Будешь моей женой. Снова

— Кто это?

Я продолжал молча дышать в телефон. Какая чудная каверза судьбы: думал, что справился с реакциями в отношении жены, по крайней мере, контролировать научился — и ярость, и злость, и тягу. Нихрена! Слова не сказал, а знал, что голос сиплый и глухой, ей подвластный. Ок, что я умел делать лучше всего? Заставлять людей подчиняться моей несгибаемой воле.

— Ну здравствуй, маленькая Джульетта.

Ярина тут же сбросила звонок. Я довольно оскалился. Боится. Виноватая. Она одна во всем виновата! Если бы не сучья натура Савицких, на руках всю жизнь носил бы, детей родили бы, любил бы больше жизни.

Я снова набрал ее. Пришлось задействовать настойчивость, находчивость, прессинг. Жена не отвечала, пока не пригрозил сообщением, что взорву звонками телефоны всех, кто рядом с ней. Конечно, я этого не мог сделать вот прямо на раз, но когда-то Ярина считала меня почти всемогущим.

— Чего тебе? — чуть ли не кричала в телефон.

— Это такой деревенский стиль? — едко заметил. — Манеры вылетели в трубу? Непозволительно так разговаривать с мужем, Яри.

— Ты мне никто! — выдохнула с таким тихим гневом, что меня огнем опалило.

— Я тебе муж, — угрожающе тихо, — поэтому ты сегодня собираешь манатки и прилетаешь в Петербург.

Ярина только рассмеялась.

— Я не вернусь к тебе. Никогда!

— Даже за сто тысяч мильонов? — саркастично поинтересовался.

— Даже за миллиард. Можешь больше не присылать своих опричников. Они будут посланы по тому же адресу.

— Миллиард — хорошие деньги, — перешел в сферу бизнеса. Договариваться я умел. — Неужели моя рожа так противна, что и за миллиард не посмотришь мне в глаза, м? Посмотришь мне в глаза, Ярина?

— А ты мне? Ты можешь посмотреть в мои? — она сглотнула слишком громко и слишком взволнованно.

— Могу и даже готов заплатить за это, — свернул разговор. Дальше сделал три вещи: приказал готовить мой личный джет, достал из папки документы на Владимира Савицкого, ее деда, и позвонил своему личному финансисту. Миллиард так миллиард.

— Переведите деньги по реквизитам, которые скинул, и поставьте запрет на возврат.

Да, маленькая Джульетта, я тебя купил. Просто ты пока не знаешь об этом.

Естественно, мои люди остались в деревне и караулили, чтобы моя дорогая жена снова не подалась в бега до моего приезда. Интересно, какая она сейчас? В досье не было снимков, только факты и пара стандартных фото. Красивая — этого у нее не отнять, а в остальном? Как она пахнет? Ведет себя? Эмоционирует? Судя по короткому разговору, Ярина научилась кусаться по-взрослому.

— Это здесь? — осмотрел высокий деревянный терем. Судя по всему, здесь жил дед Савицкий, и дела у него были, мягко говоря, так себе. Это хорошо. Будет на что давить.

Вряд ли у нас выйдет нормальный разговор на ее территории, поэтому Ярина обязана приехать ко мне в отель. Но мы должны хотя бы увидеться на людях. Все же она женщина, и я поступил с ней как подонок. Да, она была моей, принадлежала мне по праву мужа, но для женской сути это слишком травмирующе. Ярина не должна больше бояться меня. Может сколько угодно ненавидеть, но не быть испуганной и забитой. Я хочу делать детей с физическим удовольствием.

— Позовите ее, — велел, а сам устроился на лавке под расписными окнами. Романтика, бля!

— Можно увидеть Ярину Дмитриевну? — Сергей начал действовать.

— Вам молока? — спросила громко какая-то подглуховатая старушка. — Заходи, — махнула Сергею. Тот весь на измене стоял.

— Нет, мне Яри…

— Мне молока, — поднялся, улыбаясь бабке.

— Яйца нужны будут?

— Яйца у меня в ассортименте.

— Чаво? — обернулась, указывая дорогу.

— Конечно, яйца нужны. Куда я без яиц!

— А ты откуда такой красивый? Лощеный, как жеребец, — мы поравнялись, и она принялась рассматривать меня. — Не здешний?

— Из Расчленинграда. Слышали о таком?

— И шо вы там члените?

— Все, что отрезать можно, — задумчиво проговорил, осматривая хозяйство. Ну и где она? В поле работает? Херня какая-то! Как ни крути, а Ярина мою фамилию носила: жена Нагорного доит коров и щипает цыплят. Заголовок для желтой прессы! — Эй, мать, — тормознул бабку, — Ярина где?

— Как где? На конюшне, — махнула в сторону продолговатого здания. Я направился туда. — Так молоко бушь брать?

— Буду-буду! — ну и настырная бабка.

Я зашел на конюшню с одурманивающим запахом сена, животных и немного дерьма. В стойлах было несколько красавцев с роскошными гривами и лоснящимся крупом. Я любил лошадей: они верные друзья с добрыми глазами. С детства занимался конным спортом, пока приоритеты не сменились, и времени перестало хватать на человеческие радости.

У дальнего загона я увидел ее. Только густые волосы, ставшие длиннее, и охуенно крепкую задницу, обтянутую джинсами. Ярина методично вычесывала челку пегой лошади, гладила морду, нежно и ласково, что-то напевала, тихо-тихо. Мои волосы она тоже раньше ласкала: если случались неудачи, сложные переговоры или просто накаляла человеческая тупость — жена понимала и дарила свою нежность. Ни о чем не спрашивала, просто снимала эмоциональную агрессию. Да, я приучил Ярину, что в мои дела она нос не сует. Есть только я — это все, что ее должно интересовать. Моя семья, мой бизнес, мое прошлое под запретом. Она приняла правила игры. Но, получалось, и сама поставила барьер: я не просек игру Савицких, потому что думал, что знаю их. Их-то да, а троянский конь с волшебными глазами был ударом под дых.

Руки задрожали в неистовом желании сжать тонкую шею, так, чтобы дыхание судорожным стало, спуститься к груди и схватить жадно, вызывая полустон с каплей боли, стянуть джинсы и трахнуть сзади, утверждая свою власть над ней. Ярине нужен хозяин. Это я уже понял. Я эту куколку посадил на трон и сделал королевой: не равной, но самой дорогой и ценной женщиной в моей жизни. Она ответила черной неблагодарностью. Значит, буду суровым господином.

— Вот и встретились, маленькая Джульетта… — положил руки на точеные плечи, шепча прямо на ухо. Ярина вздрогнула, и горячая волна пошла по моим рукам: от нее ко мне. Обменялись энергией. Сука, как же так! Это женщина мне идеально подходила. Моя! Как пистолет и смазанная пуля. Но… Но!

— Ты… — обернулась, выдохнув, и… плюнула мне в лицо. Ни хрена себе приемчик! В груди полыхнуло злобной яркостью. Урою. Но не сейчас.

— Любую другую… — достал из кармана платок, — похоронил бы здесь прямо в сене, — вытер лицо.

— Так зачем дело стало? — высокомерно вздернула подбородок. Без элегантных нарядов, сверкающих драгоценностей и идеального макияжа. В джинсах и потрепанной рубашке в клетку. Волосы выгорели на солнце, румянец во всю щеку и кокетливая россыпь веснушек на носу. Те же мягкие губы и пронзительной красоты взгляд. Ведьма! Вот просто ведьма!