Быть
Шрифт:
Ясна как завороженная протянула руку и положила её на всё ещё высокий живот женщины, направила силу и содрогнулась. Повернулась к сестре, отправляя мольбу о помощи даже не словами, а мыслью как она есть — огромная рана из которой льётся река крови.
— «Ты же лекарь, тебя же учили как затянуть рану!» — строгий ответ Малы.
— «Не успею. Надо прижечь, а я потом ожог потихоньку залечу. Нужны силы огня и воды, у меня их нет почти!»
— «Направить сможешь?»
— «Да.»
Светлячки погасли, вместо этого капли крови вспыхнули и огонь побежал вверх. Занялся подол руба, вскрикнула
— Горим! Воды! — пыталась перекричать вопль боли старушка. — И зажгите свет!
Роженица корчилась и стонала, кричать уже не было ни сил, ни голоса. Но кровь из неё больше не лилась как из ведра без дна, хоть и продолжала бежать тонкой струйкой. Одежду потушили, заодно убрали ведро с последом. А в трепещущем свете ещё не разгоревшихся лампадок все увидели белую как полотно измученную женщину и стоящую над ней, словно дух ночной бледную волховицу, от рук которой даже в двух шагах чувствовалась прохлада. Её старшая покинула свой пост в изголовье и подошла к лекарке, приобняла, поддерживая и делясь силой.
— Ты справишься, — прошептала Мала.
В бане повисла тишина, только новорожденный сердито попискивал на руках у одной из женщин и чмокал губками в поисках груди. Первой очнулась многоопытная старушка-повитуха. Она выдохнула, возблагодарив всех духов дома за удачу, и осторожно начала распоряжаться: отослала лишних людей вместе с отцом, отправила свою ученицу к недавним роженицам поискать кормилицу, попросила принести люльку для ребёнка. Время шло, а лекарка продолжала стоять над чудом спасённой женщиной, стараясь как можно прилежней и бережней исцелить ожог.
Начало светать, когда на крыльцо бани вышли уставшие Мала и Ясна. Их трясло от пережитого, а сорочки были перепачканы кровью, но девушки этого даже не заметили. Во дворе собралось впятеро больше народу, чем было ночью, и все ждали. Но среди них оказались и знакомые лица.
Первым подбежал и подхватил оседающую Ясну её наставник от гильдии Лекарей и Знахарей. Он помог ей опуститься на ступеньку и дал заплакать на своём плече. Мужчина отечески погладил ученицу по растрёпанным волосам, успокаивая. Он вопросительно посмотрел на Малу, чувствуя в ней близкую силу.
— Я не справилась, я не смогла… — всхлипывала Ясна. — Был бы кто из старших там…
— Живы, и мать, и ребёнок, — устало сказала Мала и сочувственно покачала головой. — Слишком быстро всё стало плохо, не успели бы уговорить впустить не отца роженицы и не отца ребёнка туда. Кровь остановили, десяток недель правильного ухода и поправится. Но ещё детей она навряд ли понесёт.
— Хорошо. Завтра разберём подробно как и что случилось. Сейчас вам обеим нужен отдых. Лечение я дам, как с повитухой поговорю и если до матери допустят. — Наставник похлопал Ясну по плечу, поднимая. — Хватит плакать. Иди с сестрой домой, хорошо?
Ясна кивнула, поднимаясь и цепляясь за Малу. Вместе они спустились с крылечка и пошли к воротам, когда сквозь толпу протолкался другой мужчина и перегородил им дорогу.
— Ты! — он указал на Малу, звякнув кольчугой. — И ты! — чуть повернулся к Ясне. — Вы ведь предательницы,
которые сбежали из клана!— А ты Баламут, который разбил стеклянные часы, — вздохнула Мала. Она этого воина заметила и узнала, едва окинула взглядом двор. — Отойди, будь добр. Я не хочу сейчас драк.
— Ты, ты, ты… клан узнает, где вы прячетесь.
— Узнает, ты сам расскажешь. А теперь с дороги!
Между девушками и воином выбежал приказчик, замахал руками, отгоняя в сторону мужчину и что-то зашептал ему. Мала не прислушивалась, она просто мысленно положила себе завершить как можно быстрее все дела в Ветрище. Распутица ещё на пару недель задержит обозы, так что время ещё есть.
Глава 23
Порой мимо самородка сто раз пройдёшь, а так и не заметишь.
(Народная мудрость)
Отдохнуть девушкам не дали. Часа три всего прошло, они едва себя в порядок привели, как потянулись гости. Первым явился тот самый купец, что отчитал мальчишку-посыльного. Он в расшитом кафтане и высокой шапке пришел с большой корзиной подарков и в сопровождении хмурого лекаря из гильдии. Мужчина по-хозяйски вошел во двор, осмотрелся, неодобрительно покачал головой от беспорядка кругом, и без стука прошел через сени в горницу, даже не разувшись. Наставник, шедший следом, смутился и всё же оставил сапоги в сенях, обув ноги в подменные лапти.
— Утро доброе, лекарки, уф… — пробасил купец.
— Волховицы. Я не лекарка и не знахарка, — поправила Мала и встала перед незваным гостем, сложив руки и хмуро глядя на грязные следы. — Здравствуйте.
— Волховицы, — купец кивнул и начал обмахиваться снятой шапкой. Он растерялся, не ожидал подобного отпора. — Я благодарить пришел за спасение снохи и внука! Ток вот, говорят, не в полном праве лечить были. Так что денег не дам. Но за жизнь спасённую отблагодарить должон. Так что вот, всё вам.
Купец переминулся с ноги на ногу под ледяным взглядом Малы и протянул подошедшей Ясне корзину. Младшая улыбнулась, поблагодарив, и отошла к столу. А мужчина ещё раз осмотрел пустые стены вокруг и поспешил откланяться.
Как только хлопнула дверь и по крыльцу прогремели тяжелые шаги, Мала ругнулась и пошла за ведром. Наставник же, стоявший поджав плечи, расслабился, распрямился и улыбнулся.
— Проходите, проходите, садитесь к столу! — Ясна расплылась не сдержанно-милой улыбкой, а открытой и лучезарной, потом продолжила уже с искренним волнением. — Как там родившая? Пришла в себя?
Лекарь покачал головой. Пока Мала ворчала и затирала грязь, стараясь не испачкать волховку, Ясна помогла наставнику снять жупан, подала рушник, пока он умывался, и усадила за стол. Сама же принялась выкладывать всё из корзины. На свет показались две ощипанные куропатки, свёрток пряников, небольшой мешочек пшена и сетка репы с морковкой. В горнице на миг повисла тишина, а потом раздался оглушительный хохот на три голоса.
— Не высоко же этот купец оценил жизни снохи и внука. Повитуху хоть не обидел? — спросила Ясна, вытирая выступившую слёзку.