Буревестник
Шрифт:
– Но мы-то в Англии - культурные люди. Как его только не запретили?
Разводит руками:
– Классика.
И снова мне в глаза лезет дурацкий "Заводной апельсин", и опять мне дико хочется живого.
Горе! В лавке с фруктами нет даже мандаринов. О соке в коробке я не подумал, решил съездить в более крупный магазин.
А возле фургона
– Вам чего, - говорю, - сэр? Вы часом не из полиции?
– Сегодня нет, а так бываю. Лови, - и кидает мне цельный апельсин, поясняет - С процентами.
Потом поглаживает машину, как живую, например, лошадь:
– Классная тачка! Увидимся.
Вот уж никакого желания! Но апельсин был вкусный.
К Мэриан я вернулся понурый, натащил ей побольше еды и, стараясь быть юморным, рассказал, как сначала опоздал, потом мытарил по магазинам, а потом вступился за оклеветанного тарантула и стал изгоем.
Скроила кислую гримасу и, дожёвывая трюфель, изрекла:
– Зашибись...
– Не подумаю!
– слегка вспылил я и отнял у неё шестую конфету, - Тут даже жалеть не о чем. Я, может быть, и сам всё время подумывал уйти с сеанса. Это же не разведка, а цирк и клоуны. Шляпу на вешалку кинет через комнату, и такой довольный, будто уже мир спас!...
– А ты могёшь так?
– Потренируюсь - так смогу.
Оставшийся вечер мы посвятили киданию шляпы дяди Дика через всю прихожую на стойку для зонтов и шляп. Вышло очень весело. Я попал пять раз, Мэриан - только два. Как стукнуло полночь, я проводил её в подвал, присел рядом на кровати и спросил:
– Что ты думаешь о водородной бомбе?
– А уж и такую смастрячили?
– Представь себе.
– И сильно взрывается?
– Как три Хиросимы зараз!
– Вот жуть-то!
– она чуть не с головой накрылась одеялом.
– Ничего, - говорю, - здесь ты в полной безопасности.
Самому мне, между прочим, не засыпалось долго, всё мерещился над крышей рёв бомбардировщика...
Взялся опять за Дориана. Оказывается, он хорошо играет на пианине. Ну, что ж, молодец. Одобряю...
Настала среда - день, когда я должен забрать у некой Нэнси имущество Мэриан. Во время завтрака мне были даны более точные инструкции насчёт времени и места.
– "Доктора Нета" досмотреть?
– спрашиваю.
– Нет, не надо, лучше
знаешь что...У меня от такой увертюры уже начинают мурашки по спине бегать. А она показывает какой-то мятый билет на странной бумаге, толстой, рыхлой, волокнистой; написано два слова: "Мэриан Райс" и числа: 29.12.19.00.
– Вот, - говорит, - самое ценное, что у меня есть. За это я отдала деньги, что копила на новую куртку. Ты - славный малый, тебе можно доверять... Это - пропуск на показ нелегального, запрещённого кино. Их устраивает в Льюисе один крутой чувак. Сегодня фильм с Марлоном Брандо! Я от него фанатею! Сходи вместо меня ты, только запомни всё в точности - потом расскажешь.
Этот клочок макулатуры стоит, как зимняя куртка!? Запрещённое кино... Никогда не видывал... А почему бы нет? Разве я не порвал я законом уже три месяца назад?
Прощаясь, я дал её несколько заданий: 1) составить список всех ранее прочитанных книг; 2) читать Барбару Картленд; 3) начать вести дневник.
В час пополудни я простучал в дверь косметического салона, на крыльцо выпорхнула рыжая, конопатая и кривоногая вертушка с ветхим чемоданом.
– Ты - Фердинанд?
– Я.
Я прятал нос в поднятый воротник пальто и поправлял солнечные очки.
– Классный прикид. Привет Мэриан.
Вручила и шмыгнула обратно за дверь.
Поехал домой, прибыл, захожу в подвал:
– Ну, красавица, как успехи? Читать начала?
– Нет. Дневник писала.
– Покажи.
Суёт мне блокнот с половиной выдранных листов.
– И где?
– Да как-то не пошло...
Лезу в мусорную корзину, достаю скомканные бумажки, разглаживаю на коленке один за другим, читаю и диву даюсь:
На первом: "Севодня я"
На втором: "Вчерась под вечер"
На третьем: "Мне теперече"
На четвёртом: "Никогда не думала"
На пятом: "Здрасьте-пожалуста"
На шестом: "Ну приплыли"
На седьмом "Такое дело".
– Это, - спрашиваю, - всё?
– Нет. Я тут решила родичам письмишко настрочить. Вот.
Ага, очередной эпистолярный опус:
"Превет, семья! С прашедшым вас Рождеством! У миня всё нармально. А у вас? Цалую. Ваша Мериан"