Церера

Жуткий гул приземляющегося армейского флаера придавил меня ладонью спрессованного воздуха. Машина филигранно развернулась и остановилась рядом с моим вездеходом. Из открытого люка в длинном прыжке показалось… чудовище…

Внешне оно напоминало человека: у него была голова, две руки и две ноги, но это создание окружал ореол яростного сияния и мириады искр пробегали по его шкуре. Его глаза полыхали двумя алыми звёздами, за его головой гривой струился шлейф красно-синих переливов. Цвета мигали, но не смешивались. Я знала, что в нём пылает гнев, и в нём свернулся холодный страх, и эта ужасающая мощь направлена на меня…

Я испуганно отступила на шаг, поскользнулась в иле и рухнула в воду.

— ЮЛИЯ!!! — заорало чудовище голосом брата, бросаясь ко мне.

— Сержант! — за первым чудовищем появилось и второе.

По нему тоже мчались яркие искры, но они не парили вокруг него в облаке, а плотно облипали тело, как будто оно был более сосредоточено, чем первое.

Хор вступил:

— Вот выступают Титаны, воители славы достойной,

На плечах их могучих и звёзды, и неба простор.

Длани их полны силы, а сердце исполнено храбрых

Помыслов; взор их пронзает пространство, и копья разят.

Первое чудовище в два прыжка настигло меня и схватило. Я была парализована ужасом и не могла даже двинуться. Чудовище, переливаясь синими и алыми всполохами, вытащило меня из воды и понесло к своему товарищу:

— Влад, успокоительное, быстро!

Второе чудовище вынуло из своего рюкзака знакомый пластырь и шлёпнуло мне его на шею.

У меня всё поплыло перед глазами, но хор ещё не закончил:

— Вот он идёт, злосчастный киклоп, потакающий жадности,

Скрылся коварно, как волк под овечьей обманчивой шкурой.

Как он смеётся, вкусивши от плоти и крови невинной…

Кто же отмщенье свершит за пролитую кровь без вины?

Повернув голову, я заметила третью фигуру. Она излучала теплое, уверенное желтое сияние, словно окружённая самодовольством. Сверху он, как маской, укрылся фиолетовой пеленой беспокойства, но внутри я видела его радость.

…Кто это? Чему он радуется? Проклятье, чему он радуется?..

Мир вокруг начал расплываться, краски — смешиваться в причудливом хороводе. Голоса окружающих меня Титанов доносились словно издалека, громовые раскаты, от которых содрогалась земля. Я видела себя со стороны — маленькую, хрупкую, угасающую искру на фоне этих космических исполинов. Реальность и бред сплелись в тугой узел, и я уже не могла отличить одно от другого.

Из-за ярких всполохов от брата и третьего чудовища я не могла визуально определить, кто это, а из-за сильного седативного средства мои глаза начали закрываться и сердцебиение успокаиваться. Голоса людей превратились в неразборчивый гул.

Я думала, что моё сознание соскользнёт во тьму, но я смотрела на Титанов сверху, снизу, с боков, ОТОВСЮДУ. Огромные полыхающие огнями чудовища продолжали прибывать на поляну на своих грохочущих колесницах. Их голоса отдавались громом, их эмоции полыхали молниями, повергая смертных в ужас. Земля тряслась под их поступью.

Упавшую и погасшую Титаниду подняли и понесли в серебряную громовую стрекозу. Её тело растеряло почти все свои огни, только в груди и голове тихо пульсировало алым течение жизни, да слабые искорки пробегали по её конечностям.

Остальные Титаны споро принялись разбирать завалы. Под их могучими руками разлетались в стороны давно погибшие полисы. Где Титаны не справлялись сами, они звали на помощь свои самоходные колесницы, и вскоре кровь нашей Матери Цереры смогла снова литься свободным потоком в вене, не сдерживаемая ничем.

Гиганты извлекли из завалов безжизненные тела двух Титанов, что погибли давным-давно.

Даже великие беспомощны перед судьбою, на всякую силу найдется другая сила. С одним Титаном может справиться другой Титан. Из уст в уста передавалась древняя легенда. Множество полисов смертных видели битву чудовищ, и видели, как одна гигантская стрекоза повергла наземь гремящую колесницу, уронив её в бурную кровь Матери. Сильны и могучи Титаны, но Мать сильнее кого бы то ни было. О, благодатная Церера, подательница жизни. Ты даёшь жизнь, и ты её забираешь!

Тела Титанов другие Титаны накрыли полотнищами и тоже погрузили в свою стрекозу. Все чуждые, странные вещи и хитроумные магические приспособления они подняли из материнской крови и унесли с собой.

С грохочущим рёвом серебряная стрекоза поднялась, унося тела Титанов и их живых родственников. О великое, о чудовищное. Мы будем слагать песни об эт…

У меня внутри как будто лопнула какая-то упругая резинка, и после удара отскочившего конца я рухнула вниз, во тьму.

Как клубящиеся грозовые облака тьма поглотила меня, но даже в ней продолжали мерцать отблески видений. Обрывки фраз, загадочные образы, неясные предчувствия. Словно мое подсознание, бурля как кипящий суп, пыталось донести до меня нечто важное, жизненно необходимое. Оно кидало в меня странные, никак не связанные воспоминания.

Вот профессор Сильва размахивает руками: «…перебирать пайки на складе…», вот увиденные мельком кассеты с кислородом, вот стрекоза, наносящая удар издалека… Вот ярко-жёлтые обломки в воде…

Запах грозы и лекарств окружил меня, и высоко-высоко надо мной контрапунктом звучал писк прибора жизнеобеспечения.

Интерлюдия: Оправдания

Шесть лет назад

Запах денег похож на запах гнили. В этом он убедился за последний год. Но что такое немного вони, когда речь идёт о выживании? В конце концов, он никому не причиняет вреда. Просто… оптимизирует систему.

Мужчина сидел в своём кабинете на кураторской базе, просматривая списки припасов на планшете. Красным маркером он методично отмечал те позиции, которые можно было «списать». Вот пайки — до конца срока годности осталось три месяца. По инструкции их всё равно придётся уничтожить. Так не лучше ли, чтобы они принесли хоть какую-то пользу?

Кислородные картриджи… Их всегда заказывают с запасом. Перестраховываются. А он просто немного корректирует эту перестраховку. Половина картриджей просто пылится на складе. Чистая бюрократическая глупость — держать столько неиспользуемого оборудования. Но так положено. Да разве он возражает?

Медикаменты… Ну да, дорогие. Но опять же — сколько их просто приходится списывать по истечении срока годности? А на чёрном рынке за них дают хорошие деньги. Очень хорошие. Достаточные, чтобы ещё немного сократить долг перед чёртовыми коллекторами.

От планшета исходил тот же тошнотворный запах, что и от судебных бумаг год назад. Тогда его едва не вывернуло прямо в зале суда. Но теперь… Теперь он научился справляться с тошнотой. В конце концов, система сама вынудила его. Разве справедливо заставлять его платить за чужие ошибки?