Буревестник

Я сразу понял, чьи это штуки! Надо будет расспросить Мэриан про эту тёмную личность. Уж не тот ли он счастливец, которого она отшила? Но он её гораздо старше, сам сказал: "Как дочь". И я ведь ей ничего плохого не делаю, так что нечего докапываться!

Открываю список и прибавляю к покупкам конфеты. Нитки вычёркиваю. Если не хочет, пусть не вяжет. Я же не тиран какой-нибудь. Моё дело - вкус ей привить, мозги расшевелить. За это можно только благодарным быть, а не машины уродовать!

А что я сам могу про него сказать? Крепкий, загорелый, поджарый, немного вертлявый, насмешливый, глаза блестят, волосы всех цветов, какие могут быть, ну, без оттенков синего, конечно, и вида такого, будто он ни разу в жизни их не мыл, не чесал, а стригся газонокосилкой. Одет во что попало, неопрятно. Если про возраст, то пятидесяти нет ещё, пожалуй, но уже за сорок. Лицо правильное. После ванны, парикмахерской и в нормальном костюме мог бы сойти за приличного человека.

На въезде в Льюис встал под светофором, раскрыл Дориана - Сибилла с мамашей и братцем откровенничает. Довольно нудно. А сзади уж во всю сигналят. Чуть мне в бампер не поддали. Беда с этой культурой! Всё же, припарковавшись, посидел ещё с книжкой на руле, домучил главу. Здорово меня затянуло! Чуть другую не начал, но собрал, что называется, волю в кулак и пошёл по делам.

С письмом никаких проблем, заполнил конверт и кинул в ящик.

Еды всякой тоже набрал даже больше, чем хотел, и чайник нашёл, а вот с "Трамваем" загвоздка.

– Видите ли, - мнётся продавец, - в наличии нет, хотя многие спрашивают.

– Но он же не запрещённый?

– Да как вам сказать... Пьеса, безусловно, выдающаяся, но автор...

– Коммунист?

– Нет.

– Гомик?

– Ну,... да.

– Это, - а сам оглядываюсь на двери, - ничего. Среди них попадаются и хорошие люди. Иногда... Наверное... Жаль, что книжки-то нет.

– Кажется, вы, - человек передовых взглядов...

– Куда там! Я - самый что ни на есть тупой обыватель, погрязнувший в предрассудках, а взглядов это я от подружки нахватался, она у меня на всю голову продвинутая.

Старик почесал за плешью.

– Ладно, - говорит, - я поищу то, что вам нужно. Приезжайте послезавтра.

Зажмурившись, пробегаю мимо "Заводного апельсина", стараюсь думать о посторонней ерунде, о яблоках каких-нибудь...

Покупаю чёртово яблоко, тру об рукав и, грызя его, то есть яблоко же, тащусь в ломбард.

Там всё вышло отвратней некуда: больше полутора тысяч не давали. Шкуры! Надо в Лондон сгонять, там, наверное, лучше расценки.

Напоследок и чтоб как-то себя утешить, купил билет в кино. Всё-таки там много красивого, элегантного, и девушки хорошенькие. Секретарша, например, в начале - очень достойная молодая леди. Будет кого поставить в пример дармоедке.

А паук - пустяки. Конечно, Бонд его не убил. Такие твари умеют прятаться быстрее молнии. Заполз, наверное, по ножке на дно кровати и сидел там, пока съёмка не кончилась, и специалист-дрессировщик в резиновых перчатках не снял его оттуда от греха подальше.

Сижу, смотрю. Кумушки за спиной всё клохчут: "Ах, пальмы! Ах, море! Ах, какой красавец! Ах, вот это жизнь!". Забыли, что всё это...

И вдруг... я чудь до потолка не подпрыгнул!!! Из океана выходит такая богиня, что Венера Бутичелли отдыхает! Блондинка, вся словно из этих самых слоновых костей, в белых бикинях, а на боку - тесак в ножнах. И дальше я смотрел только на неё, воображал, конечно, её Мирандой, то есть Миранду вместо неё, а себя вместо шпиона, и она на горячем белом песочке хвасталась, как отравила Ч.В. за его гнусные поползновения, а я не такой, я только злодеев в бараний рог закручиваю, с дамочками же - сама галантность. И целуемся! Мёд на губах!

Но всё хорошее кончается быстро. Вот я уже на поролоновых ногах гребу к выходу. Обгоняет справа пара - стриженая пигалица виснет на локте у парня в кожаной куртке:

– Как думаешь, Фреди, будет атомная война?

– Да хрен её знает.

Слева - школьники гурьбой:

– Джеки, как правильно: атомная или ядерная?

– Да один хрен.

Последний и непонятый никем романтик залезает в свой фургон, тяжело вздыхает, берёт блокнот, чтоб вычеркнуть из списка "Доктора Нета", а там против графы "Купить" уже огненными буквами написано: "ВИДЕОКАМЕРА!!!!!!!" - это такое мне видение явилось.

Да! Фотография - пройденный этап. Теперь я хочу снимать кино с очаровательными девушками!

Само собой, магазины со всякой такой аппаратурой уже закрыты, да и тут, в провинциальной дыре, ничего не надыбать, в Лондон надо.

Домой приехал в десятом часу, усадил Мэриан ужинать, рассказываю про красотку Ханни, как она осиротела, отомстила старому ублюдку за свою девичью честь, а потом ныряла русалкой за ракушками и обезвредила международного террориста. Джеймс Бонд любезно провалился к чёртовой бабушке.

Ночью я дал себе волю, хотя альбом "Туфельки" мне совершенно разонравился. Подумаешь, обувь! Босые ножки - вот это красотища! Само собой, при хорошем маникюре.