Быть
Шрифт:
И наутро девушки попрощались с городом и теми, кто заботился о них тут, учил, наставлял, делился. Впереди был долгий путь.
Глава 24
Не бойся врага перед собой — ты его видишь.
Не бойся и врага за спиной — он был другом, а значит знаком.
Бойся врага внутри себя —
он невидим, не слышен и знает твои слабости лучше тебя самого.
(Народная мудрость)
Обычно
Сама княжна Углеша не столько матери помогала, сколько всем мешала. Девушка ходила то гордая, то хмурая, то запиралась в женском тереме, то сбегала и пропадала где-то в приместье или в городе. Поначалу на неё сердились, наказывали, но потом махнули рукой, пусть насладится свободой, а то в мужнем клане ещё посмотреть надо, как отнесутся.
К весенней ночи Мириада Звёзд, наконец, уложили двенадцать сундуков рушников, скатертей, наволочек, покрывал и сорочек мужских, женский и для будущих детей, шкатулки с украшениями, уклад с мечами, щитами и копьями, кольчуги и шеломы… да разве всё упомнишь!? Отдельно княжъ положил казну для дочери, чтобы она ни в чём нужды не знала, пока в новом доме не обживётся.
Горан смотрел на выставленные в средней общей горнице сундуки и поджимал губы, отворачивался и спешил пройти дальше либо к тяуну и огнищанину, либо в гридницу. Хмуриться времени у него не было, он даже и к деду Яруну по неделям зайти не мог — не поспевал с делами оборачиваться. А ведь срок отъезда сестры близился.
Но не вышло — весна выдалась холодная и пасмурная и дороги не просохли, чтоб в не близкий путь пускаться. Отъезд отложили на две недели, а все подготовления уже сделаны. Значит, появилось время отдохнуть. И Горан, наконец, нашел время заглянуть к деду.
Княжич с утра раздал указы по привычным делам — распределил кого в почётную охрану, кого на посты, а кому отдыхать, но не сильно вдавался в подробности — зря, что ли, всю зиму Камила в первого помощника готовил, и Радима, чтобы подменить мог. Вот пусть княжники и покажут, как будут с делами справляться, пока Горан не вернётся. Потом взял подарки и пошел в гости.
Терем Яруна ни капли не изменился за эти полгода, как и сам дед. Разве что в этот раз Горан застал его не за работой, а отдыхающим на гульбище. Он обрадовался и гостю, и подаркам, послал девку чай подготовить и принести, и пригласил внучатого племянника зайти. Внутри они уселись за стол, стоящий посередине, а не тот, что у окна, и разговорились.
— Я, гляжу, родовой список для Углеши готов. — Горан кивнул на свиток, перевязанный затейливым шнуром и опечатанный. — Его же тётушка Фатта повезёт?
— Эх, да, она, — вздохнул дед, — Я просил Терния, чтоб он послал если не Елю, то хотя бы Зайцья, но, увы. Старейшина Еля уже стар, поэтому и отказался, но его слову княжна перечить бы не посмела. Да и княжич Зайць ещё хоть как-то справился
бы с девкой… А Фатта что, ни старшинства, ни силы.— Может и ничего, отец бы рисковать не стал. Да и сестрица хоть и своевольна не в меру, да своего не упустит.
В дверь постучали, и сенные девушки принесли чай, и варенья к нему в бронзовом лукошке. Пока они составляли всё на стол, княжичи молчали, и лишь когда снова остались одни, продолжили.
— Своего-то не упустит. Но только что она за него почитает? Ты хоть вспомни их знакомство! Пир тогда закончился непотребной сценой. Углеша нет, бы хоть раз скромно посидеть, посмотреть, послушать… А туда же, силой захотела меряться. Дак что там сравнивать-то, когда и без этого видно, — дед махнул рукой и отпил чай из кружки, потянулся к принесённым гостем пирожкам. — Вот помяни моё слово, устроит она вам всем, что пятки гореть будут. Не успокоилась, не выпустила она дурь, как брат и племянник надеются. Уж я-то людей знаю!
— Так то люди, а это Углеша, старшая из княжон, — ухмыльнулся Горан.
— Это тебе она старшая сестра. Да и тебя зря посылают, лучше бы Велибора, для него она младшая. Хотя все вы близко и по годам, и по силам. То-то и плохо.
Горан удивлённо поднял бровь и потянулся к варенью. Вот вроде всем из одного амбара продукты, а у Яруна вкуснее. Может потому что бабушка Любава сама варит?
— А что плохого? Сильные кровные — сильный клан.
— Мало ты, внучек, с сестрой своей общался, — укоризненно указал пальцем Ярун.
— Мало. Вот как поставили меня в городе ворота доглядывать, а потом и к дружине, так и не виделся почти. Она ж на женской половине с матерью заправляет, вот и видимся иль на советах и праздниках, иль когда Углеша с Харисой с воительницами-волховицами решают потренироваться. Да и тогда на разговоры времени не много.
— Вот то-то и оно. А я, выходит, к ним ближе. Мне из моего терема многое видно. Не жаловала Углеша женскую половину, и с каждым годом всё тесней ей там. Эта Хариса и спуску никому не даст, и не по годам спокойна. Будь она постарше, так я бы ей любое дело доверить не побоялся! А Углеша… не зря она по несколько дней пропадала, ой не зря. Да и не женой одного из младших княжичей в чужом клане она себя видит. Да и жених-то… Ну как они ужиться бы смогли, если уже лбами столкнулись, что звон до утра стоял?
— Может и так, ведь и она тогда просилась дать ей под руку дружину, но отец отказал и меня из города вызвал. Хотя тогда я ещё к Источнику допущен не был.
— А в этом году твою неделю у Источника Углеша провела.
— Да хоть все тридцать. Вернусь — попрошу отца и старейшин отпустить меня в Перерождающий мир, — легкомысленно махнул рукой Горан.
Княжич Ярун не стал на это отвечать, лишь усмехнулся в седую бороду и в его глазах промелькнули сомнения и сожаления. Но Горан их не заметил, а что услышал в голосе, другому приписал.
— Ты, уважь старика, присмотри за снохой моей. Фатта волховица спокойная, но слабовата. Мать и жена — мало кто лучше справится. А вот за чужую дочку своевольную отвечать…
Горан кивнул, соглашаясь. Он просидел за чаем и разговорами до обеда, а потом попрощался с княжичем Яруном и ушел. После беседы ему стало не спокойно, и он отправился сначала к брату, потом к воеводам, перепроверить всё ещё на раз, подумать, посчитать. И после трёх дней хлопот всё же решился усилить свой отряд, взяв ещё шестерых волховиц из дружины и столько же воинов покрепче.