Черная вдова

– Логично, - улыбнулся Игорь Андреевич и спросил, что она может сказать о Сторожук.

– Вы имеете в виду Орысю-хохотушку?
– уточнила вахтерша.
– Да, она жила у Валерия Платоновича, по-моему, с мая месяца. Что и говорить, красавица!

– Как представил ее Скворцов-Шанявский?

– Ассистенткой, - ответила тетя Фаня и, бросив на следователя лукавый взгляд, иронично улыбнулась.
– Ну, я сделала вид, что поверила. Но мы же не дети! Я уверена, Орыся была его гражданской женой. И ради бога! Валерий Платонович еще вполне и вполне! И эта Орыся, прямо скажем, не восемнадцатилетняя девушка.

Дальше она рассказала, что профессор со своей "ассистенткой" в конце сентября уехали на юг на машине Скворцова-Шанявского, а вот вернулся Валерий Платонович один.

– Когда?
– спросил следователь.

– Недели три назад, - подумав, ответила вахтерша.
– Может, чуть раньше...

"Значит, числа двадцать пятого - двадцать седьмого октября", прикинул Чикуров и поинтересовался:

– А что он сказал насчет Сторожук, где она?

– Сказал, что Орыся в спецкомандировке... Да, - вдруг что-то вспомнила тетя Фаня.
– Перед самым приездом профессора его очень настойчиво спрашивал один мужчина.

– Какой мужчина?
– насторожился Чикуров.

– Я его раньше не видела. Выше среднего роста, лет под пятьдесят. Лицо интеллигентное. Несколько раз приходил, спрашивал Валерия Платоновича. Видимо, очень уж ему нужен был профессор. В тот день, когда Валерий Платонович вернулся с курорта, этот человек ждал его на улице. На дворе холодина, и я пригласила мужчину в подъезд. Буквально через полчаса подъехал Валерий Платонович. Но знаете, - тетя Фаня зачем-то понизила голос, - по-моему, профессору была не очень приятна эта встреча.

– Да?
– заинтересовался следователь.
– А почему вы так считаете?

– Валерий Платонович как-то растерялся, засуетился и, кажется, даже побледнел. Они поднялись на лифте, а приблизительно через час тот человек ушел. А профессора я увидела лишь через день. Почему-то в темных очках, и полоска пластыря на лбу. Он хотел прошмыгнуть мимо меня, но я спросила, что с ним такое? Валерий Платонович смутился, сказал, что поскользнулся на улице, упал. Я посочувствовала, но даю голову на отрез: он говорил неправду.

– Как это так?

– А вот так! Профессор не выходил из дому с того самого момента, как поднялся к себе с тем самым мужчиной!

– А вы не могли ошибиться?

– Я? Ошибиться?
– Тетя Фаня посмотрела на следователя так, словно он подверг сомнению само ее существование.
– Я дежурила эти двое суток. За себя и за Лидию Егоровну. А мимо меня и муха не пролетит незамеченной!

После описанных событий, по мнению верного стража кооператива, у Валерия Платоновича что-то произошло. Машина больше за ним не приезжала, сам он ходил озабоченный. А последние дней пять Скворцов-Шанявский и вовсе не появлялся.

– Уехал, что ли?

– Если он уезжал из Москвы, то всегда предупреждал: отлучаюсь, мол, в командировку. Или там на курорт.

– А может, вообще с квартиры съехал?

– Ну уж в таком случае наверняка бы сказал. Съехать не попрощавшись нет! Не такой Валерий Платонович человек, - решительно мотнула головой бдительная вахтерша.
– Да и корреспонденция к нему идет и идет. Письма, газеты, журналы. Почтальонша жаловалась, что почтовый ящик забит до отказа, не вынимали давно.

– А что, если Скворцов-Шанявский болен и поэтому не выходит из квартиры?

– высказал еще одно предположение следователь.

– Нету его дома, потому что второго дня им интересовался молодой человек.

– Какой молодой человек?

– Нерусский. Смуглый, чернявый. По-моему, из Средней Азии. Поднялся на лифте и очень скоро спустился. Все выпытывал, в Москве ли Валерий Платонович. Я сказала, что уже несколько дней, как его не видно. Молодой человек, по-моему, не поверил. И вообще был очень злой.

Поблагодарив вахтершу, Чикуров отпустил ее.

"Куда мог запропаститься профессор?
– размышлял следователь.
– Почему он врал тете Фане, что упал на улице? И что это за настойчивые посетители? Для чего сказал неправду, что Ореста Сторожук в спецкомандировке? Казалось бы, солидный человек..."

Игорь Андреевич потянулся к телефону, чтобы позвонить в райсобес и справиться, действительно ли у Скворцова-Шанявского персональная пенсия союзного значения, но вспомнил, что в Тушино он прописан временно и, значит, наводить справки надо по месту его постоянного жительства.

"Ладно, сначала забегу в ЖСК", - решил Чикуров.

Они отправились вместе с Зиятдиновым. Дом, наверное, был построен по индивидуальному проекту. Очень солидный, из красного кирпича, огромные окна, лоджии. Стоянка забита автомобилями, среди которых много "Волг", а также "Лад" и "Москвичей" новейших моделей.

Поднялись на шестой этаж. Чистота. На просторной лестничной площадке горшки с вьющимися растениями. Дверь в сорок третью квартиру была обита красной искусственной кожей. Из соседней квартиры доносилась громкая музыка - вездесущий рок-н-ролл.

Следователь нажал кнопку звонка, но, прозвенел тот или нет, слышно не было. Подождав с минуту, Игорь Андреевич снова позвонил. Эффект тот же.

– Ох, эти "металлисты"!
– недобро покосился на соседнюю дверь Зиятдинов.

– Может, звонок не работает?

Участковый инспектор прижался ухом к двери, нажал кнопку.

– Вроде работает, - сказал он неуверенно.

И на всякий случай попробовал достучаться кулаком.

Однако после первого же удара дверь подалась внутрь. Зиятдинов и Чикуров переглянулись.

– Смотри-ка, не заперто, - удивился лейтенант.

Он толкнул дверь сильнее. Игорь Андреевич заглянул в полумрак квартиры и невольно отшатнулся.

Запах! Густой, смрадный, он вытекал из теплого жилища.

Превозмогая отвращение, Игорь Андреевич шагнул через порог. Зиятдинов, который тоже все понял, двинулся следом, зачем-то положив руку на кобуру пистолета.

Когда глаза обвыклись, следователь понял, что они находятся в просторном холле Чикуров открыл одну из дверей - пустая кухня. Другая дверь вела в большую комнату. В ней тоже никого не было. Холл переходил в коридорчик, заворачивающий коленом. В него смотрелись четыре двери. Комната. Еще одна, поменьше. И в них никого. Затем туалет. Дальше была, по всей видимости, ванная. Внизу под дверью светилась полоска.

Игорь Андреевич приоткрыл дверь.

Почему-то прежде всего бросился в глаза ряд красивых флаконов, стоящих на стеклянной полке возле зеркала во всю стену и освещенных ярким светильником.