Быть
Шрифт:
Силы в княжнике было, что в молодом бычке, да и ума не больше. За глупостью он не увидел черты к которой и подходить-то не стоило. И ладно бы полез к своим, они привыкли, знали, где управу искать. Так нет же! Ему одна из племянниц тамошнего княжа глянулась, усмотрел среди девушек и женщин, готовивших невесту. Полез к ней, а она взяла и родичей позвала, того самого жениха с почётной охраной, пришедшего забирать Углешу.
Чеслав раздумывать не стал, как не стал и свои руки трудить. Просто приказал рубить обидчика, заодно одним горячим словом разрывая все уговоры.
Кровь притянула кровь. Гридни заступились за своего княжника, пусть
Резня и бойня вместо мира и пира — война.
Теперь гордый свадебный обоз превратился в жалких беглецов. И их оставалось всё меньше и меньше — один, а то и два раза в день приходилось отбиваться от отрядов Квилиновичей.
В очередной раз заморосил дождь, охлаждая непокрытые головы — шапки и шлемы остались валяться на земле вёрсты и вёрсты назад. Разве что княжны сумели сохранить повои. Гнев и боль отступили. Сметённые нахлынувшей усталостью и смутной тревогой. Горан прислушался, а затем и осмотрелся через собственный дар.
— Княжна Фатта, — спокойно и обречённо окликнул он, — берите под свою руку дюжину гридней и носилки и едьте вперёд. На подкрепление от отца я уже не надеюсь, но через пять-шесть часов вы должны оказаться уже в нашей волости, а там и граничная застава. Они защитят. А тут мы с княжной Углешей и оставшимися дружинными прикроем. Да, сестра? Ты ведь говорила, что посильней меня будешь. Сейчас и увидим — за нами отряд почти в полсотни воинов, и среди них не меньше дюжины волхвов, есть и те, кто пробился во вторую сферу.
Над беглецами повисла тишина. Все слышали сказанное Гораном, да и объяснять опытным воинам, среди которых не было и пяти волхвов, кроме княжича и княжон, а кто были, даже до границ своей первой сферы не добрались, чем закончится бой не надо было.
Фатта с выделенными ей людьми ещё не успела доехать до поворота дороги, как оставшиеся уже позабыли о них. Горан указал сестре место на левой стороне дороги, сам занял правую. Чудом уцелевших Ладу и двух её воительниц оставил за своей спиной, как и пяток гридней постойче, остальных отправил прикрывать Углешу, отдельно распорядившись младшими волхвами, пообещав спросить, если княжна не сумеет вовремя вырваться из боя.
Началось короткое, но выматывающее своей мокростью ожидание. Морось выстуживала тепло, и люди хотели сражения, чтобы в бою согреться или забыться. Княжичу оставалось только раствориться в единении со своими людьми.
А когда из-за поворота показалась погоня, он, не сговариваясь, одновременно с сестрой не стал обнажать стального меча, а призвал дух, дарованный прорывом во вторую сферу. В его руках полыхнул чёрный посох с усеянными шипами оконечьями, а Углеша вырвала из ничего снаряженный лук с пылающей тетивой, быстрый взмах ножа и рассечённая сорочка на шуе окрасилась кровью. Алая капля взвилась и легла стрелой.
Миг, другой, несколько ударов сердца. А враг тоже изготовился к бою, выпустив вперёд волхвов. Несколько осторожных шагов к Стояновичам и дорогу перегородил щит ветра, закрутивший выпущенную стрелу. Виток, ещё один и прямо в неё влетает вторая стрела, порвавшая щит на клочки. А прямо за ней пронёсся метательный нож и разбил грудь волхву в желтой волховке.
Над дорогой повисла тишина. Квилиновичи смотрели на лежащий в луже серебряный
подвес — знак принятого витязя.— Всё ещё считаешь, что в их клане не было достойных противников? — спросил Горан.
Углеша в ответ лишь зло рассмеялась.
А потом два отряда схлестнулись. Горан бил посохом и шипы рвали кольчуги будто бумагу. И каждый раз, как выпадал миг передышки, княжич выпуска в небо светлячков, а те уже начинали жить своей жизнью и маленькими огненными птичками носились меж врагов, стараясь крылышками попасть по глазам.
Четыре или пять долей часа спустя Стояновичи дрогнули — силы были слишком не равны. Но они не побежали, просто шаг за шагом отступали по дороге. Горан и Углеша уже отпустили духи и теперь бились как и остальные дружинные сталью, разве что, собравшись, воздвигали щит за щитом, выгадывая мгновения для своих людей.
Бой длился больше часа, когда Горан приказал оставшимся двум своим волхвам уводить княжну. А сам кивнул Ладе и она со своими девушками прикрыла его. Но княжич и не думал бежать сам. Он опустился на колено, успокаивая дыхание и собирая поток силы, текущей сквозь дар. Горан устал, да и на версту кругом они вычерпали всю почти силу. Но для последнего, самого сложного удара, больше нужен не широкий поток, а искусство справиться с ним. Та струйка, что наскреблась, заметалась по сферам, ломаясь и огранясь сквозь дар, пока не сплелась в тот самый щит.
И вдруг дорогу перегородила стена льда! А за спиной послышались знакомые голоса. Но Горану уже было всё равно. Он развеял собравшееся умение и безучастно распрямился, наблюдая как Камил ведёт в бой свежий конный отряд из старшей дружины. Вымотанные боем Квилиновичи отступили, оставив полтора десятка своих убитыми на земле.
Княжич вдохнул высушенный воздух вокруг и закашлялся. Дождь остался в сажени от него, не в силах пробраться за исчезающие остатки так и не доделанного щита. Горан следил за потоками силы и жалел, что не успел показать это умение Ей, ведь именно она и подсказала когда-то мысль о создании подобного щита. Но, увы, семь лет назад ни у кого из них не было для этого сил и умений…
Размышления Горана прервал спешившийся и поклонившийся Камил. Княжич улыбнулся ему, пытаясь вырваться из так внезапно нахлынувших воспоминаний.
— Княжич, нас послали княжъ и старейшины вам на выручку. Велено было проводить домой. И ещё повторяю их напутственные слова — клан к войне будет готов.
Горан кивнул и взмахом руки велел идти следом. Горло пересохло и сквозь него не получалось продавить ни слова. Да они и не требовались — юный княжник был слишком счастлив блестящим выполнением первого серьёзного приказа. А война для юноши пока была просто звонким словом.
Теперь их ждал лишь разговор с отцом, отчего Горану стало и горько и радостно. Но несмотря ни на что над ним довлела усталость.
Глава 30
Ходил по воду — пришел попусту,
да ещё и песком дно протёр
(народная присказка)
В родной дом они добрались уже в вечерних сумерках, уставшие от долгой и трудной дороги. Кучу первым же делом отправили к лекарям, а остальные разбрелись по своим каморам. А то, что никто больше не вышел навстречу, так оно и понятно — не те нынче времена, и не победителями они вернулись.