Цейтнот
Шрифт:
Ванда вжалась в стену, с трудом пытаясь сглотнуть вязкий ком в горле, но не получалось. И тут она поняла, что не дышит. Старается, хватая губами воздух, но вдохнуть не может.
— Откуда я знаю? — женщина предугадала немой вопрос и устало вздохнула. — Клинт никогда не был для меня открытой книгой, но я всегда знала, когда с ним происходит что-то неладное. После его исповеди я грешила на Наташу, потому что подозревать больше было некого. А потом в вещах Клинта я нашла твой дневник. И всё встало на свои места.
Ванда прикрыла глаза, когда перед лицом стало рябить из-за вечно мерцающих в коридоре ламп.
— Он выбрал тебя. Я уговорила его выбрать семью. Он ехал к тебе, — едва слышно прошептала
— Но он решил вернуться к тебе, — зловеще заявила Лора, и губы её изогнулись в усмешке. — Он попал в аварию, возвращаясь к тебе.
Голос у уже вдовы Бартона был тихий и спокойный, и любой наблюдающий мог бы подтвердить, что не было в этом голосе ни доли упрёка, но смысл слов был понятен. Лора обвиняла её в смерти Клинта, и Ванда в ужасе понимала, что в целом она права. Если он решился променять семью на любовницу, то он был невероятно глуп. Но в неправильном выборе виноватой останется именно Ванда.
Он сделал ошибку, и бог его наказал, — мрачно подумалось ей.
— Я позвонила тебе первой. Никто ещё не знает, даже Наташа.
— Почему? — одними губами спросила Ванда, понимая, что ноги её совершенно не держат. Хотелось сползти вниз по стенке и лечь на пол, непонимающе обхватывая руками колени и ждать, пока Клинт вернётся и обнимет её.
Лора пожала плечами, складывалось ощущение, что она и сама не знала, почему сделала именно так, а не иначе.
— Ты любила его. Я хотела, чтобы ты попрощалась с ним.
Ванда удивлённо взглянула на Лору, пытаясь понять, что скрывается за этим тихим вкрадчивым голосом. Судя по её измождённому лицу, она была потрясена смертью мужа, у неё мелко подрагивали пальцы, и она сжимала в руках измятый бумажный платок. Всклокоченные волосы делали из неё уставшую фурию, и только тут до Ванды дошло, что Лора, наверное, была той ещё стервой. Она явно не упустила возможности поглумиться над Вандой, позлорадствовать и плюнуть в лицо, не раз повторяя, что Клинт погиб, пытаясь вернуться к ней.
Но Лора действительно была потрясена и убита горем. Её взгляд то и дело застывал в одной точке, и она начинала часто дышать, будто хотела расплакаться. И весь её вид кричал о том, что она не знает, что ей делать дальше и как жить без мужа. Вряд ли сейчас её голова была забита мыслями о мести. Но упустить шанс сделать больно Ванде она явно не могла. Ей было больно, и она хотела, чтобы страдали и другие.
Колени резко подкосились, и Ванда присела на корточки, сжимая ногтями свои колени. До боли, ноющей и противной. Ей всё ещё не верилось, казалось, Лора наглым образом её обманывает. Смерть Клинта была чем-то из области фантастики. Впрочем, как смерть родителей, и Пьетро, и ещё сотни людей, которые погибли, когда Соковия поднялась в воздух.
— Он хотел провести Рождество с семьёй, — сглотнула Ванда, чувствуя, как по щекам скользят горячие слёзы. — Он говорил мне о том, что страшно по вам скучает. Почему он решил вернуться?! Я не хотела этого, — она уткнулась лицом в колени и попыталась заглушить рыдания. Было стыдно показывать свои эмоции перед Лорой, но её это, видимо, ни капли не смутило.
— Мужчины — существа противоречивые, — мрачно заявила Лора, утирая скатившиеся по щеке слёзы. Ванда внезапно улыбнулась этой фразе, и Лора хохотнула в ответ. Вышло зловеще. — Как я буду жить без него?! — внезапно разрыдалась она, и это напугало девушку. — У меня ведь трое детей! Что я скажу Лиле, которая до сих пор дуется на отца, потому что он пропустил её спектакль? Что я скажу Куперу, который его всё ещё ненавидит? Что я скажу Нейту, когда он подрастёт и спросит, где папа?
