Царство

Когда собравшиеся стихли, спикер обратился к Сарие:

– Госпожа, вам есть, что сказать? Сегодня вы подозрительно немногословны. – Он улыбнулся.

Сария поднялась, упёрлась одной рукой на бортик, а потом обратилась к присутствующим:

– Я не удивлюсь итогам голосования. Уже понятно, что именно вы сделаете. Однако прошу отметить и запомнить милость госпожи инквизитора-легата. Она дала вам время на размышление, и пока кровавую дань платит только церковь. Но это не продлится вечно. Начинайте думать, где именно найти необходимые ресурсы, как подготовиться к войне. Наше государство в тяжёлом положении и отсидеться за спинами других не получится.

С ложи госпожи-губернатора Шиннан III раздалось следующее:

– Кровавая дань? Мы вам, госпожа Фредрисхальд, ничем не обязаны. Не надо скрывать, что на Хелге вы готовите армию. Вот только для чего?

Шиннан III не присутствовала на заседании лично. Насколько знала Мурцатто, а я узнал от неё, Шиннан лично никто не видел уж скоро как десять лет. Приходилось довольствоваться голопроекцией. И даже объёмное, мерцающее голубое облако складывалось не в картину пожилой женщины, а в киборга с женскими же соблазнительными формами. Шиннан недавно преодолела рубеж двухсот пятидесяти лет, и ходили слухи, что не очень успешно. Тело можно заменить, а вот заменить слабеющий рассудок не всегда выходит даже у техножрецов.

Сария ухмыльнулась и ответила:

– Нужны опытные люди, чтобы совершить государственный переворот. – Когда поднялся недовольный гул, Сария продолжила: – Всего лишь шутка.

Недовольный гул только возрос, а Сария добавила, перестав улыбаться:

– Что же до серьёзных тем, то госпоже-губернатору и правящей партии я задам противоположный вопрос: "Почему вы не готовите армию?" Думаете, кошмар восьмидесятых, девяностых годов не повторится? Пережили? Наш морской флот с тех пор ни разу не прошёл модернизацию, хорошо хоть ремонт был. Разговоры же о восстановлении оборонительных мониторов так и остались разговорами.

– Всё это требует фантастических вложений, – выдавила из себя Шиннан. – Мы не располагаем…

– А я считаю, что располагаете, – заметила Сария, но продолжить не успела, вмешался спикер.

Он постучал церемониальным молотком по специальной подставке, усиливающей звук, а потом сказал:

– Все споры, касающиеся военного бюджета, оставьте, пожалуйста, на следующий раз. Сегодня мы обсуждаем другую тему.

Ни Сария, ни Шиннан не стали спорить со спикером, и он приступил к пояснениям о ходе предстоящего голосования.

Мурцатто же спросила у Сарии:

– И что? Так каждый день?

– Бывает очень сложно договориться, а кого-то хочется придушить сразу после пары заседаний, но… – она развела руками и вздохнула.

В итоге одиннадцать процентов землевладельцев проголосовали за участие Сил Планетарной Обороны Нагары в Крестовом Походе Очищения, двенадцать процентов воздержались, а подавляющая часть проголосовала против.

Сесиль Делоне торжествовала, но только пока инквизиция не противилась этому.

Примерно так работал весь Империум.

3

Статуя Рыцаря Некоронованного возвышалась над крепостной стеной Карлсграда. Шутка ли – ни много ни мало сто метров каркаса и металлической обшивки!

Монумент получил название в честь всех космических десантников одноимённого капитула, павших на войне за Покаяние Святого Войтеха. Вмешательство Рыцарей Некоронованных решило её исход. Рыцари уничтожили вражеские корабли, а в битве за столицу нанесли еретикам такое поражение, после которого те уже не смогли оправиться.

Статуя изображала Ангела Смерти в посечённых доспехах, с лавровым венком на шлеме, с мечом, поднятым так, чтобы в следующее мгновение рассечь злобного врага.

У громадных стоп металлического исполина паломники оставляли цветы, листы пергамента с любимыми молитвами, просто дорогие им вещи. Вряд ли Рыцари знали об этой традиции, но за день подарков накапливалось столько, что вечером, наверное, приходилось убирать строительной техникой.

Когда очередь подошла к Жерару Лабраншу, он оставил у ног Рыцаря Некоронованного почерневшую нагрудную аквилу погибшего собрата по культу. Жерар обошёл статую по кругу и влился в кажущийся бесконечным поток паломников.

На храмовые миры в Империуме прилетало ничуть не меньше людей, чем на райские. Просто во втором случае дворяне и богачи гнались за покоем и удовольствием, а храмовые миры посещал совсем другой народ. Да, наверняка здесь были и дворяне, и богачи, что замаливали многочисленные грехи, но большая часть – священнослужители и глубоко верующие люди, пусть и без паствы.

Никаких транспортных средств, хотя язык не повернётся назвать Покаяние Святого Войтеха диким или отсталым миром. Всё дело в том, что пеший переход был обязателен для паломников. Кто-то давал клятву на посещение всех святынь столицы, иные блаженные намеревались увидеть все святыни планеты, пусть даже на это уйдёт остаток жизни, а ноги сотрутся до колен.

Жерар ограничился бы Карлсградом по двум причинам.

Во-первых, у Жерара собственный культ, который жил, здравствовал и развивался на нескольких кораблях Classis Libera и даже на судах тех, кто с Георгом Хокбергом только сотрудничал. Культ так просто не оставить.

Во-вторых, Жерар прибыл на Покаяние Святого Войтеха не только за тем, чтобы вознести хвалу Богу-Императору, примархам и всем святым мученикам. Жерар подкинул Георгу идею, и тот за неё ухватился.

Двигаясь по дороге, выложенной крупными булыжниками, Жерар добрался до крепостных врат и оценил их размер. Рядом с ними иной человек мог почувствовать себя насекомым, лилипутом в стране великанов. Жерар опустился на колени, касаясь лбом холодного камня, – паломников встречал монумент первого защитника Империума, царя всех крепостей, хранителя всех врат, примарха Рогала Дорна. Его изобразили человекоподобной цитаделью, у подножия которой лежали останки чудовищ.

Когда в толпе зазвучали недовольные возгласы, Жерар поднялся и отошёл в сторону, чуть дальше в город.

Он нигде не видел столько людей на улицах: ни в ульях родной Нагары, ни в портах иных планет. Паломники в простой одежде, – в плащах и сапогах с сумками через плечо или котомками на палках, – а порой и вообще во власяницах без обуви и каких-либо личных вещей. Они сливались в серую массу, превращались в косяки рыб, что плыли по Карлсграду без перерыва. Даже без жёстких требований к паломникам, легковой и грузовой транспорт бы здесь не разъехался, несмотря на широкие проспекты. Жерар не смел и думать идти против толпы, – раздавят и не заметят. Он собрал вокруг соратников и сказал: