Будешь моей женой. Снова

Моя маленькая любимая принцесса. Ей всего год и три месяца, а кажется, что всю жизнь со мной. Румяная, упитанная, веселая. Ребенок без ГМО, на домашнем сливочном масле выращенный.

— Ма! — бегала, падала, упорно поднималась — и снова в бой. Наш Буська, пес помесь чего-то с чем-то, скакал рядом и веселил Улю. Она заливалась смехом, и я вместе с ней.

Ульяна была похожа на меня, уже видно, но губа капризно оттопырена как у него, человека из прошлого. Я так боялась, что не смогу полюбить дочь после всего произошедшего. Я так ненавидела ее отца, что страшилась отторжения его частички.

Всю беременность была так занята, отвлекалась на все, а этого всего было немало, чтобы не думать о том, что ничего не чувствую. Живот рос, ребенок шевелился, грудь налилась, а чувств не было, просто данность — я беременна.

Здесь я научилась жить по-настоящему. Нет, не могла сказать, что раньше жила фальшиво и неправильно, но за два года поняла многое. Я ведь не умела элементарно пожарить яичницу! Играла Моцарта и Баха, а пол мыть не научилась. Раньше мне это было не нужно, а сейчас… Скрипка и фортепиано не накормят мою дочь. Да и не только ее: я привязалась к бабе Маше, дедушка реально оказался самодуром с крутым нравом, но и он стал мне дорог, тем более видела, как пустил скупую слезу, когда новорожденную Ульяну домой привезли. Я и назвала ее в честь бабушки, от которой мне достались колдовские глаза. Дочь — тоже маленькая ведьма, в хорошем смысле: всех очаровала. А ресницы у нее еще длиннее моих.

Когда мне этот комочек весом в три килограмма положили на грудь, все внутри замерло, а потом понеслось: кровь по венам побежала, кислород к органам поступать начал, новое дыхание открылось. У этой крошки была только я, а у меня самой — ничего! Но я впервые осознала, что такое настоящая ответственность: когда за тебя не решат проблемы, не оплатят счета, не обнимут и не разведут тучи. У этой девочки была только я, а у меня — только она.

Дедушке, конечно, спасибо: дал кров и возможность заработать на хлеб с маслом. Не выгнал в зиму беременную. Сейчас мы уже сроднились, он и не отпустит, прикипел. Наверное, и не ждал уже правнуков, а появились. Ульяна звала его «де». Да, он ее единственный дедушка. Мой папа мной ни разу не поинтересовался за два года, внучкой — тем более. И не только он, никто… Такая важная оказалась такой ненужной.

Здесь я научилась работать, готовить, жить, как все. Ускоренная школа жизни. Родители растили меня как розу в оранжерее. Нагорный тоже посадил куклу на видное место и любовался. Сейчас я не нужна обоим семьям и счастлива без них.

Я посмотрела на свои руки и прыснула от смеха. Да, деревенская Джульетта! Мой маникюр давно сошел, как и внешний лоск с идеальным тропическим загаром. Ногти стригла коротко и совсем не красила, одежда самая простая, а загар речной! Мое тело закалилось, и дух окреп. Я стала сильнее. Я стала настоящей. Я больше не кукла, не папина дочка, не ненавистная сестра, не послушная красивая жена. Я — это Я! Не больше и не меньше.

Дочка подбежала ко мне и залезла на руки, обняла за шею крепко-крепко. Она совсем малышка, говорила мало, в основном на своем чирикающем языке, но свою любовь выражать умела. Вот и сейчас смачно поцеловала в щеку, измазывая меня слюной. Видимо, Уле казалось, чем больше, тем любовь крепче!

— Загораете? — к нам подошел Захар. Он и сам был без майки, с вспотевшими висками и в рваных джинсах.

— Вроде того, — чуть сдвинулась, давая присесть рядом.

Он был не сильно разговорчив и приветлив, но фермой управлял умело. Мы за эти два года не стали какими-то друзьями и общались исключительно по делу.

Бабушка Маша намекала, конечно: свободный мужчина, сильный, мужественный, симпатичный, а я молодая и красивая, негоже одной ребенка растить. Но мне не нужен мужчина. Я не испытывала ничего к Захару или любому другому.