Ванда попыталась утереть слёзы. Её собственное горе показалось столь незначительным по сравнению с тем,
что испытают дети Клинта, когда узнают, что он погиб. Она вспомнила, каково им было с Пьетро, когда они остались сиротами, и сердце больно скрутило от одних только воспоминаний.***
Ванда бродила мимо столов и диванов, то и дело наступая на разбросанные детьми игрушки или мишуру. Лора не хотела портить детям и без того на все годы испорченное Рождество, но и нарядная ёлка на поминках выглядела слишком кощунственно, поэтому Стив убрал ель в другую комнату. Без украшений гостиная выглядела угрюмой и пустой, хоть и была забита народом. От многочисленных родственников семьи веяло тоской, и Ванду это угнетало.
Ей было страшно одиноко среди этих незнакомых людей. Она то и дело рыскала глазами в толпе, пытаясь отыскать Клинта. Она всегда была в поле его зрения, он никогда не оставлял её без присмотра, если они были рядом, и Ванда ощущала себя в безопасности под его надзором. Пришлось долго отвыкать от этого чувства защищённости, когда он выгнал её из дома. А потом он вновь появился в её жизни, и этот уют, который она ощущала, когда Клинт на неё смотрел, не передать было словами. И вот приходится отвыкать снова.
Ванда знала лишь Мстителей, что пришли проводить своего боевого товарища в последний путь. Мрачные, слегка потрясённые Старк и Роджерс переговаривались о чём-то, и Ванде страшно хотелось присоединиться к ним, только чтобы не быть одной.
Родители у Клинта выглядели на редкость молодо и энергично. Они бы ей обязательно понравились, если бы их знакомство прошло при других условиях. Сейчас же Бартоны выглядели подавленно-беспомощно. Страшно терять детей.
Ванда ожидала, что старший брат Клинта будет похож на него как две капли воды, но разочарование было огромным. Ни одной общей черты, Барни был намного выше, у него были тёмные длинные волосы, собранные в хвост на затылке, он был худощав и широкоплеч, и глаза у него были карие. Ванда невольно искала знакомые серо-зелёные глаза в толпе и натыкалась на них. Стеклянные глаза Купера смотрели на неё с презрением.
Лора сидела на кухне, изредка выходя к родственникам, и было видно, как трудно ей даются эти шаги и слова, что приходилось произносить в память о муже. Её голос часто сбивался, и у Ванды сердце кровью обливалось от того, какой любовью были переполнены её слова. Несмотря на всё, что между ними произошло, несмотря на измену Клинта, Лора всё ещё его любила. И его смерть выбила её из колеи. Ванда случайно услышала, как она признавалась Наташе, что ни разу за эти дни не сомкнула глаз.
Когда Ванда опускала свой дневник в малиновой обложке в гроб, стараясь разместить его между подкладом и подушкой так, чтобы никто не увидел, Лора мазнула рукой по её плечу. Заставила вздрогнуть и обернуться, но при этом не произнесла ни слова. На похоронах Ванды для неё не существовало. Лора словно была в своём мире, до жути нереальном, чтобы произносить обвиняющие речи. Слишком многое было сказано ещё в день смерти Клинта, в Рождество.
Ванде страшно не хватало присутствия Бартона в его же доме, что всегда дышал только жизнью: девушке не хватало топота детских ног, беззаботной болтовни ни о чём, лепета улыбающегося Нейта, запаха выпечки и громогласного голоса Клинта, что любил приструнивать больно расшалившихся детей. Сейчас дом был наполнен смрадом смерти и уныния. Дети были наверху, но порой высовывали свои носы из праздного детского любопытства.
Ванде было дико наблюдать за тем, как чужие незнакомые люди, кажется, братья Лоры, сидят на диване, на котором любил поваляться Клинт. Поднимаясь по лестнице, они касались перил, что были любовно им покрашены. Они ходили по полу, что был положен его руками, и это отзывалось в сердце ноющей болью.