жить без геморроя.

Но что-то подсказывало: дальше будет… интересней и вспомнил про Юленьку. Как же я мог забыть про это чудесное создание.

***

Сказав маме, что меня срочно отправили в очередную командировку в Москву, я собрался быстро, как человек, у которого либо пожар в голове, либо роман в сердце. Правда, ни того, ни другого не было — была только кнопка в кармане и мысли, как бы остаться живым.

На вокзале я стоял с видом человека, который знает больше, чем положено, но прикидывается, будто просто уезжает на выходные к тёще. Нет, я не из тех, кто экономит на такси и бизнес-классе с водителем, который молчит лучше, чем архив ФСБ. Всё дело в конспирации. В столицу я возвращался не просто так — там жила Пайка. А у Пайки, как ты помнишь, кнопка… точнее, уже нет кнопки. Кнопка у меня. И это делает меня не просто замерщиком окон, а настоящим владельцем ядерной пульта в штанах.

В поезде я сидел, не касаясь спинки, будто боялся, что в неё вшит микрофон. Паранойя? Да. Но здравая. Камеры на том офисе точно были. А сегодня они — как свидетели Иеговы: в дверь никто не звал, а покоя не дают. В голове крутилась цепочка, на которую сам себя и посадил: если Пайка поняла, что кнопку умыкнули, если просмотрела камеры, если вычислила мой бестолковый визит в офис, значит, где-то в Москве уже есть парень в костюме, который сжимает в руке мой распечатанный фейс и листает билеты на Смоленск.

А вдруг она уже начала прочёсывать все фирмы в том здании? Ходит, спрашивает: кто был? когда? с какой целью? И найдут меня легко. Малозаметный замерщик окон — это тебе не Джеймс Бонд. Меня даже Google случайно узнаёт по поисковым запросам: “как не спалиться с кнопкой всевластия”.

В голове родился план — тревожный, но работающий. Если я мог обнулить Валеру так, что он при встрече меня даже не узнал, значит, я могу обнулить и Пайку. Вопрос только в масштабе. Одну её обнулить — и всё? Или потом по пятам придёт её начальник службы безопасности с лицом, как у бетонной мешалки, и начнёт рыть землю, пока не найдет “того самого замерщика”?

— Не нравится мне всё это, — пробормотал я, вглядываясь в отражение в мутном оконце. — Превращаюсь в Джейсона Борна. Только без тела, лица и бюджета.

Но чтобы не паниковать, я решил заняться делом. А делом у меня была... Юленька. Да, та самая. Та, ради которой когда-то я в 4 утра вставал, чтобы нестись в Москву и не опоздать на планёрку. С ней мы больше не работали — но была старая добрая симпатия. И если кто и мог помочь мне почувствовать себя снова человеком, а не носителем магической кнопки, так это она.