Вроде как женская природа должна брать свое. Я пять лет спала с мужем, должна хотеть, но я не хотела. Мое либидо молчало. Меня это устраивало. А если кто-то снова попытается навязать мне близость — сначала отгрызу, потом горло перекушу! Меня никто больше не возьмет силой!

— Ма, — Уля продолжала обнимать меня за шею, но смотрела на Захара. Он тоже, и ей как раз-таки улыбался. Видела как-то, что катал ее на плечах, придерживая руками. Очень ей нравилось, проказнице!

— Сама проси дядю, — оторвала от себя детское тельце и поставила на ступеньку. Ульяна закусила пальчик и смотрела чистым ангелом.

— Ну иди сюда, принцесса, — подхватил мою дочь и усадил на шею. Буся начал резвиться с ними. Когда смотрела на него, вспоминала своего пуделя — девочку Кнопу. Нет, они с Буськой не похожи ни капли, но он такой же ласковый и игривый. Кнопа прожила три года: я не уследила, когда на улице что-то прихватила и съела. Через два дня мы с Нагорным улетели отдыхать, а она умерла, потому что прислуга в доме тоже не среагировала сразу, было поздно, в клинике не помогли. Мы вернулись тут же: как же я плакала… Это был самый дорогой моему сердцу подарок от мужа. Он хотел подарить нового щенка, но я отказалась. Тогда я впервые задумалась о нашем общем ребенке.

Теперь у меня была Уля, и это тоже подарок. И пусть Нагорный думает, что хочет, варится в своей ненависти, захватывает Питер и воюет с Савицкими, но у меня осталось самое ценное: он не уничтожил меня и не убил нашу дочь. Дочь, о которой не узнает. Даже если и дойдет до него, то я никогда не скажу этому человеку, что Ульяна его кровь и плоть. Он не заслужил этого ребенка!

— Спасибо, Захар, — фразой показала, что пора заканчивать. Зачем человека эксплуатировать?

Я слышала от местных кумушек, что он вдовец: жена и дочь погибли, подробности не расспрашивала. Но мне показалось, что к Ульяне он более ласково, чем к другим: возможно, вспоминал свою малышку. Признаться честно, я перестала жалеть мужчин. Они сильнее нас физически, они жестоки, они хозяева. Это их мир. Захара я тоже не жалела и подарить ему новую семью не стремилась, как многие наши работницы.

— Хорошая у тебя девчонка растет, — неожиданно сделал комплимент. Я только улыбнулась: да, хорошая. — Ярина, ее отец хоть как-то помогает тебе? — первый личный вопрос за два года.

— У нее нет отца, — ответила спокойно. — Ульяна только моя.

Сколько раз я посылала документы для развода с Нагорным? Первый год каждый месяц. Электронно через государственные сервисы, на почту и по почте. Что я получала в ответ?

Документы не приняты

Обращение заблокировано

Попробуйте позже

Какая-то ерунда, но ехать в Питер или звонить Нагорному… Нет! Он ведь обещал, что жизни с другим не даст, замуж я не выйду, развода не получу. Пускай. Когда-нибудь Святослав Игоревич захочет жениться и получить наследника — вот тогда нас разведут по щелчку пальцев. Я подожду. Тем более, мне не срочно.

Главное, что моя Уля с этим человеком и их семьей не связана. Савицкая Ульяна Владимировна. Я тоже хотела поменять фамилию: сдавала паспорт и заявление на смену в ФМС — получала отказ. Заявляла об утере и вписывала в бланк новую фамилию, а возвращали документ на имя Нагорной Ярины Дмитриевны.

Я не знала, когда Святослав отрастил себе настолько длинные руки, но он реально меня не отпускал.

— Все, малышка, — подхватила Улю, — пора укладываться.

Я кивнула Захару и понесла дочь в прохладу дома. Бабушка Маша на кухне готовилась накрывать на стол к обеду. Вкусно пахло блинами с творогом из печи. Поверить сложно, но здесь до сих пор была деревенская старая печка, в которую ставился большой горшок и укладывались блины с любой начинкой, а потом все заливалось домашним сливочным маслом. Это было самое вкусное, что я пробовала в жизни, а меня какими только изысками не угощали.