Черная вдова

– А где она там обосновалась?

– У одного инженера-электронщика - Федора Гриднева. Бедняга без памяти влюблен в Орысю, хоть и младше нее на четыре года. Сторожук говорит, что они скоро поженятся.

– Понятно... Что дальше?

– Ну и намучился я с ней!
– в сердцах проговорил оперуполномоченный уголовного розыска.
– Ужом юлит, темнит! Спрашиваю, какие отношения со Скворцовым-Шанявским? Отвечает, что просто знакомы. Обещал, мол, сделать в Москве прописку и работу... За просто так, спрашиваю. Да, говорит, по дружбе... Представляете, за дурачка меня держала! Спрашиваю: чем профессор занимался в Южноморске? Отдыхал, говорит, и все. Куда ходил, с кем встречался - вроде не знала. Помимо нам уже известных, назвала только одного. Запишите, Игорь Андреевич... Жоголь...

– Минуточку!
– Игорь Андреевич взял ручку.

– Жо-голь, - отчетливо повторил капитан.
– Леонид Анисимович. Живет в Москве, работает в торговле. Дружит со Скворцовым-Шанявским давно. Но, по словам Сторожук, улетел из Южноморска за несколько дней до смерча.

– А кого искал профессор в море? Ну, с аквалангистом Трешниковым?

– Это ей неизвестно. Она даже не могла сообщить фамилию шофера Скворцова-Шанявского, Вадима.

– Но хоть что-нибудь вы добились от Сторожук?

– С трудом, но призналась-таки, что пятьдесят тысяч, которые, помните, она сняла с аккредитива в Южноморске, у нее действительно украли, - ответил капитан.
– Но потом такую ахинею понесла - хоть стой, хоть падай. До белого каления довела меня, ей-богу!

– Чем же?
– удивился Чикуров, зная, как трудно вывести из терпения Виктора Павловича.

– Вы только послушайте!
– горячился капитан.
– Спрашиваю, для какой-такой надобности сняла пятьдесят тысяч? Долг, говорит, нужно было отдать... Отдали? Да, отвечает... Но ведь у вас эти пятьдесят тысяч украли! А когда поймали воров и хотели вернуть деньги, вы от них открещивались как черт от ладана! Сторожук стала уверять, что сама достала нужную ей сумму... Где, спрашиваю, у кого? Она виляла, виляла, путалась, путалась и вдруг заявляет, что продала золотые зубные коронки с бриллиантами...

– Что за бред?
– не понял следователь.

– Я сам от такой фантасмагории чуть на стену не полез!
– нервно засмеялся капитан.
– Но Ореста объяснила, что у нее во рту было два протеза с крупными бриллиантами! Симметрично, с двух сторон! Вот за них-то и получила она пятьдесят тысяч.

– Кому продала?

– Зубному врачу. Фамилию, она, естественно, у него не спрашивала. Дантист этот работает в поликлинике, но имеет зубоврачебное оборудование и у себя дома.

– Приметы врача выяснили?

– Конечно... Вот такие, Игорь Андреевич, пироги, - вздохнул капитан. Сегодня хочу продолжить нашу беседу со Сторожук.

Чикуров уточнил, на что Журу следовало бы обратить особое внимание и какие вопросы интересовали следствие в первую голову. Жур пообещал "выжать" из Сторожук нужные сведения.

После разговора с Виктором Павловичем Чикуров поехал в Тушино, где проживал Скворцов-Шанявский. Свой принцип как можно больше узнать о человеке, прежде чем его допрашивать, Чикуров решил выдержать и на этот раз, а поэтому прямиком направился в отделение милиции.

Участковым инспектором, на чьем участке находился дом профессора, был молоденький лейтенант, по всей видимости, недавний выпускник высшей школы милиции, Зиятдинов Карим.

"Откуда у этого потомка Чингисхана такие рыжие волосы и голубые глаза?" - подивился Игорь Андреевич, знакомясь с ним.

Вообще-то следователь предпочитал иметь дело с опытными участковыми, со стажем. И участок знают хорошо, и с полуслова улавливают, что именно требуется следствию. Но на нет, как говорится, и суда нет.

Но когда Чикуров разговорился с Зиятдиновым, лейтенант поразил его обстоятельным и серьезным отношением к своей службе. Что же касается людей, проживающих на вверенной ему территории, то голубоглазый татарин был весьма даже осведомлен о многих. Правда, его больше волновали пьяницы, дебоширы, тунеядцы, неблагополучные семьи и находящиеся на учете в милиции малолетки.

– Погодите, погодите, - сказал Зиятдинов, когда зашел разговор о Скворцове-Шанявском.
– По-моему, он не является пайщиком ЖСК.
– Он полистал свой блокнот в красивой пластиковой обложке.
– Точно! Владельцем сорок третьей квартиры является Митрошкин Г.Д. Скворцов-Шанявский прописан там временно.

– А кто такой Митрошкин?
– спросил следователь.

Выяснилось, что Митрошкин был старшим научным сотрудником какого-то академического института. Сам он живет у жены, дочки академика, которой от отца досталась четырехкомнатная квартира.

– А у Митрошкина сколько комнат?

– Три, - ответил участковый и добавил: - Сорок восемь Квадратных метров.

"Мне бы такую!" - с завистью подумал Игорь Андреевич. Вспомнив свои тесные, словно бы рассчитанные на лилипутов, апартаменты с крошечной кухней и совмещенными ванной и туалетом.

Зиятдинов как будто прочитал в его глазах эту тоску.

– Вот так и получается, одни ютятся по пять человек в комнате, а у других пустуют хоромы, - заметил он со вздохом.
– Когда уже наведут порядок?

– Но это же кооператив, - развел руками Чикуров.

– А в государственных, вы думаете, дела обстоят по-другому? усмехнулся лейтенант.

Зиятдинов предложил зайти в дэз, обслуживающую ЖСК, в котором снимал квартиру Скворцов-Шанявский. Там порекомендовали Чикурову обратиться к пайщице того же кооператива, которую назвали тетей Фаней - она была самым осведомленным человеком в этом доме. Одинокая, имеет только кошку, которая неотлучно находится рядом с хозяйкой. Но самое главное - тетя Фаня подрабатывает к пенсии вахтером в своем ЖСК. Сутки дежурит, трое отдыхает. Но даже в свободное от дежурства время сидит возле вахтерской будочки или на скамейке у подъезда. Словом - бессменный часовой, все видит и все знает.

Игорю Андреевичу всегда были не по душе такие скамеечные кумушки, но другого источника информации пока не имелось и пришлось согласиться на тетю Фаню.

Ее пригласили в дэз. Она явилась со своей кошкой. Раскормленный беспородный мурлыка проспал у нее на руках весь их разговор.

– Валерий Платонович? Как же, как же, знаю!
– буквально засветилась тетя Фаня при одном только упоминании о профессоре.
– Интеллигентный, культурнейший человек. А воспитание! Всегда остановится, справится о здоровье. И ученый крупный! Персональный пенсионер всесоюзного значения, а все равно продолжает трудиться на благо нашего общества.

По словам вахтерши, у Скворцова-Шанявского часто бывали люди. Наверное, тоже ученые. Одеты хорошо, подъезжали на своих "Волгах" и "Жигулях". Зарубежные гости тоже иной раз посещали: подкатывали на иностранных автомобилях. Очень чтили профессора, потому что многие являлись с подарками.

– Из чего вы это заключили?
– спросил следователь.

– Так ведь совсем нетрудно догадаться, - пожала плечами тетя Фаня. Приходят с коробками, сумками, свертками, а уходят - без. Значит, оставляют у того, к кому идут.